левый проход, в конце которого их ждала развилка из двух коридоров. Между ними к стене крепилась светящаяся золотом табличка с указывающей направо стрелкой. Голинкер с Алексом предположили, что идти в таком случае стоит налево. Нол же, почесав в затылке, пошел напрямик. Через стену.
За стеной находился зал с водоемом, освещенным тысячами факелов.
– Идти до вод, – просиял Алекс. – Вот, значит, где они.
– Что дальше? – спросил Голинкер.
– Подышать, – отозвался Нол. – Глубоко-глубоко.
Алекс с Голинкером вдохнули сырого, с запахами земли и плесени воздуха и выдохнули.
– Так сойдет? – уточнил Голинкер.
Нол полез в воду.
– Ты чего делаешь? – нахмурился Алекс.
– Как чего? Иду дышать.
– Ну мы же…
– Дышать не воздухом надо, – перебил Нол, – а водой.
Он нырнул и спустя мгновение исчез.
Алекс с Голинкером переглянулись: что ж, дышать так дышать.
Едва Алекс вдохнул воду, как оказался на мраморной плите, по обе стороны огороженной трехглазыми статуями в человеческий рост – каменными эйфами. Впереди плита обрывалась крутым каменистым откосом, по которому живым было явно не спуститься. Да и куда спускаться, когда внизу сплошь темень?
– Захочешь свалиться снова, я тебя ловить не стану! – предупредил Голинкер.
Алекс обернулся. Голинкер с Нолом застыли в двух шагах от круглого столика, на котором вращался светящийся волчок. За столом плита обрывалась.
– Волчонок, – прошептал Алекс, подойдя ближе. С рукава его куртки капало на пол. – Крутиться ведь должен волчонок.
– Может, ты неверно расшифровал? – предположил Голинкер.
– Верно. В слове было восемь букв. Восемь. Не шесть. Вероятно, это еще не конец…
– Волчонок и волчок – одно и то же, – сказал Нол. – Это детеныш волка.
– Именно, – кивнул Алекс, – но детеныша здесь нет.
Нол уже в который раз посмотрел на него, как на идиота.
– Как это нет? Он же прямо перед нами.
– Это не детеныш волка.
– А что тогда? – спросил Нол.
– Волчок.
– А как называют большой волчок?
– Его так и называют. Большим.
Нол покачал головой.
– Большой волчок называют волком. – Он подошел к столу, повернулся и, как лошадь копытом, ударом ноги послал его в пропасть вместе с вращающейся игрушкой. После чего широко улыбнулся и сказал: – Готово.
Алекс схватился за голову.
– Готово?! – взорвался он. – Да какого хрена ты сделал?
– Пнул стол, – отозвался Нол, – чтобы не брать волчок.
– Не брать?! Тогда на кой черт мы сюда тащились, а? Гребаный болван! Ты вроде свою дочь спасти хотел… Что, если это и был тот самый волчонок?..
Нол удивленно моргнул.
– А что, ты думал, их будет два? – И раскрыл ладонь, показав волчок. Рядом с ним лежал свернутый в трубочку пергамент. – Мы дошли до самого начала и теперь можем входить.
У Голинкера от облегчения подкосились ноги. Он уже думал – все, приплыли. Прощай, мечта, да здравствуют страдания. Но нет, еще не все потеряно.
– Дай сюда, – потребовал Алекс и протянул руку. Ему хотелось от греха подальше забрать волчок у Нола. Кто знает, что тот удумает? – Сейчас же! Нам нужно понять, как он работает.
Нол кивнул и спрятал руку с волчком за спину.
– Сначала я пожелаю дочери смерти.
– Подожди! – испугался Алекс. Ему нужно было что-нибудь придумать, причем срочно. Иначе Нол испортит себе жизнь. – Ты пожелаешь. Пожелаешь первым из нас, обещаю, но сначала мы прочтем пергамент. Тот, что ты держишь… Ладно? Вдруг там написано что-то важное.
