Г. Незнакомец прямо в первых двух строках фельетона объявляет, что "нынешний раз мы сначала будем беседовать о собаках" и, сказав несколько слов о собачьих натурах, упоминает, что "есть собаки двуногие", добирается, что значит, когда собаки лают, виляют хвостами и лижутся, и говорит:
На основании этих известных признаков можно бы построить целую диссертацию, но с тех пор, как г. Леонтьев, соратник г. Каткова, объявил, что диссертации пишутся только людьми недобросовестными, добросовестные же люди, как он, г. Леонтьев, получают ученые степени за передовые статьи в "Московских ведомостях" и за ведение счетоводства у г. Каткова, с этих пор даже я не решусь сочинять диссертацию; а потому займемся безразлично собаками вообще, не касаясь подробностей и не обозначая, к какой породе они принадлежат.
И вот, поговорив о собаках у садков и о собаке, которая кого-то испугала, а потом о режиссере Яблочкине (этом новом злополучном bete noire {пугало (франц.)} наших фельетонистов) и о пожарном солдате, который, по мнению г. Незнакомца, совершенно мог бы заменить режиссера Яблочкина, г. Незнакомец снова увидал удобный случай сделать переход к гг. Каткову и Леонтьеву. Он говорит (о режиссерстве пожарного солдата)
что для всего этого мудрости особенной не требуется, и на нее хватит как г. Яблочкина, так и всякого пожарного. Да что? Нынче и не на такие дела мудрости особенной не требуется.
Г-н Леонтьев, профессор Московского университета и сотоварищ г. Каткова, человек, кажется, совсем не мудреный, а управляет тремя редакциями и лицеем. Мало того. Совет университета соглашается на различные его предложения, очевидно вызванные экономическими соображениями сего знаменитого классика, который, впрочем, творений никаких, вероятно, не оставит. Г-н Иванов, которого он предложил в экстраординарные профессоры и который не написал ни одного сочинения "по крайней добросовестности", как выразился г. Леонтьев, дает уроки в лицее; повысив его в экстраординарные профессоры, г. Леонтьев "по крайней своей добросовестности" вознаградит своего учителя. Хорошо и дешево.
Я знаю, что г. Б. М., который выдумал, что "С.-Петербургские ведомости", "Неделя" и "Дело" находятся в "личном владении" у г. Стасюлевича, напишет панегирик бескорыстию гг. Каткова и Леонтьева, а гг. Катков и Леонтьев, "по крайней своей добросовестности", напечатают его в одном из своих органов. Г-н Б. М. распространится, как распространился уже он в "Современной летописи", "о безвозвратных пожертвованиях деньгами и тяжком безвозмездном труде" гг. Каткова и Леонтьева, учредивших лицеи будто бы единственно для славы России, не заботясь о своих карманных интересах, хотя 900 руб. годичной платы за воспитанника пойдут, несомненно, в общую кассу бескорыстных редакторов "Московских ведомостей".
Г-н Незнакомец трактует г. Б. М. очень невысоко и говорит:
Он развлекает своих господ Леонтьева и Каткова подьяческими шуточками вроде; "едет чижик в лодочке в генеральском чине не выпить ли водочки по этой причине". Господа смеются, а г. Б. М. рад: почему же господа смеются? По легкомыслию, конечно, не подозревая, что "чижики в генеральском чине" суть не кто иные, как гг. Катков и Леонтьев, а "лодочка", на которой они едут, "Московские ведомости"; их лакеи и камердинеры, "по этой причине" пьют водочку и напиваются до того, что теряют разум, пишут панегирики доносам и отождествляют редакцию "Московских ведомостей" с министерством народного просвещения. Г-н Б. М. прямо говорит, что тот, "кто считает редакторов "Московских ведомостей" злыми обскурантами и гасильниками светлых педагогических идей несомненно должен считать таковым же и нынешнее управление народного просвещения". Вот они каковы, эти "чижики в генеральском чине", вечно отождествляющие себя то с целою Россиею, то с разными ведомствами. Самолюбие поистине громадное, хоть и не приставшее чижикам в генеральском чине, которые привлекают к себе не пением, а "щелканьем", как настоящие чижи, и, как настоящие же чижи, выбирают для своего щелканья вершины леса, как места совершенно безопасные. Настоящие чижи отличаются ловким устройством своих гнезд, чижи в генеральском чине тоже прекрасно устроили свое гнездо из веточек "Московских ведомостей", мха классического лицея, прутиков "Русского вестника" и лишаев Московского университета. Настоящий чиж совершенно особенным образом порхает перед самкою, как будто не может летать как следует. Чижи в генеральском чине тоже подобным образом порхать умеют, в особенности г. Леонтьев, порхающий перед университетом, профессоров которого он хочет приручить к своему лицею. Быть может, найдутся читатели, которые, по добросердечию, в самом деле поверят, что этим чижам в генеральском чине плохо, что они "безвозвратно тратят деньги" и поднимают "тяжкие безмездные труды". Таким читателям я повторю слова Брема, сказанные им о чижах настоящих: "Чижи, прилетающие зимою на дворы, далеко не так достойны сожаления, как думают некоторые нежные души, потому что чижам очень хорошо". Смею уверить, что и чижам в генеральском чине очень хорошо, и это блаженное состояние их продлится до тех пор, пока общественное равнодушие не пробьет дыры в их лодочке и не снимет с них генеральского чина.
