парень почувствовал себя так, словно ему снова три с чем-то года. Тогда он вышел из квартиры на прогулку один. Отошёл от двора и заблудился на большом пустыре, расположенном между пятиэтажных домов. Тот участок был также покрыт сорняками. Его прорезали дорожки, идущие во всех направлениях.
Глеб бегал по узким проходам, проложенным среди высокой травы. Плакал навзрыд и звал маму и папу. Ему казалось, что кругом ползают длинные ядовитые змеи. Бегают голодные волки и большие медведи.
Так продолжалось достаточно долго. Наконец, кто-то из сердобольных прохожих, услышал его громкие вопли. По голосу отыскал потеряшку. Взял за руку и вывел обратно, к жилью.
Архитектор сильно потряс головой. Постарался, как можно быстрее, отогнать неприятные мысли. Глянул под ноги и сосредоточится на своём путешествии. Утоптанная народом тропинка, бежала прямо вперёд. Если бы не она, то парень давно потерял направление в зарослях.
У Глеба мелькнула здравая мысль, что стоит вернуться назад. Откуда спокойно пойти по шоссе. Плевать на лишние вёрсты, зато никогда не собьёшься с пути. К тому же, там видно, что происходит на несколько километров вокруг. Не то что, в этих чащобах.
Чуть позже, он неожиданно вспомнил передачу по радио. Её парень слышал в машине, пока ехал с начальником в это большое село. Монотонным голосом диктор рассказывал новости.
Среди прочих неприятных известий, он сообщил людям о том, что происходит в самых дальних, юго-восточных районах Трёхреченской области. Оказалось, что там участились случаи пропажи людей.
Полиция предприняла широкомасштабные поиски. В ходе данных мероприятий обнаружили девять обезображенных трупов. Все они были спрятаны в старых лесных полосах, посаженных полвека назад.
Закончился жуткий рассказ так же, как и всегда. Мол, по всем данным случаям заведено уголовное дело. Проводится следствие. Мы будем сообщать нашим слушателям о поисках «степного маньяка».
Парень собрался вернуться в село. Глянул вперёд и заметил, что появились густые ветви лип и берёз. Сделав ещё пару шагов, он подумал, что, скорее всего, там и есть та посадка, вдоль которой проходит грунтовка. Та, про которую ему говорила кассирша.
Так всё и вышло. Густые заросли чертополоха внезапно закончились. С большим облегчением Глеб ступил на узкий просёлок, что шёл слева направо. Когда-то давно такие проезды делили бескрайнюю степь на квадраты обширных полей. По ним, во время страды, ездила различная техника: трактора, машины, сеялки и, конечно, комбайны.
Стараясь понять, куда он попал, архитектор повертел головой. Сзади стеною стояли высокие стебли травы, из которых он выбрался с огромным трудом. Впереди маячил торец широкой лесопосадки, уходившей вперёд.
С одной стороны от длинной искусственной рощи лежали заросли созревших подсолнухов, с большими головками, наклонёнными к низу. С другой, виднелась стерня от недавно убранной ржи. Между жнивьём и деревьями шёл пыльный просёлок, который, по словам билетёрши, вёл прямо к шоссе под названьем «Пекинка». Оно протянулось от Москвы до Китая.
Парень взглянул на низкое хмурое небо, затянутое плотными серыми тучами. Наступавшие сумерки быстро сгущались и обещали в ближайшее время превратиться в глухую осеннюю ночь. Глеб зябко поёжился.
— «Хорошо бы, успеть до дождя! Не то земля быстро размокнет. Утонешь в непролазной грязи по самые уши». — подумал он и с максимальной скоростью устремился вперёд.
Архитектор очень спешил. Он преодолел третью часть расстояния, остававшегося до широкой «Пекинки» и тут стало очень темно. Мрак, упавший на землю, полностью поглотил слабые отблески света, лившиеся со свинцового неба. Лишь высокая стена из деревьев, расположенных справа, позволяла парню понять, где он сейчас находился?
Скоро Глеб уяснил, что топать по тёмной степи, весьма утомительно. Особенно в осеннее время, когда над головой нет ни единого проблеска звёзд. Парень неплохо видел ночною порой, но и это его не спасало. Он то и дело, наступал в какие-то ямы и рытвины. То ли, натыкался на норы сурков или сусликов? То ли, попадал в дождевые промоины?
Мало-помалу ветер усилился. Кроны высоких деревьев стали грозно шуметь. В лесополосе появились какие-то непонятные звуки и шорохи, сильно волновавшие Глеба. Время от времени, раздавался особенно отчётливый шелест листвы, треск сломавшихся веток и сучьев, упавших на землю.
Ожившее воображение парня, рисовало большой силуэт какой-то мифической твари, крадущейся вдоль тёмной обочины узкой дороги. Ему мерещилось, что прямо сейчас, а может быть, всего через миг, из плотных кустов выпрыгнет, страшное чудище. Вскочит сзади на спину. Разинет огромную пасть и вопьётся в шею зубами.
Он хорошо понимал, что в близь лежавших полях всю живность истребили очень давно. Сейчас здесь не встретишь волков. Ну, а медведи из леса сюда никогда не заходят. Другие зверушки не представляет какой-либо опасности. Поэтому, на него не могут напасть злобные и кровожадные хищники.
К сожалению Глеба, спокойствия подобные мысли ему не добавили. Затем, появилась другая ужасная мысль: — «А что если в кустах притаился маньяк? Ведь в данном районе убили около десяти человек. Причём, части разрубленных тел всегда находили в таких же посадках».
За спиной раздался рокот мотора. Не поняв, в чём, собственно дело, Глеб испуганно обернулся на звук. Яркий сноп света вылетел из-за небольшого пригорка и больно ударил в глаза, привыкшие к тьме. Парень инстинктивно зажмурился.
Не желая попасть под колёса, парень сдвинулся вправо. Сошёл на обочину и отступил к самым кустам. О том, что нужно «голосовать», архитектор даже не вспомнил. Таким экзотическим образом, он сроду не ездил. Такси в городе, для него было дорого. Поэтому, он всегда ждал автобуса.
Машина подъехала ближе и, к истовой радости Глеба, она остановилась напротив. Двигатель заработал чуть тише. «Ближний» свет немедля погас. Остались гореть лишь небольшие подфарники. Они были сильно забрызганы грязью. Так что, едва разгоняли плотную тьму.
Раздался приятный мужской баритон: — Прыгай ко мне, подвезу до шоссе.
— «Слава Всевышнему!» — сказал про себя архитектор: — «А то набредёшь в степи на маньяка. Он расчленит тебя на куски и бросит в посадке. Будешь здесь гнить, пока грибники не наткнуться на голые кости».
Простая идея о том, что душегуб может передвигаться на «тачке», ему почему-то не стукнула в голову.
— Спасибо! — благодарно откликнулся Глеб. Выбрался из придорожных кустов и быстро шагнул к старой машине. Помятая створка широко распахнулась, но лампочка в салоне не вспыхнула.
Почти что на ощупь, парень упал на сидение. Торопливо закрыл дребезжащую дверцу. Повернулся налево и поднял глаза. В кабине горели лишь светодиоды приборной панели. Они излучали так мало света, что архитектор почти ничего не увидел.
Угольный контур мужской головы слабо маячил в проёме окна. За ним висело свинцово-чёрное небо.
