Ослепительная
вспышка.
Дядька Леонид. Вот что! Красоту!
Виктор. Стопудово, что красоту. Что еще в этой жизни снимать? (Забирает у дядьки Леонида фотоаппарат, снимает Ларису с другой стороны, отдает фотоаппарат дядьке.)
Дядька Леонид (Виктору). Сколько я тебя фотографировал! На скольких выставках твои морды прозвучали! Это сейчас я стал щелкунчиком. (Вспышка фотоаппарата - снимает Ларису и Виктора.)
Виктор. Ну и где это все, скажи, скажи!
Лариса. В самом деле, интересно бы посмотреть.
Виктор. Наш светописец заснул пьяный с сигаретой и все спалил.
Дядька Леонид (подъезжает на кресле к Виктору, смотрит на него в упор). Защитника Белого дома - в инвалидный дом! Вы думаете, что - в Переделкине все дружат? Нет, там они... по своим кружкам. Кстати, воздух там такой чистый! Утром встанешь - голова с похмелья нисколько не болит! А тут девятнадцатого августа одна тысяча девятьсот девяносто первого года вдруг такие все стали друзья! Поэт граф Разумовский отговаривал меня в ночь на двадцатое ехать на баррикады Белого дома (изображает в кресле графскую прямую спину): "Ты, милый, не военный, даже в армии не служил, помощи от тебя никакой, а убьют запросто".
Виктор. Пуля из "калашникова" пробивает рельсу.
Дядька Леонид. И вдруг что вижу вечером? Сам граф Разумовский - старик уже - садится в электричку, на баррикады. Я его там перехватываю: "Ваше сиятельство, как это понимать?"
Свет мигает, появляется граф Разумовский, как его представляет дядька
Леонид: во
фраке, цилиндре, с каким-то белым цветком в петлице.
Граф Разумовский. Я граф Разумовский и не могу не ехать, когда решаются судьбы России!
Свет мигает, граф исчезает.
Виктор. Помню, как ты защищал демократию. Собаки переделкинские залаяли: помогите. Тетя Лида рассказывала: она выбегает, а ты между новым корпусом и столовой пьяный валяешься.
Дядька Леонид. Все путаешь или злонамеренно искажаешь историю! России. Это было уже потом, когда я противогаз обратно сдал, и приехал Малинин, и сказал: "Я знаю, что вы хотите услышать!" И запел "Поручика Голицына". И все подхватили, как все подхватили!
Виктор. Ты все это где-то вычитал.
Дядька Леонид. Наш отряд стоял у бокового фасада, чтобы пройти к главному, нужно через несколько контролей было... сказать пароль "Вымпел" или "Выход" - я забыл. Я же за противогазами ходил - сам лично получал противогазы.
Лариса. Успокойся.
Дядька Леонид (показывает на пластилинового Шварценеггера). Мог бы я создать это воплощение героизма и демократии, если бы не был там?
Виктор. Врачи сказали, что тебе поможет после инсульта, вот ты и лепил.
Лариса. И очень хорошо - хотел ведь выздороветь.
Дядька Леонид. Так почему же я ваяю не голую бабу, а героя? А что толку быть героем? Я вчера слышал, как вы на кухне разворачивали конфеты и ели потихоньку, даже мне не предложили.
Лариса. Мы сейчас не можем каждый день конфеты! А наверное, это лук так шуршит, я его чистила.
Виктор. Все-все, молчу, ты герой! Награждаю тебя "Россией". (Вручает ему шоколадку.)
Дядька Леонид. Наконец-то! (Неловкими руками разворачивает звенящую фольгу - зритель, может быть, слышит ее ломкий серебристый звон. Ларису это раздражает, она закуривает, но тут же тушит сигарету и начинает собирать разбросанные игрушки в сетчатую корзину.) Симфония звуков! (Ест.) Симфония вкусов! Как электрофорезом все внутри прогрело! Я весь погрузился во вкус. Так только в детстве! (Звенит фольгой.) И эти колокольчиковые звеньки - тоже из детства. Мы там обменивались разноцветной фольгой...
Виктор. И в доме инвалидов - вы там тоже будете обмениваться. А какой шоколад - ты же говорил, что в семь лет уже курил?
Дядька Леонид. Какие вы... безжалостные! У человека не только сосуды лопают. У человека душа может лопнуть...
Виктор. Какое холодное лето!
Дядька Леонид. Это нам сверху... Огорчили Боженьку, суки!
Виктор. Не говори так! У меня и так сердце надтреснуто.
Дядька Леонид. Надтреснуто? А мое сердце вообще смято... железными пальцами жизни.
Виктор. Я упал, как Икар, и никто не заметил! (Тянется за водкой на верхнюю полку "стенки".)
Дядька Леонид. Вперед и выше! Через тернии к звездам!
Лариса. Ты хочешь окончательным импотентом стать?
Виктор. О русская земля! Доколе ты будешь рожать таких ненасытных жен! (Быстро наливает себе, дядьке Леониду. Выпивают.) Хариусом бы сейчас закусить! Помню, последний раз выпивали с Зеркальцевым, ну, не такую уж водку, конечно.
