Виктор Шкловский - Жили-были

Вот сидит усталый, похудевший, одутловатый Глазунов, о нем надо заботиться. Это тоже важно.

Горький разговаривает с Глазуновым. Говорить надо о многом. Хлеба мало, его делят восьмушками.

Но Глазунов имеет лимит на консерваторию.

- Да,- говорит Глазунов,- нужен паек. Хотя наш претендент очень молод... Год рождения - тысяча девятьсот шестой.

- Скрипач, они рано выявляются, или пианист?

- Композитор.

- Сколько же ему лет?

- Пятнадцатый. Сын учительницы музыки. Аккомпанирует кинокартинам в театре "Селект" на Караванной улице. Недавно загорелся под ним пол, а он играл, чтобы не получилось паники, но это неважно: он композитор. Он принес мне свои опусы.

- Нравится?

- Отвратительно! Это первая музыка, которую я не слышу, читая партитуру.

- Почему пришли?

- Мне не нравится, но дело не в этом, время принадлежит этому мальчику, а не мне. Мне не нравится. Что же, очень жаль... Но это и будет музыка, надо устроить академический паек.

- Записываю. Так сколько лет?

- Пятнадцатый.

- Фамилия?

- Шостакович.

Трудно дождаться и узнать.

Труднее, дождавшись, увидать не того, кого ждешь, перешагнуть через себя и отказаться от себя для увиденного будущего.

Гавриил, трубя в свою трубу, извещает не о нас, а об идущих вместо нас.