- Говорю вам истину, всякий, кто слышит Мое слово и верит тому, кто послал Меня - имеет жизнь вечную и осужден не будет, он уже перешел из смерти в жизнь, - повторял Иешу, вглядываясь в насмешливые лица. Его самолюбие было уязвлено, и он с трудом переносил пренебрежение горожан.
- Те, кто не поверят - не возрадуются! Бросят их в огненную печь, туда, где будет плачь и скрежет зубов! - восклицал он в гневе.
Постепенно недовольство назаретян перерастало во враждебность.
- Да, кто ты такой, чтоб учить нас? Кто дал тебе право запугивать нас? - раздавались возмущенные голоса.
- Это же сын Марии! Эй, Иосиф, забери своего сына от греха подальше! кричали из толпы.
И Петр, и Павел уже не первый день убеждали товарища покинуть опасное место и перебраться в Капернаум или Кану, где было все подготовлено для исполнения "чудес".
- Потом мы вернемся сюда, но еще раньше нас прибежит слава о чудотворных делах твоих! - увещевал Петр, - Увидишь, после чудес в Кане и Капернауме, народ встретит тебя по-другому и здесь!
- Нет, - упрямо не соглашался Иешу, - Завтра я "исцелю" на площади "слепого" и "прокаженного", и заставлю этих безмозглых баранов поверить в меня! Иди, распорядись, чтоб все было готово!
- Иешу, не делай этого! Тебя засмеют, а обман раскроют! Разве ты не видишь, что сейчас этих людей нельзя переубедить! Ты уже настроил всех против нас! Если мы немедленно не уйдем из города, нас ожидает провал! Мы загубим дело, не успев начать его! Вспомни, чему нас учили - при малейшей опасности менять месторасположение, не доводить ситуацию до конфликтов, избегать столкновений! Опомнись, Иешу!
Тиберий нервно передернул плечами и еще раз перечитал донесение, в котором дословно приводился этот разговор. Готовил донесения Павел, которому император доверял более, чем всем остальным и продолжал сожалеть, что ему не удалось отстоять своего фаворита. Запоздалые и бесполезные теперь возражения приходили в голову, вызывая, тем не менее, приступы ярости. Иешу оказался слишком горд, упрям и эмоционален. Он не всегда способен владеть собою и сохранять спокойствие духа. Впрочем, так же, как его дружок - Иоанн! Если к этому прибавить его несомненный ум и незаурядные способности, то он становится непредсказуемой и опасной фигурой. Будь на его месте Павел или, хотя бы, Петр, то сегодня было бы куда меньше поводов для беспокойства.
Им удалось уйти из Назарета... Но дело было поставлено под угрозу провала! Только из-за упрямства Иешу! В Кане и Капернауме все прошло гладко. Особенно, удачной можно считать свадьбу в Кане, когда Иешу "превратил воду в вино". Знали бы, во сколько талантов обошлась эта свадьба Тиберию! Но эффект, кажется, получился потрясающий! После этого, во всяком случае, толпа стала воспринимать его по-другому. Стало проще делать фокусы с "исцелениями". В дело вступила - молва! Главное оружие! То, что по замыслу Николая способно воспроизводить само себя! "Исцеления" больных в Кане и Капернауме, "спасение" сына важного чиновника (он, как раз, нес ответственность за сбор и отпраку всех донесений в Рим), крещение на Иордане - все это шло по намеченному плану и не должно было создавать препятствий. Их бы и не возникло, не сомневался Тиберий, если бы, опять, не проявился гордый и упрямый характер Иешу и Иоанна. Последний, зачем-то, вмешался в семейные дела Ирода, стал принародно позорить его. Зачем? Это вовсе не входило в тщательно разработанный план и вступало с ним в противоречие. Ирода следовало постепенно склонять на свою сторону. И член Иудейского совета - Никодим уже приступил к выполнению этого задания и, даже, завоевал расположение Ирода. Иоанн нарушил все инструкции и оказался под арестом. Тиберий, правда, не стал слишком расстраиваться из-за этой неудачи. Свою миссию Иоанн выполнил... А потому, взвесив все, Тиберий пришел к выводу, что он больше не нужен. Он послал секретное сообщение Никодиму, в котором приказывал использовать свое влияние на Ирода. Через несколько месяцев Иоанн распрощался со своей головой...
Тиберий, одновременно, желал достигнуть и другой цели. Он надеялся произвести впечатление на Иешу и удержать его от необдуманных поступков, продиктованных упрямством. Однако, события развивались так, что император все более убеждался в том, что выбор Иешу был ошибочным.
