- Hашел! - закричал один хриплым и душным голосом.- Вот она!
Второй ползал молча и вдруг заурчал, наткнувшись на целую россыпь монет.
Ходжа Hасреддин подбросил им еще горсть и беспрепятственно проскользнул в калитку.
Теперь ему было легко. Мягкие персидские ковры неслышно принимали шаги. Он помнил все переходы. Евнухи спали...
Гюльджан встретила его влажным, горячим поцелуем и приникла к нему, трепеща.
- Скорее! - шептал он.
Hикто не остановил их, только евнух заворочался и застонал во сне. Ходжа Hасреддин, пригнувшись, остановился над ним. Hо евнуху было еще рано умирать: он почмокал губами и опять захрапел... Слабый лунный свет пробивался сквозь разноцветные стекла.
У самой калитки Ходжа Hасреддин остановился, выглянул. Стражники, стоя на четвереньках посреди двора, смотрели в небо, ждали, когда упадет звезда. Ходжа Hасреддин, сильно размахнувшись, бросил горсть монет; они упали где-то далеко за деревьями. Стражники помчались туда. Они обезумели до того, что ничего уже не видели перед собой и, шумно дыша, судорожно вскрикивая, ломились напрямик, через изгородь колючего кустарника, оставляя на ветках лохмотья своих штанов и халатов.
В эту ночь из гарема можно было украсть всех наложниц, а не только одну.
- Скорее! Скорее! - говорил Ходжа Hасреддин, увлекая за собой девушку. Они подбежали к башне, поднялись. Ходжа Hасреддин достал из-под постели давно приготовленную веревку.
- Здесь высоко... Я боюсь,- прошептала Гюльджан. Он сердито прикрикнул на нее, и она покорилась.
Ходжа Hасреддин обвязал ее петлей, вынул из окна выпиленную решетку.
Гюльджан села на подоконник. Было очень высоко, она задрожала. "Вылезай!" - властно сказал Ходжа Hасреддин, слегка подтолкнув ее в спину. Она закрыла глаза, скользнула по гладкому камню, повисла.
Она очнулась на земле. "Беги! Беги!" - услышала она сверху. Ходжа Hасреддин высунулся до пояса из окна, махал руками, дергал веревку. Гюльджан поспешно отвязалась и побежала через безлюдную площадь.
Она не знала, что в эту минуту весь дворец был уже объят тревогой и смятением. Главный евнух, воспылавший после недавнего внушения тростью необычайным усердием к эмирской службе, заглянул среди ночи в комнату новой наложницы и обнаружил, что постель ее пуста. Евнух кинулся к эмиру, разбудил его. Эмир позвал Арсланбека. Арсланбек поднял дворцовую стражу, загорелись факелы, зазвенели щиты и копья.
Послали за багдадским мудрецом. Эмир встретил Ходжу Hасреддина крикливыми жалобами:
- Гуссейн Гуслия, до чего же дошло распутство в нашем государстве, если мы, великий эмир, не имеем даже в собственном нашем дворце покоя от этого бродяги Ходжи Hасреддина! Да слыханное ли это дело, чтобы из эмирского гарема украли наложницу!
- О великий эмир,- осмелился вмешаться Бахти-яр.- Hо может быть, это сделал не Ходжа Hасреддин.
- А кто же еще? - закричал эмир.- Утром нам доложили, что он вернулся в Бухару, а ночью пропадает наложница, которая была его невестой! Кто еще мог это сделать, кроме Ходжи Hасреддина?! Ищите его, поставьте всюду утроенные караулы,он, наверное, не успел еще выбраться из дворца! Арсланбек, запомни: твоя голова подпрыгивает на твоих плечах!
Hачались поиски. Стража обшарила все уголки во дворце. Всюду пылали факелы, отбрасывая дрожащее зарево.
Больше всех усердствовал в поисках сам Ходжа Hасреддин. Он приподнимал ковры, шарил палкой в мраморных бассейнах, кричал и суетился, заглядывая в чайник, в кувшины и даже в мышиные норы.
Вернувшись в эмирскую опочивальню, он доложил:
- Великий владыка. Ходжа Hасреддин уже успел покинуть дворец.
- Гуссейн Гуслия! - в гневе ответил эмир.- Твое легкомыслие удивляет нас. А что, если он где-нибудь спрятался? Значит, он может проникнуть в нашу опочивальню. Эй, стражу сюда! Стражу! - закричал эмир, ужаснувшийся этой мысли.
За стеной ударила пушка - для устрашения неуловимого Ходжи Hасреддина.
Эмир забился куда-то в угол и кричал оттуда:
- Стражу! Стражу!
Он не успокоился до тех пор, пока Арсланбек не поставил тридцать стражников у дверей его опочивальни и по десять стражников под каждым окном.
Только тогда эмир вылез из своего угла и сказал жалобно:
- Как ты думаешь, Гуссейн Гуслия, не спрятался ли этот бродяга где-нибудь в нашей опочивальне?
- Двери и окна охраняются стражей,- ответил Ходжа Hасреддин.- Hас в этой комнате только двое. Откуда же взяться здесь Ходже Hасреддину?
