туда, где сидела она, скрестив ноги, глядя прочь.
Могучие колонны высоких стволов с почтением предоставляли друг другу широкий простор для дрёмы. Лёгкий ветерок чуть пошевеливал особо упрямые листы вцепившиеся за вершины сучьев, тут и там. Ни шелеста, ни жужжанья случайной мухи или пчелы, лишь изредка глухо раскатистый треск дроби дятла. Денёк выдался мягкий, солнечный, приятный. Растянувшись на лиственной подстилке, он чувствовал, что хорошо, в кои-то веки…
– И ты тоже, – сказал он, – братан Брут! Стала частью стаи в лучших традициях корпоративной солидарности.
– В этом не было нужды, – покачала она головой, глядя на приземистый куст ежевики, – ты согласился на предложение Риттера ещё до нашей встречи.
– Так он тебе сказал? Выловил мои мысли из ноосферы?
– Мне было известно ещё до того, как он отправился вербовать тебя. Я слишком хорошо тебя знаю, Вит.
Он высвободил свои ладони и подполз, всё так же лёжа на спине, поближе к дереву, чтоб опереться лопатками в твердь комля:
– Тогда к чему эта романтическая встреча? Заверить сделку? Последний гвоздь в крышку гроба свободы отщепенца?
– Ты всегда был высокопарным. Попроще говорить не можешь?
– Мы будем встречаться как сотрудники?
– Не думаю. Контора слишком разветвлённое предприятие.
Он выщипнул крохотный кусочек мха между корней, растёр пальцами, потом понюхал. Пахло сырой почвой и грибами.
Она подняла глаза встретить его взгляд. Удар давно подавленной и абсолютно забытой боли пронзил его, заставил ещё раз посмотреть на перепачканные пальцы, большой и указательный:
– Джек пропустил или увернулся отвечать на первый из моих 2-в-1 вопросов: почему я?
– Так решил Лит, когда стало ясно, что Конторе грозит крах из-за непосильной нагрузки, что всё выйдет из-под контроля из-за нашего с тобой ребёнка.
– Что за!. что ты плетёшь? У нас нет ребёнка!
– Должен был родиться через два года. Поэтому мы и расстались.
– Кто тут чокнутый?!. Я? Ты? Или Лит? Это – безумие!
– Это мир, в котором мы живём, Вит.
– А после… Ты манипулировала мной? Ну этим грёбаным ретровоздействием?
– Нет. Просто присматривала. Может пару раз отвела… Не больше. Не хотела, чтоб ты остался калекой на всю жизнь в кресле-каталке из-за ДТП и всё такое, понимаешь…
– Звонок Лекса с предупреждением – один из твоих «присмотров»?
– Не совсем. Это часть более широкого плана. Лит уходит на покой. Ему нужна замена.
– Ещё не нашёл?
– Зачем спрашивать? Сам знаешь.
– Лия ваша пешка?
– Не-а. Её «спасение» тебя явилось неожиданностью. Потом пришлось импровизировать.
– Импровизировать, да?! Ёбаные манипуляторы!
– Нельзя оставить мир на усмотрение престарелых маразматиков, что готовы уничтожить его в отместку за свою естественную смертность, типа шарахнуть дверью под занавес. Ничем не лучше идиоты помоложе, что руководствуются жадностью или тупостью, или же тем, и другим сразу.
– Ещё одна Теория Заговора? Сценарий «Тёмное Крыло»? Да, брось ты! Это бубенцы для недозрелых акселератов.
– Тёмное Крыло? Браво, Лит! Он прав насчёт твоего дара гадая наобум попадать в точку.
– Ёбаный мудак-манипулятор!
– Притормози, Вит! Ты в обществе дамы… А ты бы позволил ребёнку вывалиться с балкона? Или же сунуть пальцы в…
– Ёбаный распроёбаный, распропереёбаный мудак! Теперь как? По-простому говорю или сказать ещё попроще?
– Ничего, сойдёт за вежливое «до свиданья», сэр. И вам желаю здравствовать!
Она поднялась на ноги и медленно пошла вниз по склону к чёрному внедорожнику на пустынной грунтовке через осенний лес.
* * *
…луна уплывала прочь по небу я следил за ней взглядом покуда глаза единственное что во мне не лишилось движения могли идти за ней до упора в края своих орбит а потом остались лишь узкие прорези в тёмно-лиловой тверди небес и сквозь них изливалось мерцание влажно сияющих звёзд струясь неумолчным плеском
распростёртый лицом вверх я парил на занемелой спине поверх боли от которой уже отделился но по-прежнему ощущал то нестерпимо острой то чуть приглушённой журчаньем воды ручья на болотах Йоркшира и вдруг вспомнил я матушку в белом чепце и зов её «Джимми, сынок!» и сочную зелень волнистых холмов рассеченных рёбрами каменных изгородей и небо над церковью нашей деревни и невидное но всегда ощутимое присутствие моря там за холмами
море стало моею жизнью а корабль домом моим от матроса до капитана пролёг курс нелёгкой карьеры пришла слава картографа открывателя Южных Морей с поручением от Королевского Общества найти континент Терра Аустралис такого не оказалось но взамен я принёс неведомые острова и новые земли и множество новых подданных под сень Британского Флага и Короны приплывал к берегам с племенами людей тёмнокожих диких жестоких самым жутким был ритуал человеческого жертвоприношения которому стал я свидетелем во второе из плаваний в дальнее полушарие хотя я не знал что на празднике встречи в жертву принесут человека
и действительно принесли на песчаную площадь меж хижин в жаркую тень деревьев принесли словно князя возлежащего на носилках никаких пут на нём от него же ни мольбы ни протестов на вопрос мой Омайи ответил что бедняга идти не способен ни даже сидеть каждая кость в его теле мелко раздроблена и сохранён только череп и во всю ночь перед этим был оставлен лежать он в ручье с камнем под головой дабы не захлебнулся пока тело и дух очищаются а затем под общее пение и мерный бой барабанов хлынула кровь из горла под слепяще белым ножом барабаны забили громче и жертве вспороли живот дабы выплеснуть вон потроха а мы перешли в хижину Короля где бисером и безделушками я одаривал Его Величество и семью его всем на радость а снаружи распространялся сладкий запах жареной плоти но я отклонил приглашение участвовать в их застолье сославшись на резь в желудке ослабевшем в долгом пути по морю
это всё так живо мне вспомнилось сейчас в моё третье плавание и вспомнилось утро вчерашнее наша схватка с туземцами возле шлюпки на берегу в набегающих волнах прибоя вот уж близок рассвет угасает звезда за звездой навсегда я всеведущ теперь мне даже известно что украсит сегодня королевский обед
* * *
Он аххупизбляндинел хотя прекрасно понимал, что таких слов нет и в помине ни в арсенале контр-культуры, ни в просторечном обиходе, ни уж тем более в цензуро-холощёном суржике вечерних новостей. Однако хаотичность нахлынувших и охвативших его чувств при просмотре очередной секционной фракции файла thoughts_ef_008.txt, радикально подорвала его способность передавать свои ощущения удобоваримыми средствами родного языка.
Дата отлова – 3 года назад. Перевод не понадобился, складировали как есть, вернее
