— Вы больны?
— Я слегка устал.
— Вы выглядите так, словно увидели призрака. Я же вижу, вы плохо себя чувствуете.
Мне и впрямь было не по себе. Я чувствовал себя так, словно увидел призрака или даже кое-что похуже! Я нашел обратную дорогу в отель, хоть слабо представлял себе, как мне это удалось. Первым человеком, которого я встретил, стала миссис Джейнс. Она была в саду, окружавшем здание. Мой внешний вид, кажется, вызвал у нее волнение.
— Я вижу, что вам нехорошо! Пожалуйста, сядьте! Позвольте мне принести вам попить.
— Благодарю. Я пойду в свою комнату. В последнее время мне было не слишком хорошо. Любая мелочь выбивает меня из колеи.
Она с неохотой позволила мне уйти. Ее забота мне льстила; хотя если бы ее было чуть меньше, меня бы это в равной степени устроило. Она даже предложила мне опереться на свою руку. Я со смехом отклонил ее предложение. Все же я пребывал не в столь плачевном положении, чтобы мне это действительно было необходимо. В конце концов, я от нее сбежал. Когда я вошел в свою гостиную, кто-то поднялся поприветствовать меня. Это был мистер Дэвис.
— Мистер Фаунтен, вы плохо себя чувствуете? — мой внешний вид, похоже, удивил не меньше, чем леди перед этим.
— Со мной случилось потрясение. Не будете ли вы так любезны позвонить и заказать мне бренди?
— Потрясение, — он с любопытством смотрел на меня. — Потрясение какого рода?
— Я все расскажу вам, когда вы закажете бренди. Мне действительно необходимо взбодриться. Я полагаю, моя нервная система совсем вышла из строя.
Он позвонил в звонок. Я погрузился в мягкое кресло и по-настоящему был рад такому удобству. Хотя он сидел смирно, я понимал, что его взгляд все время был сосредоточен на мне. Когда официант принес бренди, мистер Дэвис дал волю своему любопытству.
— Надеюсь, ничего серьезного не случилось?
— Зависит от того, что вы привыкли называть серьезным, — я сделал паузу, чтобы дать спиртному подействовать. Оно мне помогло. — Помните, я вам рассказал о странном звуке, которое издавало ограбившее меня в поезде существо? Я снова его услышал.
— В самом деле? — он внимательно осмотрел меня. Я думал, он будет настроен скептически, но ошибся. — Вы можете описать этот звук?
— Его трудно описать, хотя, услышав его единожды, невозможно не опознать его, услышав во второй раз, — я содрогнулся при мысли об этом. — Это словно крик какого-то дикого зверя в состоянии смятения — короткий, сухой, полусдавленный лай.
— Могу я спросить об обстоятельствах, при которых вы его услышали?
— Я смотрел на моря с Хескет-Кресент. Я услышал его недалеко от себя, и не один раз, а дважды. И во второй раз я увидел лицо — лицо, которое видел в поезде.
Я сделал еще один глоток бренди. Подозреваю, что мистер Дэвис заметил, как одно только воспоминание задевало меня.
— Как вы полагаете, есть вероятность, что напавший на вас мог быть женщиной?
— Женщиной!
— Лицо, которые вы видели, могло чем-то напомнить вот это?
Он достал из кармана записную книжку, а из нее — фотографию. Вручил ее мне. Я внимательно рассмотрел ее. Фотография не была качественной, зато была странной. Чем дольше я смотрел на нее, тем больше мне казалось, что есть сходство — тусклое, исчезающее, но все же сходство с лицом, которое уставилось на меня всего за полчаса до этого.
— Но это же явно не женщина?
— Сначала скажите мне, заметно ли вам сходство?
— И да, и нет. Лицо на этом портрете, каким я его знаю, ужасно приукрашено, но при этом он достаточно безобразен.
Мистер Дэвис поднялся. Он казался слегка возбужденным.
— Я полагаю, что достал его!
— Достали его?
— Портрет, который вы держите в руках — это портрет душевнобольного преступника, который на прошлой неделе сбежал из Бродмура[309].
— Душевнобольной преступник!
Глядя на портрет, я понимал, что это и впрямь лицо лунатика.
— Эта женщина — а это именно женщина — сущий дьявол, настолько искусный, насколько и зловещий. Она была заключена под стражу за убийство, совершенное с подробностями невероятной жестокости. Есть все основания полагать, что она причастна и к другим преступлениям. После того, как был сделан этот портрет, она намеренно обожгла свое лицо раскаленной кочергой, изуродовав себя почти до неузнаваемости.
— Есть еще одно обстоятельство, которое мне следует упомянуть, мистер Дэвис. Известно ли вам, что сегодня утром я также встретил молодого джентльмена?
