Джек вернулся в комнату и занялся девочкой.
- Так тебя Тита зовут? - спросил он её.
- Да-а, - протянула, - можешь меня звать Чина, так меня зовут на улице.
- Стоит ли, давай я тебя буду звать Тита. Да ты и не похожа на китаянку, может быть, чуть-чуть.
- А я белая?
Джек знал, что на Кубе все чернокожие, смуглые, светлосмуглые люди хотят быть или казаться белыми. Черная негритянка хочет выйти замуж за более светлого негра, чтобы дети были светлее, черный негр жениться на светлой мулатке. Зная это, он ответил, не лукавя, потому что кожа Титы была лишь только немного смуглой:
- Да ты белая почти.
- А я тебе нравлюсь?
- Нравишься, - Джек почувствовал, что говорит искренне. - Ты славная девочка.
- Тогда можно, мы поиграем вместе?
- Можно, - Джек подумал и спросил, - а во что?
- В куклы!
Джек рассмеялся:
- Давай в куклы!
Тита принесла куклу.
- Вот посмотри, какая она красивая!
- Она чертовски хороша! И новое красное платье, красивые белые клипсы, и модные босоножки. Ай да кукла!
- Тебе нравится?
- Да!
- Тогда ты бери её и иди гулять с ней. А я приготовлю обед.
Джек взял куклу в руки и хотел было подняться со стула. Но Тита его остановила:
- Это же все понарошку, ты сиди здесь и вроде гуляешь, расскажи ей что-нибудь, а я тоже послушаю.
В этот момент дверь неслышно отворилась и вошел Йейито, и Джек услышал голос над своей головой:
- Ну вот, можно ехать! А доиграете потом.
- Нет! - начала было сопротивляться Тита, но её перебил Джек:
- Мы же едем к твоей маме, разве ты забыла?
Джек положил куклу на стул, взял девочку за руку и, выйдя на улицу, сел с ней в машину, а в это время Йейито запер дверь дома.
В больнице их провели в большую светлую комнату для посетителей, в которую выходило несколько дверей. У одной из стен комнаты на красиво оформленном постаменте стоял бюст Камило Сьенфуэгоса, одного из героев кубинской революции, трагически погибшего уже в мирные дни при аварии вертолета над открытым морем. У бюста стояла вазочка со свежими цветами.
Джек задумчиво смотрел на этот бюст, задавая себе вопрос, зачем люди жертвуют собой во имя революции, когда его за руку тронула Тита:
- А вот и мама!
Джек посмотрел в ту сторону, куда его тянула девочка, и растерялся.
Он увидел всю забинтованную женскую фигуру в больничном халате. Не забинтованными были только глаза и узкая полоска губ.
- Ты говорить можешь? - спросил он Нанси.
Та отрицательно покачала головой и хриплым шепотом, наклонясь к уху Джека, прошептала:
- У меня только ноги целы, опалены взрывом грудь и лицо, лицо больше, чем грудь, её предохранила одежда. А где мой муж, где Пелайо?
- В окопах пока.
- Передай ему записку и скажи, что я его жду... Он мне очень нужен.
Нанси наклонилась к дочери, обняла её одной рукой и что-то тоже сказала ей на ушко.
Джек, оставив мать с дочерью, прошел в кабинет к лечащему врачу и представился ему как родственник Нанси.
Врач сообщил ему ещё одну новость.
- Все бы ничего, - сказал он, - все излечимо, рубцы, конечно, останутся, но наша пациентка, оказывается, беременна. Вы понимаете, что это значит? Нет? Я так и думал, вы ещё молоды и далеки от подобных случаев. Дело в том, что женщина испытала сильный шок и роды могут быть очень тяжелыми, может случиться непредвиденное и с ребенком... Нужно поставить обязательно в известность мужа. Когда он появится? Вы говорите, что скоро? Это хорошо, возможно, придется делать аборт... Все это передайте мужу.
... В машине, когда они отвозили девочку бабушке и дедушке, Джек думал над превратностями жизни. Он пришел к заключению, что революция калечит судьбы людей. Так погибли его родители, сам он убивал людей, теперь вот капитан Пелайо бежит от революции и бросает свою беременную жену в тяжелом положении и своего первого ребенка, девочку, Чину. "Нет, революция - это плохо", - пришел к заключению Джек.
СОРОА
Йейито гнал машину в Сороа на самой большой скорости, ведь они сегодня, когда стемнеет, должны быть в Кайбайрене.
Сороа - это возвышенное место, сравнительно недалеко от Гаваны. На этой возвышенности не так жарко и душно, как в Гаване, и чаще дует ветерок. И поэтому Сороа стало местом отдыха. В центре Сороа - большой бассейн с пресной водой, расположенный между склонами небольших возвышенностей. На этих склонах построены уютные коттеджи. На одной из возвышенностей расположена главная достопримечательность Сороа - крупный орхидеарий. Это большой одноэтажный дом, малая часть его жилая, остальные довольно значительные помещения заняты орхидеями. Все это построил и создал один крупный кубинский сахарозаводчик, большой любитель орхидей, этих красивейших экзотических цветов. После революции он бежал с Кубы, оставив кубинцам орхидеарий стоимостью три миллиона долларов.
