Надевает куртку, кроссовки. Выходит.
Глик второй
Забегаловка-гадюшник. За столиком сидит Насонкин, потягивает пиво из кружки, перед ним пустой стакан. Наблюдает за парочкой пьяных бомжей напротив.
Женская особь (пытаясь вырвать из скрюченных грязных пальцев собутыльника одноразовый стаканчик с глотком водки). С-с-скотина! Скот! А ну отдавай!..
Мужская особь (щерит чёрные пеньки оставшихся клыков, тянет свободную длань к лицу подруги, но вместо толчка-пощёчины вдруг гладит её по морщинистой грязной щеке и шамкает сквозь тявкающий смех): Дура, Любка, ш-ш-што ты! Прямо настоящ-щ-щая дурищ-щ-ща!
Женская особь (замирая, с обидой) Почему?
Мужская особь (поёт). Да патаму шта нельзя быть на швете кращи-и-ивой тако-о-ой!.. ("Белый орёл", воспользовавшись оторопью грязной дульцинеи, вырывает из её цепких пальцев свою лапу с драгоценным сосудом, одним махом глотает остатнюю водку, браво крякает, затыкает дыру рта ошмётком застывшего чебурека, с бравадой подмигивает Насонкину) Вот как с ними, бабами-то, надо!
Насонкин (зрителям). Бог мой, да они, поди, в иные горячие минуты ещё и целуются?!
Бомжи исчезают. Появляется Аркадий Телятников, прикид тинейджерский: светлые джинсы в обтяжку, куртка рокерская с надписью "PLAYBOY", адидасовский колпак-шапочка и мокасины на чудовищных протекторах.
Телятников (во всё горло). Ха, Коля! Привет, друг, мать твою!
Насонкин. Здравствуй, Аркадий!
Телятников. Давно не видались - это ж ни в звезду, ни в Красну армию! Ты чего такой хмурый? Брось, друг, на хрен! Сегодня праздник - у меня книжка вышла, бляха-муха!.. Щас! (Устремляется к стойке) Я мигом, тонзилит твою мать!
Насонкин (зрителям). По существу, один у меня друг-приятель во всём Баранове и есть - вот, Телятников Аркадий, поэт по статусу и человек хороший по натуре. Он на тридцать пять лет подольше меня живёт на свете, однако ж душами мы, такое впечатление, ровесники, а может быть, он и помоложе ещё меня будет...
Телятников (возвращаясь, кричит). Вот!..
Ставит на стол четыре кружки с пивом, фольговую тарелочку с сухим подлещиком, усаживается, достаёт-выуживает из-за пазухи бутылку водки и нечто вроде писательского блокнотика в обложке цвета застиранных дамских панталон эпохи развитого социализма.
Насонкин. Ага, как раз... Оторви мне листок - руки вытереть, а то с салфетками здесь напряжёнка.
Телятников (вздымая тетрадочку над грязным столом). Ты что, мать твою! Это ж - она, моя пятая книга!
Насонкин (берёт книжку в руки, с удивлением читает). Клава Г. "Венерические стихи, или Запрезервативье"...
Телятников. Ха-ха! Псевдоним, конечно, бляха-муха! Я как бы от имени эротоманки Клавы сочинял...
Насонкин. Но, помилуй, Аркадий Васильич, ведь твой предыдущий сборник назывался, насколько я помню, "Преображенский храм моей души"!?
Телятников. Увы! Потому и псевдоним! Иначе, мать-перемать, нельзя! Щас, дружище, только эротика, чернуха, порнуха и прочая такая хренотень спросом пользуется. Про храмы души не покупают!
Насонкин. И что же, много заплатили?
Телятников. Какое там, в манду! Пока ни копейки! Сам на издание угрохал две тыщи, у спонсоров навыпрашивал. Но если хорошо продастся - получу чего-нибудь...
Насонкин (обводит стол руками). А это?
Телятников. Ну, надо же обмыть книжку - обычай, бляха-муха! А финансы жинка оставила, она к дочери в Липецк на месяц укатила, так что я самостоятельный, как хер...
Насонкин. Ну хер, так хер - заболтались! (Поднимает стакашек, придаёт голосу торжественности) За твою, Аркадий, новую книгу!
Телятников (плеснул чуток водки на бледно-голубую обложку). Такой обычай! (Торопливо глотает водку, запивает пивом, утирает усы, раскрывает книжку) Слушай, твою мать! (Завывая)
...Я тебе отдала,
Что меж ног драгоценно хранилось.
От восторга оргазма
Кружилась моя голова.
По зелёной траве
Я степной кобылицей носилась,
И степной кобылицей
Тебе отдавалась, дрожа...
А? Как?
Насонкин. Мда-а-а, круто... Я чуть не кончил!
Телятников. Ну, мать твою, а ты говорил! Там дальше ещё зашибистее будет - трах-перетрах!
Читает-орёт другие стихи из книжки. Насонкин изо всех сил слушает.
Глик третий
Магазин "Интим". По стенам - календари с голыми красотками в позах, из-под стёкол витрин торчат жёлтые фаллоимитаторы и розовые вагины всех размеров, мастей и конфигураций... Покупателей нет, Продавщица - тётка лет сорока со строгим лицом учителки-классухи или, по крайней мере, продавщицы "Школьника" и совершенно блядским прикидом Вивьен из первых кадров "Красотки" - листает порножурнал, зевает. В дверь неуверенно заглядывает поддатый Насонкин.
