В кафе было тихо и безлюдно. Хорошая атмосфера для того, чтобы помечтать или же наоборот - для воспоминаний о прошлом.
Виктор пригубил коньяк. Знакомый запах защекотал ноздри. "Настоящий!" - обрадовался он.
Приятная пауза в кафе - эта остановка между прошлым и будущим с рюмкой коньяка и чашечкой кофе - настраивала на романтический тон. Он не чувствовал себя одиноким или несчастным. Он был полноценным посетителем, удовлетворяющим свою небольшую потребность во внутреннем тепле. Пятьдесят грамм настоящего коньяка - и вот тепло уже движется в двух противоположных направлениях - вверх, в голову, и вниз - в ноги. Мысли замедляют свой ход.
Раньше Виктор мечтал стать писателем-романистом. Но даже до повести он так и не добрался. Хотя где-то в папках лежат несколько незаконченных рукописей. Но это их судьба - так и остаться незаконченными. Ему просто не везло с музами. Они почему-то не задерживались в его двухкомнатной квартире достаточно долго, чтобы он мог довести хотя бы одну повесть до конца. В этом-то и была причина его жанровых неудач. Музы были удивительно непостоянны с ним. Или же он сам был виноват, выбирая себе таких ненадежных муз. Но вот, вообще оставшись наедине с пингвином, он все равно занимался коротким жанром, за который, правда, теперь неплохо платили.
Основательно согревшись, он покинул кафе. На улице продолжался дождик. День был серый и сырой.
Перед тем, как вернуться домой, Виктор купил в магазине килограмм мороженного лосося - для Миши.
9
Перед поездкой в Харьков Виктору надо было решить одну проблему - с кем оставить пингвина Мишу. Наверно, пингвин бы спокойно пережил трехдневное одиночество, но Виктор волновался. Он перебрал в памяти всех знакомых - друзей у него, увы, не было - но все это были люди далекие и обращаться к ним Виктору не хотелось. Он почесал затылок, подошел к окну.
На улице накрапывал дождик. У парадного какой-то милиционер беседовал со старушкой-соседкой.
Виктор вспомнил старый анекдот про пингвина и милиционера и улыбнулся. Он отошел к тумбочке, на которой стоял телефон. Взял в руки записную книжку, отыскал там телефон участкового.
- Младший лейтенант Фишбейн слушает, - ответил четкий мужской голос на другом конце телефонной линии.
- Извините, - запинаясь, подыскивая слова, заговорил Виктор. - У меня к вам просьба... Я живу на вашем участке...
- Что-то случилось? - перебил его участковый.
- Нет. Пожалуйста, не подумайте, что я шучу... Дело в том, что я уезжаю в командировку на три дня и мне не с кем оставить пингвина...
- Вы знаете, - участковый говорил спокойным твердым голосом, - к сожалению, мне негде держать вашего пингвина, я живу вместе с мамой в гостинке...
- Вы неправильно поняли, - заволновался Виктор. - Я хотел вас попросить только прийти пару раз ко мне и дать ему поесть... Я вам оставлю ключи...
- Это можно. Назовите ваш адрес и имя, я к вам зайду. Около трех вы будете дома?
- Да, буду.
Виктор сел в кресло.
Чуть больше года назад тут, рядом с ним, на широком подлокотнике кресла обычно сидела Оля, миниатюрная блондинка со вздернутым симпатичным носиком и вечноукоризненным взглядом. Иногда она ложила свою голову ему на плечо и словно засыпала, ныряла в свои мечты, в которых, возможно, ему места не было. Ему разрешалось присутствовать только в реальности. Но и в реальности он редко чувствовал себя нужным ей. Она была молчалива и задумчива. Что изменилось с тех пор, как она ушла, так и не объяснив ему свой уход? Теперь рядом стоял пингвин Миша. Молчаливый, но задумчивый ли? Что такое задумчивость? Может, это лишь слово для описания взгляда?
Виктор наклонился и отыскал взглядом глазки пингвина. Внимательно рассматривая их, он искал в них признаки задумчивости, но видел лишь грусть.
Участковый пришел без четверти три. Разулся и прошел в комнату. Его внешность не соответствовала его же фамилии - широкоплечий светловолосый и голубоглазый парень почти на голову выше Виктора, мог бы, наверно, оказаться скорее в сборной по воллейболу, чем в милиции, но все-таки именно он был участковым.
- Ну, где ваш зверь? - спросил он Виктора.
- Миша! - позвал Виктор и пингвин выбрался из своего закутка - из-за темнозеленого дивана.
Подойдя к Виктору, пингвин с интересом посмотрел на миллиционера.
- Ну вот, Миша, - сказал ему Виктор. Потом повернулся к участковому. - Извините, как вас зовут?
- Сергей.
Виктор задержал на участковом свой взгляд.
