проходил по домогательствам, поэтому, выбор пал на него очевиднейшим образом.
Мы ездили на очень странную, мрачную и непонятную квартиру. Что бы не говорило начальство Семена (наверняка именно они вынудили его выгнать меня, не сам же Семен, в конце концов) — это точно культ. При чем, учитывая осведомленность Прохора моего пациента в вопросе этого культа, его терминологии, структура эта довольно обширная.
Мне жаль, что Булатова и Катю убили. Несмотря на то, что Булатов был говно как начальник (ко мне во всяком случае, постороннему человеку), все таки жаль.
Тупая бюрократическая возня. Я столько же мог быть полезен Семену и расследованию, столько и они мне. Мне действительно нужно дописать эту книгу. Так я думал в тот день стоя у окна. Я потерял всякую надежду на знаменитость, славу и издание моей рукописи.
Тогда еще, в тот момент у окна, я не предал значения маленькой мерцающей точке в небе. Я заметил как что-то яркое, быстрое мелькнуло за тучу. Но, я не предал этому ни малейшего значения.
Теперь, я знаю наверняка, что это были гости из других миров. Можете смеяться надо мной, считать ненормальным, но я уверен, что записан в главах прынгинБинДРВР (момент, когда все пошло не так), как лицо значимое.
В тот день, стоя у окна, я просто молча смотрел, как смерть огромной черной водой окружает меня и пытается дотянуться до окна моего офиса. Я смотрел как черная, пожирающая вода плещется о стены здания.
Тогда же, я чуть было не пропустил телефонный звонок. Мужской голос на том конце мягко представился и спросил:
— Добрый день, — голос был мягкий и спокойный, — мне дали ваш номер мои знакомые. Я прошу прощения, но мне очень хотелось бы попасть к вам на прием. Это возможно?
— Да, разумеется, — это была первая фраза, которую мне удалось вставить в наш разговор. Голос на том конце провода звучал приятно, словно теплая и нежная музыка.
Антон дважды принял душ, выпил крепкий кофе, съел омлет, надел чистую рубаху и приехал на такси к зданию следственного комитета. Ему казалось, что одной его готовности к работе, настроя будет уже вполне достаточно, но вылезая из автомобиля, почувствовал резкую боль в животе и головокружение. «Так нельзя жить» сказал он сам себе. Таксист его не услышал. В противном случае, подвозивший его невзрачный мужичок, точно воспринял бы это на свой счет и оскорбился бы. Ему было бы обидно, что незнакомый мент критикует его образ жизни. Но таксист наверняка не подал бы виду. Зачем нарываться.
На входе Антона задержал охранник Иван. Антон хотел пройти не задерживаясь для расспросов. Но, он не знал, что пройти мимо Ивана просто так нельзя (напомню, что в детстве его назвали «защитник класса»).
— Оу, — Иван плавно построил из дубинки шлакбаум и остановил Антона, — куда спешим?
— Ты палку свою убери, — прошипел Антон.
— А че хамить? — оскорбился Иван, преграждая дорогу еще и собственным телом.
— Это откуда такой лупездень? — Антон нарочно обращался не к Ивану, а другому сотруднику.
— Э, приятель, — Иван остановился, чтобы не ударить посетителя. И правильно сделал, что остановился.
— Ваня, — гаркнул Семен спускаясь со второго этажа, — уйди лучше.
Иван покорно отошел. Он бубнил что-то о регламенте, о том, что порядок должен быть для всех один. Что нельзя вот так вот запросто пускать «своих». Но Ивана никто не слушал. Семен и Антон нарочно проигнорировали Ивана.
В кабинете, Антон выудил из портфеля бумаги, переданные ему от криминалистов через курьера и подошел к окну. За последние дни внутри Антона проистекало такое количество алкоголя, что сейчас, поднявшись по трем лестничным пролетам, молодой еще парень, он истекал потом. Ему самому чудилось, что пот пах водкой. Желудок бешено крутил и теперь, с пульсирующей головной болью, подступила тошнота.
— Бред какой-то, — сказал Семен листая отчет.
— Нет, — Антон покачал головой и добавил, — это не бред. Это убийство.
— Охренеть, — заключил Семен.
— Подожди, — Семен отложил отчет и попытался собрать все воедино. Он зажмурился и напряженно думал, — получается, что кто-то вошел к Наталье в квартиру, это я понял. Но, зачем? На всем, в последствии, только ее пальцы. Зачем было вламываться-то к ней?
— У меня есть гипотеза, — Антон все еще стоял у окна. Он не хотел смотреть на Семена, — два года назад, я был у Натальи. У нас ничего такого серьезного не было, но пару раз я у нее в гостях был. Отношений, короче, не было. Или были. Не знаю. Короче, я к ней когда в гости пришел, мы посидели, выпили. Она очень напряженная была. Ну, какая-то прям дерганая. В общем, — Антону сложно было говорить, — я ей потом хотел позвонить, да че то замотался, забегался и забыл. Она, по-бабьи решила, что она там недостаточно какая-то и что я ее кинул. Я зашел когда к ней, дней через пять после нашей встрече у нее, а она пьяная и все мне «прости» да «извини». Я ей давай объяснять, что че тут извиняться. Ну пьяная так пьяная. А она мне все «прости, Антоша». В итоге, она в обморок упала. Ну, я думал, что в обморок. Вызвал скорую. Они приехали и оказалось, что она таблеток каких-то напилась.
— Мда, — сочувственно выдавил Семен, — а в чем гипотеза?
— Я думаю, что к ней проникли, чтобы ей как бы почву подготовить. Ну, то есть, проследить, чтобы она наверняка сделала. Ну.
— А зачем?
— А зачем Булатова с Катей, так? Зачем этот долбоеб, как его там фамилия, девок мучил?
— Потому что это какая-то секта или типа того, — настаивал Семен.
— Ой, — махнул рукой Антон, — иди в манду со своими сектами.
— А как ты еще это объяснишь?
— Н-е з-н-а-ю! — чеканил Антон.
Они замолчали. Семен не стал говорить Антону, что его идея действительно интересная. Что в таком случае, если Антон прав и Наталье действительно «помогли», круг жертв сужается вокруг их службы. За исключением Егорова, который наверняка действовал по собственной инициативе без участия какой-либо группы, убийства выглядят уже не как «действия группы маньяков», а как «действия группы, решивший убивать сотрудников». Может это и не меняет дело на первый взгляд, но может помочь в понимании мотивов.
Преголя сегодня была чуть беспокойнее. Может, это от того, что катера ходят чаще, чем когда либо, может быть, она тянется ко мне. Каждым тяжелым взмахом волн, она пытается дотянуться до моего окна. Она видит меня и зовет. Наверное. Может,
