Борис Виан - Волк-оборотень

Он расплатился за номер, взял чемоданчик, вскочил на велосипед и стартовал, как заправский велогонщик. Он подъезжал к мосту Сен-Клу, когда его остановил полицейский.

- У вас что, фонаря нет? - сказал этот ничем не примечательный человек.

- А что? - переспросил Дени.- Зачем он мне? Я и так все вижу.

Вы-то видите,- сказал полицейский,- но нужно, чтобы видели вас. А если авария? Что тогда?

- А? - сказал Дени.- Да, в самом деле. Но как же он включается?

- Вы что, смеетесь? - спросил страж порядка. Послушайте,- взмолился Дени,- я правда очень спешу. Мне некогда смеяться.

- А штраф заплатить не хотите? - спросил мерзопакостный фараон.

- Ну и зануда же вы! - ответил волк-велосипедист. - Так и запишем! - сказал отвратительный топтун.- Платите!

Он полез в карман за записной книжкой и шариковой ручкой и на секунду опустил голову. - Имя? - спросил он, поднимая голову. Затем засвистел в свою свистульку, так как увидел вдали быстро удаляющийся велосипед Дени, бросившегося на штурм склона.

Дени жал что есть мочи. Оторопевший асфальт дрогнул перед столь яростным натиском. Склон Сен-Клу был взят за рекордное время. Дени пересек часть города, которая тянется вдоль Монтрету - тонкий намек на наготу сатиров из парка Сен-Клу и свернул налево, в сторону Пон-Нуар и Виль д'Авре. Когда он вынырнул из этого благородного города перед рестораном Кабассюд, то заметил у себя за спиной какое-то движение. Он подналег и стрелой влетел на лесную дорогу. Время поджимало. Вдруг где-то вдалеке башенные часы пробили полночь.

С первым ударом часов Дени понял, что дело худо. Он уже с трудом доставал до педалей, казалось, ноги укоротились. Освещенный луной, он все еще по инерции мчался по каменистой проселочной дороге, как вдруг заметил свою тень - вытянутую морду, уши торчком,- и тут же шлепнулся, потому что волк на велосипеде не обладает достаточной устойчивостью.

К счастью для него. Едва коснувшись земли, он кинулся в чащу, и полицейский мотоцикл с лязгом врезался в рухнувший велосипед. При этом мотоциклист наполовину оскопил себя, вследствие чего острота его слуха снизилась на тридцать девять процентов.

Не успел Дени сызнова обратиться в волка и затрусить по направлению к логову, как подивился странному неистовству, владевшему им, пока он был в человеческом обличье. У такого добряка, такого тихони, как он, вдруг полетели ко всем чертям все моральные устои и все благодушие. Мстительная ярость, послужившая уроком для тех сутенеров с площади Ля Мадлен,один из коих, поспешим это подчеркнуть в оправдание остальным, получал жалованье в полицейской префектуре, в отделе по борьбе с наркотиками и проституцией,- казалась ему одновременно непостижимой и захватывающей. Он покачал головой. Что за несчастье этот укус Сиамского Мага? Хорошо еще, подумал Дени, что его тягостное превращение будет происходить только в дни полнолуния. Но все-таки что-то от пережитого у него оставалось - и эта подспудная злость, эта жажда мести не давали ему покоя.