Детектив внимательно посмотрел на меня:
— Какого молодого джентльмена?
— Молодого человека, который сел на поезд в Суиндоне и который предложил мне флягу.
— Вы его видели! Где?
— Здесь, в отеле.
— Здесь, черт побери! И вы с ним говорили?
— Я попытался.
— И он что-то ответил?
— Вот здесь начинается странное. Вы скажете, что во всем, что вы от меня услышали, есть нечто странное, и я с вами соглашусь. Когда вы покинули меня сегодня утром, я написал письмо. Написав его, я вышел из комнаты. А когда шел по коридору, то увидел перед собой молодого человека, который был со мной в поезде.
— Вы уверены, что это был он?
— Разумеется! Когда я только увидел его, он стоял спиной ко мне. Я полагаю, он услышал мои шаги. Так или иначе, он развернулся, и мы оказались лицом к лицу. Я полагаю, мы друг друга узнали, поскольку стоило мне приблизиться…
— Как он сбежал?
— Он свернул в комнату справа от себя.
— Вы, разумеется, последовали за ним?
— Да. Я даже не раздумывал. Не прошло и трех секунд, но когда я вошел в комнату, она оказалась пуста.
— Пуста!
— Это была самая обычная гостиная, наподобие этой, но с противоположной стороны была дверь. Я попытался ее открыть. Она была заперта. Я постучал. Ответила женщина.
— Женщина?
— Женщина! И не только ответила, но и вышла.
— Она хоть чем-то походила на портрет?
Я рассмеялся. Сама идея сравнить чудище на портрете с воплощением здоровья и очарования была смехотворной.
— Это была леди, остановившаяся в отеле, с которой у меня до этого уже была беседа, и которая настолько далека от изображения на портрете, насколько это вообще возможно — миссис Джейнс.
— Джейнс? Миссис Джейнс? — детектив прикусил ноготь. Казалось, он напряженно прокручивает что-то у себя в голове. — А мужчину вы видели?
— Вот здесь начинается самое странное. Она заявила, что мужчины нет.
— Что вы хотите этим сказать?
— Она сказала, что никто не приближался к ее спальне, пока она в ней находилась. И в этот конкретный момент там никого не было — в этом не может быть никаких сомнений, поскольку она открыла дверь, чтобы я лично во всем убедился. Я склонен полагать, сейчас, поразмыслив, что мужчина все же мог скрываться во внешней комнате, что я в спешке проглядел его и что он успешно сбежал, пока я стучался в дверь леди.
— Но если он был в чем-то замешан, это полностью убивает другую теорию, — он кивнул в сторону портрета, который я все еще держал в руке. — Такой человек вряд ли будет водить дела с Мэри Брукер.
— Я должен признаться, мистер Дэвис, что вся эта история для меня одна большая загадка. Полагаю, ваша теория состоит в том, что во флягу, из которой я пил, было подмешан некий наркотик?
— Я должен прямо заявить, что двух мнений тут быть не может, — детектив стоял передо мной, озвучивая свои размышления. — Мне неплохо было бы взглянуть на эту миссис Джейнс. Полагаю, это даже необходимо. Я спущусь в рабочий кабинет, и, надеюсь, мне позволят хоть одним глазком осмотреть ее комнату.
Когда он ушел, я остался наедине с не дававшей мне покоя мыслью об этом душевнобольном преступнике, у которого все же хватило ума совершить успешный побег из Бродмура. Только когда мистер Дэвис ушел, я обнаружил, что он оставил портрет. Я посмотрел на него. Что же это было за лицо!
— Подумай, — сказал я себе, — каково это — оказаться в руках подобной женщины!
Не успели эти слова сорваться с моих губ, как дверь в мою комнату без предупреждения распахнулась, и, стоило мне подумать, что это мистер Дэвис вернулся за портретом, вошел молодой человек, с которым я ехал в поезде. Одет он был точно так же, как и накануне, и было в этом что-то неуловимо, но безошибочно свидетельствующее о его хорошем происхождении.
— Прошу прощения, — произнес он, стоя в дверях, держась одной рукой за ручку, а другой придерживая шляпу, — но я полагаю, что вы — тот самый джентльмен, с которым я ехал из Суиндона? — от удивления я на миг лишился дара речи. — Надеюсь, что не ошибся?
— Нет, — сказал, а вернее, пробормотал я, — вы не ошиблись.
— Лишь по счастливому стечению обстоятельств я узнал, что вы остановились в этом отеле. Простите мне мое вторжение, но когда я пересел в другой вагон в Эксетере, я забыл свой портсигар.
