Отец пошёл с мальчиком на речку, они долго караулили там, ожидая их. Через неделю он увидел, как трое здоровых парней привели её купаться, и она действительно была на цепи. Он последовал тайком за ними и увидел, как живёт его дочь. Три взрослых парня и их отец и ещё двое мужчин насиловали её, как хотели; она даже руки не могла наложить на себя, потому что была на цепи. Старик отец ничего не мог сделать и пошёл за помощью к братьям жены. Он зашёл в дом, сказал, что нашёл её - и упал и умер. Он даже не успел сказать, где она.
Работа с Ирой продолжалась в течение нескольких месяцев, и она вдруг как-то по-другому стала смотреть на своего мужа. В конце концов, она сказала ему, что сделала всё, что от неё зависело, чтобы освободить его, но теперь у неё другой выбор: она не хочет жить в криминале, обмане, афёрах, и она расстаётся с ним. Ещё через год она вышла замуж за узбека и говорила, что лучше её мужа никого нет.
Все родственники вздохнули с облегчением, освободившись от того немыслимого состояния, в которое ввергла их Ира своим первым браком. Ира психологически развелась со своими родственниками и больше не будет вовлекать их в свои игры.
А следующая история любви вообще не - объяснима с точки зрения здравого смысла: два пациента, мужчина и женщина, не зная друг друга, увидели в отслеживании совершенно одинаковые события.
Это время татаро-монгольского ига. Пациентка рассказывает: она девочка 14 лет, живёт с родителями на краю крохотной деревни в бревенчатом доме. Рядом с домом дремучий лес и дорога, ведущая к деревне. Про татар слышали, говорили, но как-то отстранёно, потому что деревня была в глухом месте и нападению не подвергалась.
Однажды она искала телёнка в лесу и вдруг услышала крики, визг, какие-то чужие, непонятные. Побежала к дому и увидела, как убивают, жгут, тащат вещи. Кустарник скрывал её, она прислонилась к толстому стволу дерева, замерла, не дышала, закрывая руками рот. Всё закончилось быстро, они ускакали, страшные, жестокие, непобедимые. Их дом не сгорел, и она увидела всех своих убитыми. Не веря своим глазам, она бродила по двору и вдруг услышала топот копыт. В поломанные ворота влетел на тёмном коне молодой мужчина. Она не успела спрятаться и стояла, как вкопанная, около кучи щепы - отец с братьями ещё вчера делали брёвна. Она встретилась с ним взглядом - и произошло чудо: всё исчезло - смерти, пожар, страх... Сердце куда-то ухнуло и покатилось. Она, как заворожённая, смотрела на него, а он, спрыгнув с коня, шёл к ней, не отводя от неё взгляда необычно светлых голубых глаз. Светлых-светлых, на смуглом лице, обрамлённых черными ресницами и бровями. Она делает шаг к нему, он обнимает, целует её, и она не сопротивляется. Вместе они оседают на эту кучу свежей, пахнущей лесом щепы; она как-то знает, что будет дальше, спокойно принимает его и чувствует впервые в своей жизни такое наслаждение!
Потом он молча встаёт, она не меняет позы, не смущается, смотрит на него, не улыбаясь. Он, молча и не отворачиваясь, глядя на неё, распростёртую на щепках, приводит себя в порядок и также молча садится на коня и уезжает, как-то нехорошо улыбаясь. Всё. Она мгновенно возвращается в реальность. В деревне осталось всего два дома и несколько случайно оставшихся в живых. У девочки ещё ни разу не было проявления её созревания, и она не понимает, что носит ребёнка. Только когда он зашевелился, стало всё понятно. Никто из оставшихся в живых не знал, что с ней произошло, потому что она вообще перестала разговаривать. Все думали, что она онемела от страха пережитого и увиденного, а у неё просто замерла душа, она никому не могла рассказать, что она чувствовала, а обо всём остальном говорить было неинтересно. Она просто молчала. Когда выяснилось, что у неё будет ребёнок, пожилая женщина-соседка сказала: "Вот и хорошо! Жить будем!"
Она родила такого светлоглазого, какого в их деревне отродясь не было. Тогда выяснилось, что она не потеряла дара речи: она разговаривала с ребёнком и потихоньку начала говорить со всеми.
Через два года снова пошли слухи о нападении татар. Она с какой-то безумной надеждой неизвестно на что слушала эти разговоры. Но не удивилась, когда однажды, собирая что-то в лесу, услышала оклик - эй - и увидела его. Снова всё исчезло, и она растворилась во взгляде светлых глаз, а он увидел такие же светлые глаза мальчика, всё понял, обнимал их обоих, говорил что-то по-татарски. Она слышала одно слово - "бедняжка", как потом выяснилось, - и столько нежности, жалости, заботы, любви услышала она в этом слове, что ничего больше не было нужно.