В заключение же этого совета разжаловать гг. Каткова и Леонтьева из генералов в чижи, г. Незнакомец обращается с сожалением к тем, кто имеет имена и фамилии, выдающие не совсем русское происхождение, и употребляет тут следующее коварство:
Ах, г. Б. М., - говорит он, - хорошо вам говорить это, а каково-то это слушать таким благонамеренным гражданам, как г. Болеслав Маркевич, который, правда, поместил в прошлом году "Типы прошлого" в "Русском вестнике" и таким образом застраховал себя, по-видимому, от нападок "Московских ведомостей"; но кто знает, надолго ли продлится их милость?..
Вот, что называется, договорились и до шишки на носу тунисского бея и мало-помалу наведениями да сопоставлениями сблизили таинственные Б. М. с г. Болеславом Маркевичем, которого фамилия точно так же кончается на ич, как и фамилия г. Стасюлевича, и у которого вдобавок такое нескромное польское имя! Но и этого мало: вывели, что некая слабая повестца, которая напечатана в "Русском вестнике" 1868 года под заглавием "Типы прошлого", написана вовсе не г. Лесницыным (как значится в журнале), а тем же Болеславом Маркевичем... То есть, что г. Лесницын, подписавший "Типы прошлого", вовсе не Лесницын, а, вероятно, псевдоним того же польского человека Болеслава Маркевича... "Маску долой!" Как некогда говорил г. Зайцев, так и г. Незнакомец тоже не дает маха и, срывая маски, действительно обнаруживает совершенные неожиданности! Поляки в "Русском вестнике"!.. Это страшно, это неистово, это ужасно, и больше всего... это смешно!.. Человек с фамилиею на ич, ратующий против фамилий, имеющих такое окончание; поляк, заведомо проникающий в "Русский вестник" и "Московские ведомости" под русским флагом; и потом вся эта родовая польская тонкость и способность к интриге, опростоволосившаяся до того, что ее изловили, выпотрошили, вывернули с лица наизнанку и поставили на горох на пугало, - и все это самым бесхитростным образом!.. Это черт знает как смешно! Что придумал, на что надеялся этот многонаивный польский человек Б. М., выставляя две начальные буквы своего имени? Он надеялся, что так он двум-трем лицам благонамеренно ткнет эту статейку и проворкует: "Это... эти Б. М. - это я, ваше сиятельство", а литературщики-де до имени моего не доберутся и не назовут меня, потому что не смеют. Бедный, бедный польский человек! Есть что сметь! Вот пусть-ка он теперь поведается с г. Незнакомцем и пошлет к нему доверенного, или... ну, да пусть, что хочет, делает, а только, наверное, не сделает ничего. Незнакомец же что захотел, то и расславил. Соединением усилий его труда, тайных разведок и таланта гг. Катков, Леонтьев, Б. М. и особенно бедный польский человек Болеслав Маркевич, пробравшийся в "Русский вестник" под именем Лесницына, - все они находятся теперь в прекомическом положении и должны иметь честь раскланиваться за это с своим таинственным Б. М. - Умен, тактичен, сведущ и талантлив!
Дело на сем пока кончено и рассказано вам, читатель, так, как оно было. Теперь потрудитесь сами себе ответить, насколько вся эта баталия убеждает вас в превосходствах классического образования, отстаиваемого г. Катковым, перед несовершенствами образования реального, защищаемого г. Стасюлевичем?
ПРИМЕЧАНИЯ
БОЛЬШИЕ БРАНИ
(Общественная заметка)
Впервые опубликована в "Биржевых ведомостях", 1869, Л 153, 8 июня, без подписи; впоследствии не перепечатывалась.
1869 - 1870 годы - время активного сотрудничества Лескова в "Биржевых ведомостях", издававшихся в 1861 - 1874 годах К. В. Трубниковым. Помимо большого количества статей, посвященных церковным вопросам, старообрядчеству ("Искание школ старообрядцами", "Модный враг церкви", "Русские архиереи и русские монастыри в старину" и др.), Лесков со второй половины 1869 года начал вести в газете недельный фельетон под общим заглавием "Русские общественные заметки". "1869 и 1870 годы Лесков буквально на своих плечах несет бремя заполнения трубниковских "Биржевых ведомостей", а попутно и его же "Вечерней газеты", оживляя оба эти издания своими интересными статьями (А. Лесков. Жизнь Николая Лескова, стр. 225).
