тридцатилетнюю женщину с мешочками под глазами, наскоро скрученным конским хвостом на голове и пятью лишними килограммами на бедрах. Не безобразна (по словам свекрови), но пресловутой изюминки нет и в помине. Конечно, мне не помешало бы, как минимум, заглянуть в парикмахерскую, и как максимум, выспаться и похудеть.
Муж, четырехлетняя дочь, шестимесячный сын и я – среднестатистическая российская семья. Живем в краевом центре – провинция. Звезд с неба не хватаем, но все, что обычно должно быть к тридцатилетнему юбилею у нас есть: двушка в пятиэтажке, «лада» и пара потребительских кредитов. Сейчас одену детей, и мы пойдем гулять на детскую площадку. Я смогу спокойно посидеть на скамейке и вдоволь наговориться с мамочками про режущиеся зубки, прививки, Ленку из третьего подъезда и т. д… Звучит банально…
А я получаю от моей жизни колоссальное удовольствие! Смотрю на мою семью и иногда тихонечко плачу от счастья, я понимаю, что если бы не случай, все могло бы быть совсем иначе.
Мое детство. Мама, папа… Они были очень привязаны друг к другу. Возвращались с работы и начинали выяснять, кто должен готовить ужин, кто покупать продукты, кто забыл заплатить за квартиру, вообще, кто кому что должен. С годами тем для разговоров становилось больше: куда делось обручальное кольцо, кто забыл ребенка в саду, где зарплата, где моя молодость… Они орали, выяснение отношений занимало много времени, пришлось уйти с работы. Родителей мирили «лучшие» друзья. За семейное благополучие и любовь следовало выпить бокал шампанского, литр вина, бутылку водки, все равно чего. А меня отправляли спать: «Малыш, пора в постель. Ребенок, иди спать. Дура, не мешай взрослым! С…, достала, пошла к себе, б…!» Картина понятна. Кстати, меня зовут Аделаида – матушка моя была не без претензий, но по имени родители меня никогда не звали, вообще никогда и никуда не звали. К 14 годам я была злой, истеричной, абсолютно неуправляемой и очень одинокой девочкой.
Конечно, у меня была компания. Но из-за скверного характера меня просто терпели, старались держать на расстоянии, наверное, поэтому я не стала наркоманкой и не бросила школу (нужно же было чем-то себя занимать).
Естественно, что я была прекрасно осведомлена о половой жизни и ее особенностях, имела опыт, но совсем небольшой. Поскольку ни я, ни мой сопливый партнер специалистами не были, то и удовольствия процесс не принес ни мне, ни ему.
Мне было 16, я только что окончила школу, когда со мной произошел случай, изменивший мою судьбу. Мой перекресток.
Наша непрезентабельная компания расслаблялась в ночном баре. Деньги были только на дешевую водку, поэтому к 12 ночи все были уже очень навеселе, разбрелись по залу, некоторые уже спали. Я напилась тоника, чего-то еще, было весело, сердце выпрыгивало из груди, а я зажигала в центре зала. Недалеко за столиком сидели взрослые парни, для меня даже дядечки, четверо. Мне их внимание безумно льстило. Тоник смешался с гормонами, и я вытворяла что-то неприличное. Меня пригласили за столик. Шутки, коктейли, музыка. Инстинкт самосохранения утонул в алкоголе. Продолжали банкет на какой-то даче. Женщин кроме меня не было. Только я, недомытая, с обкусанными ногтями, юная девочка и четыре пьяных «быка».
В себя я стала приходить сидя на коленях у одного из них, когда его руки были у меня под юбкой, и я почувствовала боль. Шутки стали скабрезными, мелькнуло слово «круг». Спасло меня то, что из-за алкоголя мои реакции были сильно замедленны, я не могла ни кричать, ни скандалить, ни сопротивляться. Я сползла с колен и пошла в туалет. Тело меня не слушалось, но голова заработала очень четко, сказался опыт моего экстремального существования. Я заметалась по полкам: зубные щетки, кремы, лосьоны, бритвы, … зубочистки. Пластмассовой шпажкой я истыкала себе кожу на сгибах рук. Ранки прижгла лосьоном. Было не очень похоже на уколы от шприцев, но я надеялась, что пьяные глаза не различат разницу.
Дверь резко распахнулась. Я поняла, что шутки кончились. Меня вытащили в комнату, пихали от одного к другому, лапали. Я хохотала, а потом со мной случилась истерика, настоящая. Полились слезы из глаз и из носа. Я сорвала с себя рубашку, стала вешаться на них и орать: «Я не хочу умирать одна, вместе не страшно, вы тоже умрете от СПИДа! Дозу! У вас есть, я знаю!» Естественно, моя попытка их напугать была глупой, но зерно сомнения я посеяла. Похоть сменилась брезгливостью. Потом все быстро закончилось. Меня избили и вытолкали за ворота. Как я выбиралась из дачного поселка – отдельная история.
Три дня я отлеживалась: заживали раны, зрело решение. Потом я украла отцову заначку, собрала свои вещи в сумку, взяла аттестат и уехала в соседнюю область. Мне очень помогла моя бывшая классная учительница, которой я портила кровь в течение 6 лет. Она договорилась со своей подругой и всего через неделю после происшедшего я жила в старой времянке и работала санитаркой в больнице, а еще через 2 месяца училась в медучилище. Серьезнее меня студентки не было.
Вернулась в свой город я только через 5 лет, когда осиротела. Родители умерли в один день. Я была благодарна им за квартиру, которую они не пропили и не сожгли. Сейчас эти стены слышат детский смех. Моя жизнь далека от идеала, нам многого не хватает. Но я знаю, что будущее зависит только от меня и … Господа Бога, а он не оставляет тех, кто не отчаивается.
