- У мамы?.. Что ты выдумываешь?!
- Да ты тогда еще совсем малый был, не помнишь... Ко всем праздникам открытки, а к дню рождения - корзину цветов
- И куда он делся?
- Да уж куда-то делся, - неприязненно проговорил Коля, - как отца забрали, так сразу и делся...
Они примолкли, повздыхали, задумались. Что за дело им было до переживаний какого-то Старого чемодана. У них было достаточно собственных.
"Свинячья шкура! - ругал себя чемодан. - Ржавая застежка! Чемодан без ручки!"
- Мы тогда уезжали в наш последний отпуск, У чемодана отлетела ручка, а у нас... - голос Николая подозрительно дрогнул
- А у нас разлетелась жизнь, - тихо закончил Петя и вздохнул
В комнате повисла печаль. Даже Старый чемодан почувствовал ее и перестал дергаться от эгоистического ужаса. Он уже привык к свету и с любопытством рассматривал двух седых мужчин, разбирающих его драгоценные внутренности. Кого-то они ему слегка напоминали, и он изо всех сил старался напрячь слабеющую память.
- Помнишь, как отец сказал: "Тащите свои неликвиды!" Вот они, неликвиды... Архивная пыль...
- Это мы теперь неликвиды, - хмыкнул Петя. - труха... А вещички целы. И чемодан, старая орясина, дышит... Еще и нас с тобой передышит
"Хозяина! - вспомнил Старый чемодан. - Они напоминают хозяина! Только... он был моложе... и с черными волосами... Неужели?.. " Неужели, и правда, эти двое стариков его давние знакомцы - юный Экстремист и малолетний Скептик?!.
- Деды, ну вы даете! - зазвенел в комнате возмущенный голосок. - Там бабуля уже ядом изошла, а вы тут закопались, как жуки в навозной куче!
- Не груби, Зойка! - строго сказал Коля. - Это не навозная куча, а наша память!
- Как же, память! - презрительно фыркнула Зойка. - Сплошной хлам, по которому помойка плачет! А у бабули борщ остыл!
- Подогреет, - коротко ответил Петя. - Газ, небось, в горелке не кончится и спички на месте
- Ну, ты даешь, дед Петя! - Зойка даже задохнулась от возмущения. - Мы ж все вас ждем! Скоро с голоду передохнем!
- Ладно, Петр, - согласился Николай, - идем, а то, и правда, неловко
Зойка нагнулась над чемоданом и потянула на себя цветной лоскут:
- Ух ты! Классическое ретро!
В руках ее взмахнуло легкими рукавами - крыльями бледно-сиреневое шифоновое платье.
- Это что, прабабкино? - она приложила платье к плечам и закружилась по комнате
- Нашей матери, - сдержанно сказал Петр, а Николай поймал летящий подол и потянул к лицу:
- Мамины духи, - жадно вдохнул он. - Петька, мамой пахнет!..
- Да брось! - не поверил брат. - За столько лет любой запах выветрится!
- Духи от времени разлагаются и превращаются в вонь, - авторитетно разъяснила Зойка
- Брысь отсюда! - цыкнул на нее дед. - Специалистка!
- Правда, пахнет, - дед Петя приложил к лицу сиреневую материю, - или мне только кажется?..
У чемоданов почти отсутствует обоняние. Во всяком случае, такое, которое называют "тонким нюхом". Конечно, когда в них таскают копченную рыбу или ацетон, они чувствуют некоторый дискомфорт. Но если резкие оглушающие запахи отсутствуют, то чемоданы предпочитают различать свое содержимое на ощупь. И у Старого чемодана дело обстояло так же: "Духи?.. - подумал он. Ну, не знаю... А вот платье, точно, хозяйкино". Он вспомнил, как Сердобольная - молодая, стройная, с тщательно подвитыми золотыми локонами кружилась по комнате в этом легком бледно-сиреневом тумане и счастливо распевала: "Мы едем, едем, едем в далекие края!..." Но это было задолго до того, как у Старого чемодана оторвалась ручка, то есть разорвалось сердце.
- Да вы что, с ума посходили тут? - загремел внезапно грозный старушечий баритон. - Все на столе! Все стынет, а они в бирюльки играют!
Чемодану показалось, что все в комнате трусливо поджали бы хвосты, имей они их в наличии. Он понял, что толстая старуха в темном платье с кружевным воротничком - главная, и обратил к ней свои надежды. Хорошо бы, чтоб она велела им положить все вещи на место, задвинуть чемодан под кровать и идти мыть руки.
- Ой, ба! - пискляво съябедничала Зойка. - Они тут раскопки устроили! Экскурсию по памятным вещам!
- Вижу! - сурово оборвала ее бабка и, кряхтя, склонилась над чемоданом. - Что нашли?
- Представляешь, Зиночка, мои тетрадки за девятый класс сохранились!
- А это мой медвежонок!
- И поэтому вся семья должна давиться слюной? От этого, между прочим, бывает гастрит и язва желудка
- Я им говорила, ба! - подхалимски подъехала Зойка. - А они, как дети! "Мамой пахнет!" А никакие духи столько лет не хранятся!
- Духи, может, и не хранятся, - осадила ее бабушка, - а запахи. вполне возможно.. особенно, мамы...
- Ну, вы все ненормальные! - обиделась Зойка. - Я есть хочу!
- Брысь! - скомандовала ей бабушка и, дождавшись пока внучка выйдет, ласково потрепала дедов по седым затылкам. - Неужели, пахнет, мальчики?..
"Ну, вот, - огорчился Старый чемодан, - теперь и она начнет копаться в моих внутренностях! Прямо, как на исповеди!.."
Но старуха не стала ничего вынимать из его души. Она наклонилась к сидящим на полу седым "мальчикам", притянула к себе их головы и по очереди поцеловала в макушки. А Коля и Петя поцеловали ее пухлые, покрытые старческими веснушками руки. Коля правую, а Петя - левую.
- Идемте обедать, - спокойно позвала она. - А потом вместе посмотрим... Вещи эти мне, конечно, незнакомы... А вот газеты и я с удовольствием...
- Да я хотел почитать! - с досадой доложил Коля. - А очки куда-то делись!
Старуха усмехнулась и выудила Колины очки из-под вывернутого на пол тряпья.
- Идемте, идемте! - поторопила она и добавила немного ворчливо. - Потом все сложите, как было. Чтоб аккуратно... А то напихаете комом, и чемодан под кровать не влезет!..
Они ушли обедать, и Старый чемодан перевел дух. Слова старой Зиночки успокоили и окрылили его (кто-то замечал, что распахнутые створки чемоданов напоминают крылья?). Он уже не терзался сомнениями, ежеминутно переходя от отчаянья к надежде, а точно знал: ему вернут все его сокровища, его глянцевую ворсистую, плюшево-бумажную душу. И вернут аккуратно и бережно. И не только потому, что иначе он, Старый чемодан, просто не влезет под кровать, а потому, что его душа - это их драгоценная память...