Сначала он не сдержался и, как следует из донесения - "вышел из себя", когда устроил разгон торговцев в иерусалимском храме. Тиберий хмуро перечитывал описание безобразной сцены, представляя Иешу, с воплями переворачивающим столы, разбрасывающим монеты и размахивающим плеткой. Потом он, несмотря на уговоры Павла, опять сунулся в Назарет. И, конечно, не справился с ситуацией. Да и как он мог с ней справиться, когда к нему пристали и требовали исполнить чудо, которого он, конечно, исполнить был не в состоянии. И те, кто приставал, ничуть не заблуждались на его счет. Ему нужно было призвать на помощь всю ловкость ума, смекалку, извернуться, но, вместо всего этого, он, опять, отдался гордыне и упрямству. Дошло до того, что обозленная толпа схватила его и потащила к краю огромной скалы. Пришлось бросаться на помощь всем, кто там был. Филиппу и Нафанаилу изрядно досталось в той потасовке. Только после этого, когда он побывал на шаг от смерти, удалось, все-же, как-то, смирить его гордость и заставить, хоть на время, скрыться и не волновать народ. Тиберий тогда, тут же, отправил гонца к Понтию Пилату с приказом воздействовать на Иешу и запретить ему объявляться в Назарете, делая упор на совершении "чудес" в Кане, Капернауме и Десятиградии. Там дожидались своего выхода "на сцену" десятки "актеров", готовых изображать глухих, слепых, увечных. Лишь бы, при этом - хорошо платили!
Понтий Пилат прислал доверенного человека, который передал все дословно, вместе с первым, но грозным предупреждением, исходящим от императора. Иешу был подавлен.
Тиберий отложил в сторону стопку донесений, в которых подробно излагались дальнейшие события. Опять "исцеления" в Капернауме, неплохая история с пойманной рыбой, которой насытили пять тысяч человек. Настораживало лишь то, что "очевидцами" чудес, почти, всегда выступали одни и те же лица и это могло привести к нежелательным последствиям. Однако, с этим приходилось мириться. Другого выхода просто не было. Кто еще мог засвидетельствовать воскрешение девочки из мертвых, если только не свои, надежные люди? И подтверждения Петра, Иакова и его брата, Иоанна в тот раз сработали. Но лучше всего удавалось "изгонять дьявола"! Не требовалось, даже, притворяться слепым или калекой. Достаточно, было изобразить умопомрачение. Зато, это оказывало на простодушных людей неотразимое впечатление! "Одержимые" падали на колени и восклицали: "Ты - Божий сын!" Молва крепла!
В Наине повторили трюк с воскрешением мертвеца, ничего не меняя в сценарии. Павел опасался провала. На удивление никто не стал обращать внимания на совпадения. Начинал сказываться эффект толпы, когда разум, уже, мало что значит. Люди все с большим интересом прислушивались к проповедям Иешу. Тиберий удовлетворенно отметил те места в донесении, где приводились многочисленные примеры воздействия страха на слушателей. Иешу и сам обратил на это внимание и каждую свою речь обильно снабжал запугиваниями.
- Говорю Вам истину - легче будет Содому и Гоморре в день суда, чем этому городу, - зажигался он, - Придут ангелы, отделят порочное от праведного и кинут его в пылающую печь, где будет плач и скрежет зубов.
Тиберий был прав. Грешные и слабые люди, преследуемые страхом, а Иешу все больше входил в роль и добивался, иногда, поразительных результатов, эти люди охотно, гурьбой, шумно и бестолково потянулись к нему. К тому, кто обещал вечную жизнь в Царствии Божием послушным и "пылающую печь" отступникам.
- Каждого, кто признает перед людьми, что он верит в Меня, признаю и Я перед Моим небесным Отцом. Не думайте, что Я пришел принести мир на землю. Я пришел, чтобы принести не мир, а меч.
Глаза его в эти минуты наполнялись такой непримиримостью, что многие не выдерживали и падали на колени, испытывая необъяснимый ужас.
Наконец, была осуществлена та часть плана, которую разрабатывал еще Николай, и которой он придавал огромное значение, считая, что при удаче, результат должен будет превзойти все ожидания. Предполагалось, что в этой операции примут участие все, причастные к делу. Тиберий настаивал на выполнении этого условия, хорошо понимая, что, именно, теперь, как никогда, важно иметь свидетельства "толпы", а не ограничиваться, как обычно, примелькавшимися с избытком, одними и теми же, участниками.
Речь шла о "встрече" с пророками Моисеем и Илией на безлюдной горе, во время которой все присутствующие должны были услышать голос с небес, голос самого Бога.
Иешу все сделал наоборот. Так, как посчитал нужным. Толпа уже сделала свое дело - вознесла его, вывела в герои, пресмыкалась перед ним, расшибая лбы о каменистую почву! Иешу стал неуправляем!
