Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела.
В центре этого стихотворения о единстве тяжести и нежности - роза. В начале она только тяжелая, в конце розы тяжелые и нежные. Связь тяжести и нежности яснее всего в стихе: "Легче камень поднять, чем имя твое повторить" (в первом варианте: "...чем вымолвить слово - "любить""); тяжелое ("камень") легче нежного ("имя твое", "слово - "любить""), но и нежное - тяжелое. Живое становится мертвым, теплое - холодным, "вчерашнее солнце" - трупом "на черных носилках". "Сети" и "соты" - слова, похожие по звучанию,- обозначают предметы, похожие по структуре, состоящие из клеточек, ячеек; но сами соты и сети противоположны, одни тяжелые, другие нежные. Движется время, оно тоже материально, как жизнь и как смерть,- оно "вспахано плугом"; а если время материально, то материальна и самая высокая духовность, воплощенная в метафоре "роза": она тоже, как и вспаханное плугом время, "землею была". В стихотворении сопоставлены и приравнены друг к другу тяжесть и нежность, материальное и духовное, камень и любовь, холод небытия и тепло жизни, темное и светлое. "Роза" соединяет в единой метафоре эти контрасты, несовместимые, но сосуществующие. Вот почему
В медленном водовороте тяжелые, нежные розы,
Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела.
О стихотворении "Сестры - тяжесть и нежность..." высказаны различные мнения. В одной работе читаем, что оно лучше всех иных произведений автора объясняет его творчество (Э.Миндлин), в другой - что это "одно из наиболее явно "античных" стихотворений Мандельштама", которое в то же время "проникнуто острым чувством современности, ощущением творящейся на глазах поэта истории" (Ю.И.Левин). Так или нет, но в смысловом и образном центре этого сложного и важного стихотворения стоит метафора "роза", влекущая следом за собой многие и многие ассоциации, о которых словами того же поэта можно сказать: "Огромный флаг воспоминанья..."
Даже у Ахматовой, при всей вещественности и как бы первоначальности ее словесных образов, влачится этот флаг - слышится отзвук веков в стихотворении "Последняя роза" (1962):
Мне с Морозовою класть поклоны,
С падчерицей Ирода плясать,
С дымом улетать с костра Дидоны,
Чтобы с Жанной на костер опять.
Господи! Ты видишь, я устала
Воскресать, и умирать, и жить.
Все возьми, но этой розы алой
Дай мне свежесть снова ощутить.
Здесь роза представляет и живую жизнь, и способность к непосредственному чувству - прежде всего любви,- и молодость духа, и веру. Ахматовская "роза алая" вобрала в себя большую историческую традицию,недаром в стихотворении ей предшествует перечисление трагически гибнущих героинь разных эпох: Древней Руси (боярыня Морозова), библейской старины (Саломея), Вергилиева Рима (Дидона), средневековой Франции (Жанна д'Арк). Современник Ахматовой Самуил Маршак, вспоминая поэзию розы, уходящую в бесконечную историческую даль, стремился до конца освободить "царицу цветов" от условностей, от наслоений, скрывающих цветок как таковой; его стихотворение о розе имеет одну цель - пересоздать в слове розу, чудо красоты, созданное природой. Ради этого он отбирает образы самые емкие, слова самые точные, эпитеты самые пластичные:
О ней поют поэты всех веков.
Нет в мире ничего нежней и краше,
Чем этот сверток алых лепестков,
Раскрывшийся благоуханной чашей.
Как он прекрасен, холоден и чист,
Глубокий кубок, полный аромата.
Как дружен с ним простой и скромный лист,
Темно-зеленый, по краям зубчатый.
За лепесток заходит лепесток,
И все они своей пурпурной тканью
Струят неиссякающий поток
Душистого и свежего дыханья...
("Абхазские розы")
У Маршака роза не метафора, тем более не символ. Она - сама по себе, и красота ее автономна, независима ни от каких художественных напластований и исторических ассоциаций. Да, "о ней поют поэты всех веков", но не потому она прекрасна; напротив: Маршак, словами изображая розу, подтверждает правоту поэтов, ибо роза как цветок, а не как символ, "нежней и краше" всего в мире.
Такова в русской поэзии роза - растение, более всех других отягощенное легендами, верованиями, поклонением, языческими мифами и христианской мистикой.
Шесть разных поэтов и ландыш
Скромный весенний цветок ландыш отличается от розы своеобразной чистотой: в античной мифологии он не упоминался, даже русская народная песня, кажется, прошла мимо него. Вот только в древней Норвегии ландыш считался цветком богини утренней зари - Остары, да еще в Париже 1 мая называют "днем ландышей" - французы в этот день дарят тоненькие букетики ландыша своим любимым.
