Жаль, что он сам не успел.
— Спасибо большое, не беспокойтесь. Я привыкла к… своему папе. А что вы приготовили?
— Там лежат сендвичи с ветчиной.
— Мои любимые! А вы сами поели?
— Не переживайте, мисс Веерман, отдохните лучше с дороги.
Мисс Смит помогла мне вкатить чемодан и сразу показала квартиру. Двухуровневая с парой спален, гостиной и кухней. Когда я последний раз навещала отца, а это было семь лет назад, он жил в другом районе и снимал квартиру. Тогда и родители были вместе, вернее сказать, не в разводе.
Вместе. Слово, которое сложно было к ним применить, в принципе. Но развод… Все началось именно с покупки этого дома. Мама не понимала, зачем приобретать жилье в Лондоне, если тут всего лишь работа. И папа предложил переехать.
Когда-то она, действительно, переехала. Из Санкт-Петербурга в Амстердам. Даже шутила, что не велика разница. Переехать в двадцать три года в другую страну, когда ты еще молодая подвижная, стремишься узнать весь мир — это одно. Влюбиться настолько, чтоб для тебя привычным приветствием стало «Hallo», а не «Здравствуйте».
Но, когда ты построила карьеру, растишь дочь подростка, а своего мужа видишь, если повезет — раз в месяц, то переезд не воспринимается как счастливое воссоединение семьи. Скорее, как поворотный момент, когда нужно сказать, что дороги расходятся.
Так оно и случилось. Мне на момент развода было четырнадцать. Не сказать, что я горевала. По факту, ничего не изменилось же. Только стала видеть папу еще реже, но опять же… мне от этого ни горячо, ни холодно, ведь футбол забрал его гораздо раньше. Хотя… разве можно забрать то, чего у тебя никогда не было?
Отец всегда принадлежал футболу, а не мне или маме. Меня можно назвать эгоисткой, наверное. Ведь у меня всегда было много игрушек и много красивой одежды. В конце концов, не всем детям покупали только бельгийский шоколад, потому что они отказываются есть другой. Но ведь есть вещи куда важнее денег?
Когда мне было одиннадцать, папа приехал на мой день рождения из Лондона. Он всегда раньше поздравлял меня лично. Я показывала ему свои фотографии и поделки. А потом он решил поделиться своей жизнью и открыл галерею телефона. Я ожидала увидеть типичные фото. Знаете, те дурацкие, типо я и Биг-Бэн, я дразню гвардейца у Букенгемского дворца или вот я караулю ее величество. Нет…
На этих фотографиях почти не было его. Только фотки футболистов. Он называл мне имена, рассказывал, сколько они стоят и что принесет тот или иной игрок команде. Я заплакала, устроила истерику, что мне неинтересно знать, как зовут этих глупых спортсменов. Но по правде говоря, я запоминала каждое имя. Каждое имя того, кто забрал у меня папу.
Больше он не приезжал лично, сначала потому что были матчи, игры… А потом, видимо, сам понял, что я не жажду его присутствия.
Я уже не подросток и спокойно разговариваю с отцом, не устраиваю истерики и не ревную к каждому парню, кто пинает мяч. Но нелюбовь к футболу сохранилась.
Хочется спросить, наверное, что же я делаю в Лондоне. Немного запутанная история. Надо начать сначала. Мама консервативного мнения об образовании. Сначала база, а потом все остальное. Так я стала студенткой юридического.
Еще один момент. Когда у родителей много денег, то чаще всего они решают, какое твое образование. Хотя бы первое.
Конечно, можно отказаться от всего и строить жизнь самостоятельно. Но я не решалась. Не потому что не хотела отказываться от новых мобильников и привычки не задумываться, сколько же стоит такси. А потому что именно тут эгоизм закончился. Я не смогла сказать: «Предки, пока! Вы и ваши советы не нужны». Ну может, отцу и смогла бы. Но не маме. Если она считала, что мне нужно юридическое образование, что ж, пусть так оно и будет. Я не хотела ее разочаровывать. Тем более к восемнадцати годам я не успела осознать, кем же хочу стать и спокойно согласилась на учебу на юрфаке.
В марте этого года я была уже студенткой второго курса бакалавриата. А еще в этот же месяц я попала под машину. Перелом ноги — не худшее, что бывает в таких ситуациях. Постельный режим, невозможность гулять с Борисом, не сесть на велосипед, чтоб доехать до любимой кондитерской. Не то, чтобы у меня развилась депрессия, но боевой дух точно упал. Я не вернулась к учебе. Но не только из-за настроя.
Реабилитация проходила и все еще проходит тяжело. Я могу ходить, сидеть, немного бегать. Но колено ноет при любом удобном и неудобном случае. Так мой отец и пригласил меня сюда. Ведь какие врачи лучшего всего знают, как восстанавливаться после травм? Конечно, спортивные. А еще он решил, что сейчас самое время укреплять семейные узы. Наверное, это возрастное.
Я не горела желанием лицезреть дождливую столицу Англии и жить с отцом. Быть близкой к футболу… Но я адекватная, — ну хотя бы пока сытая, — и понимаю, что вопрос здоровья важен. Периодически меня посещали мысли, что может без учебы на юридическом я подумаю о том, что хочу дальше? В какой-то момент понимаешь, что дорога твоей жизни не все время прямая и нужно свернуть на развилке. Даже если не нравится. Просто настает время перемен.
— Чай? — выдернула меня из мыслей мисс Смит.
— Да, давайте!
Женщина налила мне горячий напиток и придвинула ко мне тарелку. Я набросилась с аппетитом на еду, все-таки, батончик из автомата — неполноценная еда.
— Очень вкусно.
— Я рада, — усмехнулась она, а когда я допила чай, сразу предложила подлить. — Еще чаю?
— Нет-нет. Если честно, я бы полежала.
— Тогда, давайте я вам покажу комнату, — предложила домработница.
Я кивнула и прошла за ней, затаскивая чемодан на третий этаж. Из окна были видны дома, такие же кирпичные и чересчур чистые и несколько пабов. Зеленые вывески на кирпичных зданиях, в которых вечером собираются люди пропустить пинту пива, а во время трансляций матчей, там вообще не протолкнешься. Это я тоже узнала от отца.
Милая комната: большая кровать, блестящие поверхности шкафов, туалетный столик и письменный стол у окна. Я подошла ближе, на столе лежала упаковка шоколада, криво перевязанная лентой, и открытка, я развернула ее.
«Маленькой сладкоежке от папы»
— Он сам перевязывал, да? — спросила я.
— Так заметно?
Я вместо ответа показала перекрученную ленту и усмехнулась. На самом деле, это приятно, что он не поручил это еще кому-то делать.
— Кровать и туалетный столик позавчера привезли, тут был раньше кабинет, —
