Ночь, с которой все началось - Марк Леви

– Тебе кто-нибудь говорил, насколько раздражающим ты иногда бываешь?

– Очень рад, что ты уточнила, что «иногда», – бесстрастно ответил Матео.

Екатерина закрыла глаза.

– Как ты догадался? – поинтересовалась она.

– Я никогда не гадаю, я проверяю. У меня нет никакого права читать тебе нотации, но, прошу тебя, постарайся быть осторожнее…

Екатерина глубоко вздохнула и с унылым видом откинулась на спинку сиденья. А потом положила голову на плечо Матео.

– Что теперь будем делать? Никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.

– Тебе кто-нибудь говорил, насколько нелюбезной ты бываешь?

– Ты забыл сказать «иногда».

Матео не видел другого выхода – придется попытаться остановить нападающих самостоятельно. Они с Екатериной направились к деревьям, где рассчитывали найти фургон.

Тот приехал с наступлением сумерек. На улицу вышли трое. Матео и Екатерина не подумали, что нападения могут состояться одновременно, и у них не было времени разрабатывать другой план. Если они хотят спасти студентов, нужно действовать немедленно. Екатерина бросилась к библиотеке, чтобы эвакуировать их оттуда. Задыхаясь, ворвалась в читальный зал и завопила, чтобы все немедленно бежали на выход. Студенты приняли ее за ненормальную и начали смеяться. Она попыталась вытолкать их, но какой-то здоровяк, решивший, что она пьяна, встал между ними и напомнил, что в библиотеке полагается соблюдать тишину.

Тем временем Матео оставался неподалеку от фургона и следил за троицей. Он беспокойно заглянул в свой смартфон, и тут мужчины разошлись в разные стороны, приведя его в смятение. Если он сможет остановить хотя бы одного, то спасет немало жизней, даже если потеряет при этом свою. В такие моменты смелость приходит к нам неожиданно, давая нам силы совершить то, что казалось невозможным. Троицу разделяло всего несколько десятков метров, они расходились не спеша, как обычные прохожие, чтобы не вызвать ничьих подозрений. Кого из них удержать от кровопролития? Матео выбрал того, который направлялся к библиотеке – там была Екатерина, а она значила для него куда больше, чем он мог себе признаться. Он уже готовился броситься на мужчину, как вдруг тот остановился, вытащил из кармана мобильник и ответил на звонок. Почти сразу же сбросив, он трижды свистнул в два пальца, давая подельникам сигнал вернуться в фургон. Матео наблюдал, как они запрыгивают в него и уезжают восвояси.

Он постоял на аллее пару минут не двигаясь. Сердце колотилось так, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Никогда прежде ему не было так страшно. Немного взяв себя в руки, он бросился за Екатериной.

Та металась перед входом в библиотеку, совершенно не в себе, пытаясь криками остановить направляющихся внутрь студентов. Вид у нее был обезумевший. Матео заметил, что к ней уже идут трое полицейских. Он взял ее за руку и быстро потащил к парковке. Когда они оказались перед его мотоциклом, он обнял ее. Екатерину сотрясала дрожь.

– Кошмар позади, – сказал он.

Екатерина подняла голову, растерянно уставившись на него.

– Что ты сделал?

– Ничего… не понимаю, они отказались от своей затеи в последний момент, – ответил он.

Он протянул ей свой шлем, но она отказалась его надевать.

– Мне нужен воздух, – объяснила она, забираясь на мотоцикл, и попросила его гнать изо всех сил.

Матео надавил на газ и унес ее во тьму.

– Что же остановило людей Викерсена?

– Некое событие, произошедшее в нужный момент. За несколько мгновений до начала операции Кнут Торек, генеральный секретарь и второе лицо партии Викерсена, получил по электронной почте сообщение с явной угрозой. Отправитель давал ему две минуты на отмену нападения, обещая, что в противном случае передаст прессе прикрепленный к письму файл. Торек немедленно открыл вложение и обнаружил фотографию двух заложников, лежащую на утреннем выпуске газеты для подтверждения даты. Он побелел как полотно. Рядом с изображением жертв, которых его подручные удерживали в плену, таймер отсчитывал оставшиеся секунды: 120, 119, 118, 117… Викерсена в квартире не было, политик отправился в модный ресторан, чтобы примелькаться как можно большему количеству свидетелей. За оставленное ультиматумом время связаться с ним точно не удастся. Когда таймер показал «60», секретарь принял решение отозвать людей и отменить операцию. В качестве подтверждения он отправил на неизвестный адрес ответное письмо с другой фотографией – те же двое, в жалком состоянии, но явно на свободе. На цифре «5» обратный отсчет остановился. Генеральный секретарь вне себя от бешенства закрыл дверь своего кабинета и отправил Барону сообщение, извещая его, что операция «Сильная нация» сорвалась. Барон немедленно позвонил начальнику своей службы безопасности и велел приготовить для него его самолет. Два часа спустя он уже летел в Лондон.

Вечер второго дня, Тель-Авив

Дженис продолжала со всевозможными мерами предосторожности исследовать сеть Викерсена, копируя все, что там находила. Резкое отключение серверов вынудило ее остановиться. Камеры видеонаблюдения тоже исчезли с ее экрана, как только генеральный секретарь получил письмо с угрозой. Дженис подумала, что в дело вмешались ее друзья – рискованный поступок, с ее точки зрения. Но немногим позже, прочитав в сообщении от Матео, что операция была отменена, она заключила, что цель оправдала средства.

– Так это не Дженис отправила письмо с фотографией?

– Нет, не она, и не имеет значения, кто это сделал. Важно то, что она твердо вознамерилась продолжать поиски. Она искала ответы на три важнейших вопроса: как эта небольшая ультраправая партия смогла позволить себе защиту такого уровня? По какой причине она вообще была установлена? И какое отношение к этому делу имеют три миллиардера, двое из которых – медиамагнаты? Тем более что не одна Дженис получила эту скандальную информацию. Гидра захватывала все большие территории, и ни Дженис, ни Матео с Екатериной, ни Корделия, Диего, Майя или их соратники в Украине не могли предполагать, что их действия – это подготовка к сражению.