- Странно, - сказал он. - Вы совсем не похожи на еврея...
- А я не еврей, - улыбнулся участковый. - Моя настоящая фамилия Степаненко...
Виктор пожал плечами и вернулся взглядом к пингвину.
- Миша, - сказал он ему. - Этого человека зовут Сергей и он будет тебя кормить, пока я в отъезде.
Потом Виктор показал Сергею, где что лежит и дал ему запасные ключи от квартиры.
- Не беспокойтесь, - сказал, уходя, участковый. - Все будет в порядке!
10
В Харькове было морозно. Виктор, выйдя из поезда, сразу же понял, что гулять по городу ему скорее всего не придется - слишком легко он был одет.
Устроившись в гостинице "Харьков", он позвонил корреспонденту "Столичной", назвался.
Они договорились о встрече в кафе под Оперным театром.
Приблизился вечер - время встречи - и Виктор все-таки пошел по Сумской до Оперного, чувствуя, как липнет к коже лица мороз и руки немеют в карманах короткой дубленки.
Город серо нависал над тротуаром, прохожие спешили, словно боялись, что дома вот-вот начнут падать или осыпаться балконами, что давно перестало быть редкостью.
Еще минут пять, потом надо будет спуститься в подземные лабиринты под театром, заполненные барами, магазинами и кафе. Найти там двухярусное кафе с эстрадой и усесться сверху у бортика, лицом к эстраде. Да, надо будет взять стакан апельсинового сока и банку пива, но пиво не открывать.
Виктор спешил, хотя время встречи было растянуто на полчаса - с полседьмого до семи. Холод подгонял его.
"Возьму там что-то поесть, - думал на ходу Виктор. - Кусок горячего мяса..."
Подойдя к зданию театра, он увидел вход в цивилизованное подземелье. Из одной темноты, подсвеченной окнами вечернего города - в другую, яркоосвещенную подземными витринами.
На первых ступеньках, ведущих вниз, стояли две старушки с протянутыми руками и довольно молодой пьяница с лицом, потерявшим четкость линий.
Коридоры света вывели Виктора ко входу в кафе. За стеклянной дверью сидел омоновец в униформе и читал книгу. Он отвлекся на входящего Виктора.
- Куда? - спросил он не то, чтобы строго, но по-военному требовательно.
- Поесть... - ответил Виктор.
Омоновец кивнул и показал рукой вперед.
Виктор прошел мимо бара, у стойки которого пили пиво несколько с виду уголовных посетителей. Лысый бармен, встретившийся взглядом с Виктором, криво усмехнулся ему и словно бы откинул взгляд Виктора куда-то в сторону, мол иди и не оборачивайся!
Впереди показалось ярко освещенное пространство, оно словно притягивало к себе и Виктор прибавил шагу.
Остановился перед небольшой эстрадой, по бокам полукругом - два яруса столиков. Верхний всего на полметра выше нижнего.
Подошел к бару, заказал стакан апельсинового сока и банку пива.
- Все? - спросила барменша, крашенная толстая блондинка.
- А из мяса у вас что-нибудь есть? - спросил в ответ Виктор.
- Рыбный балык, яичница... - монотонно ответила она.
- Тогда все, - выдохнул Виктор. - Пока все.
Расплатившись, он уселся за столик в верхнем ярусе кафе, лицом к эстраде. Глотнул сока и еще сильнее почувствовал голод.
- Ладно, - подумал, - уже в гостинице поем, там есть ресторан.
Взглянул на часы - двадцать минут седьмого.
В кафе было тихо. За соседним столиком сидели два азербайджанца и молча пили пиво.
Виктор обернулся, окинул взглядом все кафе и вдруг какая-то вспышка на миг ослепила его. Он зажмурился, потер руками глаза, снова открыл их и увидел уходящего по коридору парня, в руке он держал фотоаппарат.
Виктор еще раз оглянулся, пытаясь понять: кого только что фотографировали. Но кроме него и двух азербайджанцев в этой части кафе никого не было.
- Значит, это кавказцев... - подумал он и снова глотнул жидкого апельсинового сока.
А время шло. В высоком стакане оставалось не больше глотка. Виктор уже посматривал на неоткрытую банку пива, думая взять еще одну и открыть.
К столику подошла девушка в джинсах и кожаной курточке. На голове, показывая безизъянную форму черепа, был туго повязан рокерский платок с узлом на затылке. Из-под узла торчал хвостик каштановых волос.
Она присела рядом и уставилась накрашенными глазками на Виктора.
- Ты не меня ждешь? - спросила и улыбнулась.
Виктор встрепенулся, напрягся, почувствовал себя неловко.
- Нет, - лихорадочно думал он. - Корреспондент ведь - мужчина... Хотя, может быть, он прислал ее вместо себя...