Сюда-то и направлялись Джек и Йейито. Они решили больше не возвращаться в Гавану, предварительно загрузив в машину вещи Пелайо и еду, которую намеревались забрать с собой в море. Мешочек с бриллиантами Йейито отдал Джеку, привязав его к спине. За ремень брюк под рубашку он рекомендовал ему засунуть пистолет.
- Сам я возьму другой клад в Сороа, а этот тебе. Ты помнишь?
- Что?
- Что я тебе говорил: если убьют меня, забери во что бы то ни стало то, что у меня, ну, а если тебя, - Йейито щелкнул пальцами, - то я возьму бриллианты, без них нам возвращаться нельзя... Нас не поймут. Ты тоже так думаешь?.. Я так и знал!
Сороа их встретил тишиной и безлюдием. Перед тем как попасть в дом миллионера, им пришлось на машине преодолеть очень крутой подъем. Машина его взяла легко, а затем уже они выехали на открытую и ровную площадку стоянку для машин. Их машина оказалась единственной.
- Стрелять не придется? - тихо спросил Джек.
- Ни в коем случае, если придется стрелять, то до Кайбайрена нам не добраться. В крайнем случае используем нож, но здесь все вроде тихо.
- А где упрятан клад?
- В дальнем конце дома, за туалетом. Ты отвлеки вопросами о цветах милисиано, который здесь, вероятно, дежурит, а я якобы пройду в туалет. Разговаривай громко, чтобы я слышал, в какую сторону вы направляетесь.
Оказалось, что не милисиано, а милисиана, то есть женщина встретила их в здании. Это была очень полная, словоохотливая смотрительница орхидей. Она очень обрадовалась посетителям и сказала, что покажет все, все, все.
- У нас в связи с блокадой давно не было посетителей, вы первые, - она внимательно посмотрела на форму милисиано Йейито и форму бекадо Джека. В этом взгляде заключался её немой вопрос.
На него ответил Йейито:
- Во время блокады я был в Мариэле. Там стояли и русские части.
- Да, я знаю, это под Гаваной, в газетах писали, что русские намереваются там строить для нас тепловую электростанцию.
- Насчет электростанции я не знаю, - ответил Йейито, - но там были и русские ракеты.
После взаимного знакомства женщина-милисиана успокоилась и повела гостей осматривать орхидеи.
Джек и Йейито восхищались каждым цветком. Когда они проходили через кухню, чтобы перейти в другую часть здания, чтобы прордолжить осмотр, Йейито потянул носом воздух:
- Кофем не пахнет!
- Два дня как кончилось, - посетовала Эдит, так звали женщину, - из-за блокады не завезли, не до того было.
- Понятно! - сказал Йейито, - но оно у нас есть. - Он вытащил из кармана бумажный пакет с молотым кофе и передал его Эдит.
- О-о-о! - только и могла сказать она.
- Давайте сварим кофе и передохнем с дороги, - предложил Джек.
Какой же кубинец или кубинка, не пившая два дня кофе, откажется от него!
Эдит стала хлопотать у плиты.
Джек предложил, что, пока будет готовиться кофе, они сами осмотрят оставшуюся часть коллекции орхидей, а Йейито спросил, где здесь туалет.
- Прямо и направо, - показала Эдит. - Как услышите запах готового кофе, приходите.
- Конечно!
Джек бродил по комнате, уставленной стеллажами с орхидеями, а Йейито пошел в сторону туалета и надолго скрылся там. Он уже начал нервничать, когда снова появился его напарник и успокоительно кивнул головой.
- Будем пить кофе?
- А почему бы и нет?
Когда они вернулись на кухню, оказалось, что кофе уже готов и даже разлит по чашечкам.
Наполовину пустой пакет с кофе стоял на столе. Джек понял, что Эдит возвращает его им. Он посмотрела на Йейито и показал ему глазами на пакет.
- Нет, это вам, Эдит, в подарок от нас, у нас ещё есть!
Эдит горячо поблагодарила и, когда было выпито кофе, вышла их провожать. Они дружески похлопали друг друга по спинам и на прощанье помахали руками.
В машине Йейито сказал Джеку:
- Все в порядке. Клад у меня. Он был цел, потому что здесь мало бывает народа. А теперь Кайбайрен. Там мы оставим машину у знакомого Пелайо и проберемся к морю. На лодке, которая будет ждать нас у берега, уже должен быть Пелайо. Вот здесь, если нас попытаются остановить, стрелять придется... Нам нужно будет во что бы то ни стало прорваться к лодке и сделать это быстро, иначе она может уйти в море и без нас.