Присевший было Голинкер поднялся. Они зашли так далеко не для того, чтобы Нол убил свою дочь, по ошибке путая понятия.
– Алекс дело говорит, – поддержал Голинкер. – Нам нужно узнать, как все это работает. И пергамент поможет. Ты ведь хочешь, чтобы твоя дочь… умерла?
– Какой отец этого не хочет? – Нол развернул пергамент и прочитал: – «Каждый из трех может загадать лишь одно желание. Если волчок решит, что оно неосуществимо, загадавший его умрет. Для того чтобы загадать, нужно крутануть волчок на ладони и четко произнести, чего хочешь. Желание исполнится тотчас».
Голинкер, недоумевая, поглядел на Алекса. Не это он им обещал, когда звал с собой. Волчок должен был исполнить любое желание, а не придираться и в случае чего убивать.
– И как это понимать?
– Не знаю. – Алекс хмурился. – Нол, ты точно правильно прочитал?
Нол бросил ему пергамент.
– Ерунда, – прошептал Алекс, пробежав текст глазами. – В свитке говорилось, что каждый может загадать только по одному желанию. Про ограничения ни слова…
– И как нам понять, что осуществимо, а что нет?
– Попробовать загадать, – отозвался Алекс. Другого способа он не видел. – Нол, что у тебя за спиной?
Едва Нол обернулся посмотреть, как Алекс изо всех сил ударил его кулаком по затылку. Громила выронил волчок и рухнул на плиту. Тотчас пол задрожал, словно в Кидавре началось землетрясение, и плита, что бы под ней ни находилось, полетела вниз.
Алекс кричал, в ушах свистел ветер.
Голинкер мычал, от тряски у него кололо в ребрах.
Но вот все остановилось – вмиг. И перед ними со страшным грохотом раздвинулись стены. Алекс и Голинкер прищурились, ослепленные лучами восходящего солнца. Вдалеке бурели домики портового городка, а за ним виднелось море.
– Выход, – произнес Алекс и взглядом отыскал волчок. Тот, точно приклеенный, лежал на плите рядом с Нолом. – Мы это сделали!
Алекс и Голинкер решили, что первым загадывать желание должен Нол. Здоровяк очнулся ближе к полудню, когда действие шлепка эйфы закончилось, и сразу же пожелал, чтобы его больная дочь выздоровела и больше никогда не хворала. Волчок в его ладони ярко вспыхнул и ненадолго погас.
– Поздравляю, – улыбнулся Алекс, – ты не умер. Значит, твое желание осуществимо.
– Погоди, – сказал Голинкер. – Может, стоит немного подождать?
Пока они ждали, Нол рассказал им, что чувствует себя лучше, чем когда-либо в жизни. У него перестало свистеть в ушах и улучшилось зрение. Раньше он щурился, стоя в шести шагах от вывески, теперь видел все поразительно четко.
– Не врут, значит, – бросил Алекс, – шлепок эйфы и правда исцеляет.
Голинкер закивал.
– От здравого смысла на восемь часов, от болячек – навсегда.
– Я мало что помню о пещере, – пробасил Нол. – Я вел себя странно?
– Странно? – Алекс прыснул. – Ты ходил по воздуху, по стене, дышал водой и заставлял нас делать то же самое. А если этого мало, ты хотел пожелать своей дочери смерти.
Нол покачал головой, словно стряхивая дурное наваждение.
– Времени уже достаточно прошло. Загадывайте и вы, что хотите. Заслужили.
Алекс с Голинкером переглянулись.
– Давай сначала ты, – сказал Алекс.
– Ты все придумал, вторым быть тебе, – отрезал Голинкер.
Алекс улыбнулся и вытащил из кармана волчок.
– Сначала я хотел пожелать всемогущество, – признался Алекс. – Но боюсь, это