В этот набег их село татары обошли, а он специально заехал и, увидев её с ребёнком, забрал с собой.
А вот что рассказывал мужчина. Они не знали друг друга и впервые встретились на семинаре у психолога. Время татаро-монгольского ига. Он, молодой татарин, участвует в нападении на крошечную лесную деревушку. Она неинтересна для них, потому что там нечего взять, и они быстро кончают с деревней, поджигая её, убив всех, кто может сопротивляться. Он ускакал вместе со всеми, но у него было ощущение, что он что-то там потерял, забыл. Он не смог отделаться от этого чувства, и только когда вернулся, заехал в поломанные ворота и увидел девочку, понял, что каким-то боковым зрением мельком видел её в кустах.
Спрыгнув с лошади, он направился к ней с какой-то уверенностью, что всё это уже было и ещё будет, что это его женщина, что он с ней одно целое. Он опускает её на кучу щепы посреди двора и овладевает ею. И как будто разочаровавшись - чего-то другого он ожидал, - он садится на лошадь и догоняет своих.
А потом началось волшебство: он не может забыть её ни во сне, ни наяву. Золотистые волосы, такие нежные, непонятный взгляд, запах, ощущение её тела в руках, когда он просыпался. Он должен был прожить всё это ещё раз.
И когда их отряд снова отправился в те края, он оторвался от всех, нашёл ту деревню, несколько часов высматривал и, наконец, увидел её и ребёнка. Он всё понял, и такая волна нежности захлестнула его, что он не мог оставить их, и она не сопротивлялась.
- О, Алла! - только воскликнула его мать, увидев молодую женщину и внука - она сразу приняла этого мальчика, копию её сына, когда он был маленький.
Вся группа у психолога с любопытством наблюдала, как складывались отношения этих людей. Они не знали о том, что у них одинаковые программы прошлого, они совершенно не подходили друг другу по возрасту, но что-то неудержимое притягивало друг к другу.
В дальнейшей работе выяснилось, что она отрабатывала проблему любви, насилия и прощения. В другой раз она увидела себя роженицей. У неё был неестественно огромный живот, и она умирала в родах.
- Подержите меня за руку, - просила слабым голосом она и слышала:
- Не подходите к ней, пусть умрёт! - это говорил убийца её родных, больше монгол, чем татарин. Она потом нарисовала его: с раскосыми глазами, чёлкой до бровей, редкими чёрными торчащими усами. Он любил её, а она не прощала и не могла полюбить его и умирала в родах.
Потом она видела себя в Израиле. 80-е годы, период обострения арабо-израильского конфликта. Ей 18 лет, она настолько хороша, насколько может быть прекрасна еврейская девушка. Из-за этого у неё достаточно серьёзная проблема - она чувствует себя одинокой. Мужчины пасуют перед её женственностью и красотой. Родственники в отчаянии - с кем бы её ни знакомили, все чувствуют себя недостойными её. "Ну каким же надо быть мужчиной, чтобы жениться на такой!" - говорил один из возможных претендентов, директор музыкальной школы. Он женился потом на совершенно неприметной девушке, скромной и симпатичной, в полной уверенности, что эта-то женщина ему проблем не создаст, не будет привлекать к себе такое внимание, вызывать всеобщее восхищение.
У красавицы-еврейки поломалась машина, она бросает её и хочет доехать до города. Все водители подряд тормозят, желая подвезти её, но она почему-то отмахивается от них и останавливается на одной. Встречается взглядом с водителем и тает в этом взгляде светлых глаз. Они что-то поняли, ощутили, и не выясняя ничего, он сворачивает на берег моря и овладевает ею недалеко от дороги, на песке, за небольшим барханом.
- Я женюсь на тебе, - говорит он. Она лежит и чувствует свет, который волнами исходит от её живота, слышит необыкновенную торжественную музыку огромного оркестра. Она никогда ничего подобного не переживала.
Но он араб! У него жена и дети. И в то же время фанатик-араб взрывает в Тель-Авиве утренний рейсовый автобус чемоданом взрывчатки. Автобус был полон людей, которые ехали на работу, и части тела, куски мяса ни в чём не повинных евреев висят на изуродованных деревьях. По всем телеканалам показывают погибших людей, рассказывают истории их жизни.
Какое отношение весь этот ужас имеет к свету внизу живота, к мощным аккордам оркестра, ко всему тому, что чувствует она? Они только мужчина и женщина, две половинки, нашедшие друг друга, - это подарок судьбы. Но внешний реальный мир против этой любви, она не может уехать с ним в Лондон, где в университете преподаёт его дядя, - а семьи, его и её?
