повторений, то есть строил новую-старую Матрицу внутри новой-новой Матрицы, порождая тем самым старую-новую, а именно видоизмененную прежнюю.
Люди, близкие или даже вовлеченные в литературу, привычны к словесному жонглированию, у вас же могла разболеться голова. Если таковое произойдет, есть прекрасное средство — просто спросите у литератора, в каких случаях он ставит двоеточие, и его взгляд избавит вас от мук.
— Процесс самопознания, — вернет вас в реальность пыльных полок и неполитых, засохших цветов в горшках на подоконнике заунывный голос хранителя, — профанировался бы в процедуру уворачивания от негативных обстоятельств, схожих с «пройденными и изученными» ранее, и попадания в поток новых событий, не знакомых вам еще. Последующие воплощения, по сути, превратились бы в сбор отрицательного опыта, его систематизации и создания Картотеки Неудач с целью последующего уклонения от них. Мир «ощетинился» бы маяками, торчащими повсюду, и сигнальными лентами, опоясавшими все и вся, а в финале (предположительно) сознание души пришло бы к выводу об абсурдности рождения, ибо пространство для жизни сузилось бы до размеров точки, крохотного островка под названием «смерть».
«Мы рождаемся, чтобы умереть» — такую вывеску следовало бы разместить над дверьми родильных домов в подобном обществе.
«Батискаф» неприятно хихикает:
— Это не самопознание, с точки зрения Абсолюта, а самоуничтожение.
— Все еще хочешь перевернуть? — после некоторой паузы обращается она к вам снова с прежним вопросом, пытаясь выяснить, насколько ваш разум раздавлен, раздроблен, уничтожен — полностью или некоторые нейронные связи все еще живы. Библиотекарша, вросшая в свой протертый стул, едва удерживающий груз знаний, плотно уложенных в объемное тело, сама, как стеллаж, забитый трудами писателей до предела, так, что полки в бессилии прогнулись и треснули, сложив усталые сосновые спины на нижестоящие книги, даже представить себе не может, насколько вы в порядке: головная боль прошла, нос принюхался к библиотечной вони и уже не замечает ее, а прикрытые веки позволяют дремать, не выдавая собеседнику своего великолепного, умиротворенного состояния.
Вы, как всякий изворотливый приспособленец, умудряющийся даже в окопе, под градом вражеской шрапнели отобедать неспешно и со вкусом, притулились к бюро и готовы пребывать здесь, как в Раю, бесконечно.
— Вот-вот, — скрипучий голос «батискафа» почти не раздражает. — Болтающийся без дела по Эдему Адам превратился бы, и очень скоро, в моложавого пенсионера с навыками сборщика фруктов и ягод и разве что еще с развитым слухом ценителя пения ангелов и райских птиц. Через тривиальные поведенческие реакции и зачатки сознания в виде разговоров с животными на одном языке и способностью оценивать спелость многочисленных плодов у своего Сына Отец Небесный в деле самопознания продвинулся бы незначительно.
Во дает тетка, думаете вы с удивлением, «разматывает» Библию как хочет, можно сказать, активно подрывает основы религии, причем без оглядки на последствия. Не зря говорят, чрезмерная образованность — зло.
А библиотекарша, возбуждаясь все более, подпитываемая вашими мыслями, выудив из узкого ящичка картотеки чей-то «корешок», страстно лупит им по столу:
— Матрица Высшего Я несет в себе Ген Божественного Родства (искру Божью) и ту информацию о познании, что успела душа «наработать» за свои свершившиеся уже воплощения. Индивидуальное Я (душа) каждое «утро воплощения» в физическом мире начинает взаимодействие с чистым сознанием Человека, то есть земное дитя, едва разлепившее веки и взирающее на «неведомый» мир, в котором очутилось, ничего не знает на уровне пяти низших матриц, но знает все (в абсолютном смысле) на Высшем Я. Физическая жизнь души, — тут взопревшая тетка залпом осушит предложенный ранее вам стакан с водой, — есть путь распознавания «знаков свыше» (информации от Бога) при изначально полной блокировке органов распознавания. По сути, это процесс воспитания Бога в себе без озвученного задания на это воспитание.
Она, не только хранитель, но и носитель бумажных истин, возвышается сейчас над скучающим, почти задремавшим посетителем, который вместо того, чтобы ловить каждое слово, а лучше записывать его, чернильница и перо прямо под носом, безучастно ковыряет в этом самом носу свободной левой рукой, соображая, видимо, не освободить ли ему и правую для ускорения этого весьма увлекательного занятия, а не держать открытой Книгу Мира.
Впрочем, пока слушает, буду говорить, решает «батискаф», а вы, в свою очередь, придерживаетесь зеркального мнения — пока говорит, буду слушать.
— Взаимодействие частиц Бога, — стартует обряженный в пуховый платок «стеллаж», — запертых в телесные оболочки, само по себе, просто за счет нахождения подле друг друга и возникающего вследствие этого взаимного притяжения, создает условия для побуждения к поиску в себе этих центров притяжения, то есть Бога.
Возможно, эти стены, отданные во власть книг и одновременно пленившие их, не раз слышали подобные речи, хотя попробуй повысь неосторожно голос, незадачливый посетитель, нарушив тем самым священную в этих местах тишину, служитель книжного храма одарит столь красноречивым взглядом, что, право слово, лучше бы вашим родителям и не встречаться вовсе, коли они произвели на свет такое нерадивое дитя, но моя драгоценная голова, справедливо решаете вы, не способна воспринимать столь вольное и не подтвержденное фактами толкование устройства мира и места человека в нем.
Впрочем, на ваше решение, тем паче не озвученное по причине подобострастного страха перед нависающей над всем внутри библиотеки тетки в платке, ей, этой самой тетке, глубоко наплевать, и она продолжает с неистовством гусеничной машины, подминающей под себя кочки глины, молодые деревца и трухлявые пни:
— Если упростить совсем (очки в очередной раз поправлены на носу), то процесс самопознания, а следовательно и обустройство мира человеков, можно представить следующим образом: Абсолют, в непостижимом желании познать самого себя, разделяется на части, наделяя каждую «памятью о Единстве», и следовательно, заставляя части себя стремиться собраться вместе, в себя, притягиваясь друг к другу в попытке вернуться Домой, обрести потерянный Рай. Но в то же время, дабы процесс соединения не протекал мгновенно, с нулевым результатом (не забывай, сила притяжения любви огромна), определил каждой частице, с целью самоидентификации, Эго-программу, препятствующую объединению. Этот антипод создает дуальность и является разностью потенциалов для начала «тока познания».
«Батискаф» опустошенно выдыхает и начинает протирать пуховым платком свои запотевшие «иллюминаторы», а вы, воспользовавшись этой заминкой, выскакиваете наружу, через дверь, предбанник, заставив видавшее виды крыльцо «крякнуть» и скрипнуть на прощание.
Книга с названием «Мир», в коей на странице, совпадающей с датой вашего рождения, имеется глава «Я», так и осталась открытой на оглавлении. Чтобы решиться перевернуть страницу, требуется не так и много, сущая малость. Вот только малость эта у каждого своя, и ни одна библиотекарша на свете с самыми толстыми линзами на самом пухлом носу не в состоянии отыскать ее на