Продавщица. Э, эй, минутку! За вход - пять рублей!
Насонкин. Ни хрена себе, музей нашли!
Достаёт деньги, платит. Тотчас зазвучала-заструилась музыка со стонами и всхлипами. Насонкин, косясь на хозяйку, тупо рассматривает коллекцию товаров. Вдруг страшно чем-то заинтересовался, наклоняется, рассматривает.
Насонкин (взволнованно). Девушка, а это что - вот, коробка с надписью "TAСTIL 2000"?
Продавщица. Ну так - комплект для виртуального секса... (Смерила Насонкина ленивым взглядом от очочков до китайских кроссовок) Для него компьютер нужен...
Насонкин. Скажите, пожалуйста, тут указано - 22 у. е. А сколько же это стоит на наши-то?.. Я калькулятор дома забыл.
Продавщица. Ну так по курсу, там же рядом ясно указано, по-русски. Смотреть лучше надо, а то - калькулятор какой-то!..
Насонкин (всматриваясь сквозь приподнятые очки). Шестьсот шестьдесят рэ. (Выпрямляясь, строго) Если быть точным, мадам, все цены у вас указаны на чистейшем арабском. И это - факт, как говаривал один крутой товарищ-мэн в романе "Поднятая целина" нобелевского лауреата Михаила Александровича Шолохова. Это - во-первых. А во-вторых, с компьютеризацией у нас проблем как раз нету, но есть временные трудности с финансовой наличностью, поэтому мы должны с вами обеспечить кастомизацию на манер Шенгенского соглашения с целью продуктивного диалог-маркетинга. Я надеюсь, это не последний экземпляр "Тактиля"? Последний? Тогда тем более! Завтра я подъеду в это же примерно время с деньгами, и, надеюсь, вы для меня эту вещь придержите-отложите. Вот, на всякий случай, моя визитная карточка...
Продавщица (опупев, читает). УВД Барановской области. Отряд милиции особого назначения (ОМОН). Заместитель командира капитан Болучевский Владимир Герасимович...
Насонкин (зрителям). Мой автор, я его "убойную" диссертацию только что редактировал. (Продавщице строго) Сразу хочу уточнить: как этот "Тактиль" действует?
Продавщица (суетливо достаёт картонную коробку с обнажённой Синди Кроуфорд на крышке, вынимает диск CD, провода с присосками). Ну так... (Вдруг начинает заученно, голосом киборга) Детям до 18-ти лет пользоваться "Тактилем" запрещено. Программа TACTIL 2000 создана по трёхмерным технологиям на базе программ типа CONAN и Xing MPEG Player, совмещая "в одном флаконе" энцефалограф, кардиограф, реограф, полиграф, миограф плюс достижения виртуального объёмного видео и компьютерных игр-симуляторов. Сетчатый шлем из проводов надевается на голову, а контакты-присоски (пять пар) распределяются по схеме: два на ладони, два на щиколотки, два на соски, два на почки, один в район паха и один - в область, извиняюсь, промежности. Перед этим следует полностью обнажиться. Помимо Синди Кроуфорд, в программе предусмотрено тактильное эротическое общение с Памелой Андерсон и Натальей Орейро...
Насонкин. Может, уж тогда, и - с Джулией Робертс?
Продавщица. Нет, Джулия Робертс в реестр "Тактиля" не входит, но программой предусмотрен монтаж из видео и компьютерных материалов с любой кинозвездой или моделью. Обратите внимание, что параметрами предусмотрено также три скорости виртуального контакта с партнёршей: медленно, нормально и бешено...
Насонкин (восторженно). Ну так обращу! Ну так спасибо! Ну так - чао до завтра!
Продавщица (игриво машет пальчиками). Гуд ба-а-ай, товарищ капитан!
Глик четвёртый
Издательство. За своими столами напротив друг друга сидят Насонкин и Миловидова. Она красива, одета вызывающе: под полупрозрачной кофточкой отчётливо видна грудь. То и дело странно поглядывает на него, усмехается.
Насонкин. Снежана Витольдовна, может, у меня рога растут? С чего вдруг такое бурное веселье за мой счёт?
Миловидова. Да как раз наоборот, Николай Александрыч, видимо, у вас, вопреки вашим уверениям, - мир-лад в семье и бурная любовь... (Насонкин смотрит, не понимая) Хвастаться-то этим нехорошо, Николай свет Александрыч, не по-мужски! (Указывает пальчиком на его шею)
Насонкин (кидаясь к зеркалу). Ни хрена себе!!! (Бормочет, рассматривая синяки-засосы на шее) Вот это TACTIL! Вот тебе и милашка Синди - это просто вампирша какая-то!
Миловидова. Ну? Проснулось-таки в вашей Анне Ивановне, наконец, либидо?
Насонкин. Какая там, к чёрту, Анна Ивановна!.. (Вдруг, неожиданно для самого себя становится перед ней как бы на колени, кладёт руки на её обнажённые ноги, заглядывает глубоко в глаза) Слушай, Снежана!..