Дядька Леонид. У Зеркальцева твоего лоб такой узкий, что палец не помещается. Как он стал директором? Непонятно.
Лариса (вырывает остатки водки, ставит в шкаф. Дядьке Леониду). Мы за Игорехой поехали. К моему папе. А ты поработай автоответчиком, записывай, если кто позвонит.
Дядька Леонид остается один. Вдруг сзади него, на гладильном столе, сам по
себе раскры вается большой черный мужской зонт, шурша шорохом крыл. Сразу становится
темнее.
Дядька Леонид. Как странно... Что-то под жопу лет я стал всего бояться. Ну и что - зонт раскрылся: пружина, может, такая, ослабла. Да может, они и раньше раскрывались в прежней прихожей у Витьки, шуршат там, летают...
Становится еще темнее. В луче света появляется граф Разумовский. Дядька
Леонид
почтительно встает.
Граф Разумовский. Хватит, маркиз, вы уже много сделали для демократии. Пойдемте вместе, я так соскучился по беседам с вами.
Дядька Леонид. Ваша светлость! Позвольте на память...
Вскидывает фотоаппарат (вспышка!), падает и умирает, но еще несколько раз
фотовспышка
освещает сцену.
Картина 3
На просцениум выходит Равиль. У него звонит сотовый.
Равиль. Тигра опаздывает. (Дальше несколько слов по-азербайджански. Затем снова по-русски.) Все равно скоро будем. Пиндыр купили? Тигра любит сыр.
На просцениуме появляется Неля. Они идут навстречу друг другу - Неля и
Равиль. Он мо ложе ее лет на десять. Вручает Неле плюшевого тигра в прозрачной упаковке.
Неля. С чего это? (Протирает уголки глаз.)
Равиль. Сегодня ровно год... с нами происходит.
Неля закидывает руки ему за шею, в одной - эта самая тигра.
Неля. А я забыла. (Целует его.)
Равиль. А я вчера перевозил детскую кроватку... туда, куда идем сейчас. К сестре.
Неля. Племянника кроватку?
Равиль. Да. Брата сын. Он вырос. А сестра родила. Кроватка два года была в кладовке. Разобрали... И там вчера я увидел гнездо мыши. Красивое. Вата так завита. Как волосы твои. Где мышь нашла вату? И мбави лента.. Да-да, лента! Почему лента, слушай?
Неля. Мави - это что?
Равиль. Мави - цвета моря.
Неля. Голубая?
Равиль. Да, голубая лента. Почему так красиво? Ведь мыши не понимают красоту? Или понимают? Или любое материнство красиво?
Неля. Опять ты за свое? Я должна подумать. (Протирает уголки глаз.) Год всего мы знакомы.
Равиль. Год - это много.
Неля. Ты ведь знаешь, что я пережила: муж был миллионер, а теперь он бомжара бритый.
Равиль. Зачем так говоришь, слушай! Ты его не жалеешь.
Неля. Мне петрушку жалко рвать - она ведь ни в чем не провинилась. А Виктора не жалко, он заслужил свое. (В сторону.) Когда я рожала ему тройню, было полное впечатление, что у меня снарядом отрывает обе ноги на поле боя. А он? Бросил меня! И после этого его жалеть?
Равиль. Эх, если бы я тебя встретил в Азербайджане... Там столько этой петрушки и вообще зелени! И водопад, как... готовое соскользнуть одеяние.
Картина 4
Прошел еще год. Входит Виктор. Затем Лариса - она свежа, но одета уже с
китайского
рынка. Виктор брит, но обтрепан.
Лариса. Купила уцененное печенье - сломанное, как моя жизнь.
Виктор. Представляешь: Зеркальцева три дня как выпустили на свободу!
Лариса. Откуда ты узнал?
Виктор. Есть такой источник информации - сыновья.
Лариса. Наверное, выпустили его по "зеленой амнистии" - дал миллион мертвых президентов.
Виктор. Три дня назад выпустили, а мы как в деревне - ничего не знаем. Вот что значит без телевизора.
Лариса. Но зато этот телевизор три месяца нас кормил.
Виктор. К Зеркальцеву вчера двух светил привозили. Медицинских. Что-то с легкими, говорят.
Лариса. Ну, светила его вылечат за сутки. Сейчас есть такие антибиотики, одну таблетку выпил - и все. Ты вот что: не жди, а сам ему позвони.
Виктор. Сон я видел сегодня: будто у нас пол вот здесь пророс травой и мы корову пасем. А тут солнце выглянуло на потолке, оводы налетели, кусаются. И речка так петляет, чуть ли не впадает в саму себя.
Лариса. По-моему, отличный сон. Трава зеленая - это к долларам. Ну! Стартуй! (Вкладывает телефонную трубку ему в руку.)
Виктор. Не дави на меня! Ведь если Зеркальцев скажет "нет", то... я даже не представляю, что делать!
Лариса машет рукой и уходит на кухню. Мерцающий зыбкий свет. Появляется
дядька
Леонид с фотоаппаратом и зонтом.
Виктор (дядьке). Все понял! Понял! (Частит.) Я комсомольскую отчетность подчищал, сестре денег не посылал, и еще это - двух лохов на бабки развел.