Ландыш стыдлив - он прячется в укромных местах, в тени лесов. Цветет совсем недолго - во Франции в начале, у нас в конце мая, начале июня. Красота его неярка - садовых сортов ландыша почти нет. Его крохотные белые колокольчики обладают удивительным запахом. Вот эти свойства и позволили русским поэтам XIX-XX веков воспевать его, придавая ландышу различные метафорические функции. Его уподобляют:
быстротечной юности;
весне, наступающей после бесплодной зимы;
сознанию жизни и ее зрелости, которое просыпается в девочке,
становящейся женщиной;
душе, в которой рождается способность к творчеству;
творческой силе природы...
Convallaria majalis: таково научное, латинское название ландыша, буквально означающее "майский цветок, (растущий) в замкнутой со всех сторон долине". Научное его описание гласит: "Корневищное растение из семейства лилейных. Высота его до 20 см. Листья крупные, обратнояйцевидной формы, нежно-зеленой окраски. Цветки мелкие, колокольчатые, с шестью зубчиками, собраны в небольшую рыхлую одностороннюю кисть - по 4-5 цветков. Окраска белая... Размножается в основном корневищами... В конце лета на цветоносах появляются оранжево-красные ягоды". Задача этого научного описания - дать необходимую информацию о растении Convallaria majalis.
Для поэтов ландыш становится метафорой человеческого существования. Появляется он как таковой, как именно ландыш, не сразу; первоначально поэтам достаточно "родового" слова "цветок". Так, ранний Жуковский пишет в подражание французскому сентиментальному лирику Мильвуа романс "Цветок" (1811), в котором имеется в виду, разумеется, не ландыш (ибо цветок Мильвуа доживает до осени), но нечто подобное ему:
Минутная краса полей,
Цветок увядший, одинокой,
Лишен ты прелести своей
Рукою осени жестокой.
Увы! нам тот же дан удел,
И тот же рок нас угнетает:
С тебя листочек облетел
От нас веселье отлетает.
Отъемлет каждый день у нас
Или мечту, иль наслажденье.
И каждый разрушает час
Драгое сердцу заблужденье.
Смотри... очарованья нет;
Звезда надежды угасает...
Увы! кто скажет: жизнь иль цвет
Быстрее в мире исчезает?
Цветок - образ молодости, с которой уходят от человека веселье, мечты, наслажденья, иллюзии, надежды. В соответствии с законами, которые лежат в основе этой раннеромантической элегии, стихотворение построено на сменяющих друг друга аллегорических фигурах. Из них первая - жестокая Осень, чья рука лишает цветок его прелести. Вторая - Веселье, отлетающее от нас наподобие листочка; третья, четвертая, пятая - Заблужденье, Надежда, Жизнь... Первая строфа посвящена цветку, остальные три - стареющему человеку. Цветок как самостоятельный образ здесь не существует - он важен лишь как член сравнения, переходящего в метафору. Близость цветка и человека усилена звуковым родством глаголов:
С тебя листочек облетел
От нас веселье отлетает.
А последняя фраза соединяет обе темы в единое целое: никто не может сказать, что исчезает в мире быстрее - жизнь человека или цветок, живущий всего лишь от весны до осени. Слово "цветок" встречается лишь в начале ("цветок увядший...") и в конце ("жизнь иль цвет") романса, образуя композиционное кольцо, внутри которого - человек, приближающийся к старости и смерти.
Стихотворение И.С.Тургенева названо, как у Жуковского, "Цветок" (1843). Пожалуй, тургеневский ближе к ландышу - он растет в роще, в глубокой тени, в росистой траве, у него чистый запах и зыбкий стебель:
Тебе случалось - в роще темной,
В траве весенней, молодой
Найти цветок простой и скромный?
(Ты был один - в стране чужой.)
Он ждал тебя - в траве росистой
Он одиноко расцветал...
И для тебя свой запах чистый,
Свой первый запах сберегал.
И ты срываешь стебель зыбкой.
В петлицу бережной рукой
Вдеваешь, с медленной улыбкой,
Цветок, погубленный тобой.
И вот, идешь дорогой пыльной;
Кругом - все поле сожжено,
Струится с неба жар обильный,
А твой цветок завял давно.
Он вырастал в тени спокойной,
Питался утренним дождем
И был заеден пылью знойной,
Спален полуденным лучом.
Так что ж? Напрасно сожаленье!
Знать, он был создан для того,