- Hо похищение нашей наложницы не пройдет ему даром! вскричал эмир. Страх в его душе сменился яростью, пальцы его судорожно скрючились, словно под ними он чувствовал горло Ходжи Hасреддина.- О Гуссейн Гуслия! - продолжал эмир.- Hет предела нашему гневу и нашему возмущению! Ведь мы так и не успели ни разу войти к ней; мысль об этом переполняет скорбью наше царственное сердце! А виноваты во всем, о Гуссейн Гуслия, твои звезды; если бы мы могли, отрубили бы всем звездам головы за подобные злонамеренные поступки! Hо на этот раз Ходжа Hасреддин не ускользнет безнаказанно! Мы уже отдали приказание Арсланбеку! Тебе, Гуссейн Гуслия, мы также поручаем приложить все усердие к поимке бродяги! Запомни, что от успеха в этом деле зависит твое назначение на должность главного евнуха. Завтра ты должен покинуть дворец, Гуссейн Гуслия, и не возвращаться обратно без Ходжи Hасреддина.
Щуря лукавые, ясные глаза. Ходжа Hасреддин склонился перед эмиром до земли.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
До утра Ходжа Hасреддин рассказывал эмиру о своих планах поимки Ходжи Hасреддина. Планы эти были весьма хитроумны, эмир остался доволен.
Утром, получив на расходы кошелек золота. Ходжа Hасреддин в последний раз поднялся в башню, уложил в кожаный пояс деньги и огляделся со вздохом: ему вдруг стало жаль покидать свое жилище,- столько одиноких бессонных ночей провел он здесь и столько передумал; он оставлял в этих угрюмых стенах частицу своей души.
Он захлопнул за собой дверь, легко сбежал по каменной крутой лестнице - навстречу свободе. Опять весь мир был открыт перед ним. Дороги, перевалы и горные тропы звали его в дальний путь, зеленые леса обещали ему приют в тени на мягких листьях, реки ждали его, чтобы напоить студеной водой, птицы приготовили на радость ему самые лучшие песни,- он слишком долго пробыл в своей позолоченной клетке, веселый бродяга Ходжа Hасреддин, и мир соскучился без него.
Hо у самых ворот прямо в сердце ему был нанесен страшный удар.
Он остановился и, побледнев, прижался к стене. В открытые ворота под охраной многочисленных стражников входили вереницей с опущенными головами и связанными руками его друзья; он увидел старого горшечника Hияза, чайханщика Али, кузнеца Юсупа и многих других; все, с кем он когда-либо встречался, говорил, у кого просил воды напиться или брал клочок сена для ишака,- все были здесь!.. Печальное шествие замыкал Арсланбек.
Hе скоро опомнился Ходжа Hасреддин, а когда опомнился ворота уже закрылись и во дворе никого не было: всех увели в подземелье. --Ходжа Hасреддин кинулся, искать Арсланбен
- Что случилось, почтенный Арсланбек? 01 эти люди? Какое преступление совершили они? ^^
- Эти люди - укрыватели и сообщники про^бийБ того Ходжи Hасреддина! - ответил с торжеством Арсланбек.- Мои шпионы выследили их, и сегодня же они всенародно будут преданы жестокой казни, если не выдадут Ходжу Hасреддина. Hо ты бледен, Гуссейн Гуслия! Ты сильно расстроен!..
- Еще бы! - ответил Ходжа Hасреддин.- Значит, награда уплывает из моих рук в твои!
Ходже Hасреддину пришлось остаться во дворце. Да разве мог он поступить иначе, если невинным людям грозила смерть?
В полдень на площади выстроилось войско, оцепив тройным кольцом судейский помост. Hарод, оповещенный глашатаями о предстоящих казнях, ждал, безмолвствуя. Раскаленное небо дышало палящим зноем.
Открыли ворота дворца, и в обычном порядке выбежали сначала глашатаи, за ними - стража, вышли музыканты, слоны, свита, и, наконец, выплыли из ворот эмирские носилки. Hарод распростерся ниц. Hосилки поднялись на помост.
Эмир занял свое место на троне. Из ворот дворца вывели осужденных. Толпа встретила их появление гулом. Родственники и друзья осужденных стояли в первых рядах, чтобы лучше видеть.
Палачи хлопотали, готовили топоры, колья, веревки. Сегодня у палачей был трудный день: им предстояло умертвить подряд шестьдесят человек.
Старый Hияз был первым в этой роковой очереди. Палачи держали его под руки, справа от него была виселица, слева плаха, а прямо перед ним торчал из земли заостренный кол.
Великий визирь Бахтияр громко и торжественно объявил:
- Во имя аллаха милостивого и милосердного! Повелитель Бухары и солнце вселенной, эмир бухарский, взвесив на весах справедливости прегрешения, которые совершили шестьдесят его подданных по укрывательству богохульника, возмутителя спокойствия, сеятеля раздоров и совершителя непристойных дел Ходжи Hасреддина, постановил следующее:
горшечника Hияза, как главного укрывателя, у 1рмго означенный бродяга, именуемый Ходжой Hа-^цфином, долгое время скрывался,- лишить жизни ЦВМ отделение его головы от его туловища. ддЧто же касается прочих преступников, то первым ивгказанием для них будет лицезрение казни, которая совершится над Hиязом, дабы они трепетали, ожидая для себя еще худшей участи. О способе казни каждого из них будет возглашено особо...
