- Они что, так и не отказались от той пресловутой идеи насчет моих честных очерков? - спрашиваю я.
- Несуществующих, заметь, - говорит Магомед, - Но, братан, это уже другие немцы. Те вообще французы были. Которых ты нагрел на три косых...
- Мы вместе их нагрели... - отвечаю, - Я кроме аванса ничего не видел...
- Ладно, дело прошлое. Я объяснил французам, что ты не смог поехать встретить миллениум в пылающем Грозном по самым объективным причинам. Сказал, что тебя посадили в тюрьму за наркотики. Они даже предложили подключить своих неформалов, типа ПЕН-центра - я сказал, что наши все сами сделают, если пустить наш с тобой бюджет на взятки. И чтоб в газеты не писали, и наших тут не дергали - а то тебе, мол, Толяныч, меру пресечения изменят...
- А какая она у меня? - поинтересовался я.
- Принудиловка от наркозависимости, - уверенно сказал Мага, - А то, что бюджет их сразу же был пущен в расход, я им, конечно, не сказал - все-таки я деловой человек. Так что они ничего не поняли и отстали. Да ты чего? Они ж, скоты. давно уж про тебя забыли! У них к тому времени уже какой-то философ патлатый через Грузию провернулся без визы. Как его наши спецы проморгали? Отрезали бы голову, свалили на хоттабычей. Да... Вот как время летит...
Какое-то время после его рассказа мне было сильно смешно - от того, как кратко и мастерски Магомед изложил историю о том, как я не поехал в Чечню по заказу одного мощного французского либерального журнала, заплатившего за эту аферу три тысячи долларов, лично в руки Магомеду. Аферу - потому что в тот момент давать нам деньги не стоило. В смысле - под самый Новый год. Магомед это понял - и выдал мне авансом всего пять сотен. Остальные убрал к себе в карман. Потом мы взяли ЛСД, кокоса, стакан шишек и отправились в "Седьмой путь" - ну, и, естественно, хантер-томпсон, по подтексту не без контекста.
- На самом деле я хотел поехать! - отсмеявшись, слегка возмущаюсь я, Не помнишь, я ведь билет на самолет уже купил!
- Вечером пьяный ты позвонил и сказал, что у тебя, похоже, газовая гангрена, - усмехается Магомед, - А с утра ты позвонил и сказал, что билет остался в неизвестной подмосковной ментовке вместе с паспортом.
- Гангрена была бредом, - отвечаю, - Поехать меня просто защита не пустила. И Верка с Ксюхой, если честно.
- Как они?
- В Крыму еще. Вернусь - буду встречать. Тоскую сильно, ты меня знаешь. Просто пиздец временами - а временами, знаешь, наоборот, стимулятор натуры. Так что теперь я точно поеду. Тем более. Возвратки не будет. Есть серьезный внутренний позыв.
- Творческий позыв-то? Завидую... - говорит мой почти состоявшийся литературный агент, - Хорошо подумал? Не передумаешь? Аванс тебе сейчас выдавать, или как?
- А когда же еще?! Вот, баран! - я возмущен, - Я бы и без аванса у тебя денег занял. Думаешь эти козлы нам платят? Выборы-то закончились.
- И все-таки хорошо, что ты едешь по работе, с оказией, под охраной, с кормежкой и госбюджетными командировочными, - говорит Магомед, протягивая мне небольшую стопочку двадцатидолларовых купюр, - Значит, этих условных немецких денег тебе достанется больше. Хоть иногда судьба должна играть в пользу, скажи, уродец? Короче, от тебя ждут где-то 80000 печатных знаков. Мелочь, мне кажется. С подглавками только, не забудь.
Мы смеемся, я убираю деньги куда следует. Скоро мы допьем пиво - и отправимся куда-нибудь еще. Я только разве что заскочу в контору и скажу шефу, что переговоры о скрытой имиджевой рекламе с финансовым представителем фонда ветеранов Афганистана проходят успешно.
- А все-таки ебут нас чехи... - говорит Магомед, - Хоть мы и крепчаем от этого. Хотя морально, конечно, да на уровне будущих поколений все это, так или иначе, сложится в нашу пользу. Но пока ебут.
- Не ругайся, - говорю, - Я тебе первому расскажу, как там на самом деле. Какая энергетика, что за поля.
- Русско-татарский мат отгоняет бесов. Запатентовано историей. Однажды я ездил к одному старцу, в Оптину пустынь...
- Я помню эту концепцию, - говорю, - Она не бесспорна.
Играла восточная музыка. а может, и не играла.
- А ты знаешь, что я все-таки возобновил написание романа, - сказал я Магомеду, - Моего, вечного. Чтобы не бухать. Только во временах все время путаюсь.
- Моего романа? - уточнил Магомед, - Который я тебе заказал позапрошлым летом? И дал в долг аванс?
- Никакой он не твой, - ответил я, - И ни чей. Я его по главе в Интеренете вывешиваю.
- Опять с маргиналами связался... - вздохнул Мага и допил пиво, Шифруйся получше. И как твой творческий метод, в связи с буддизмом, усовершенствовался? Что? В корень смотрю? Йока гири?
- Научился работать просто, немного и без психозов, - улыбнулся я, - Не переутруждаюсь короче. Еще дисциплины бы поднабраться, и Букер с Нобелем, считай, в кармане.
- Супер. Только не забывай, что главное - это глубоко дышать, - он сел на своего любимого галатропного конька, - А психоз пройдет. Сам собой развяжется. Тем более, что любые неврозы после настоящей войны становятся осколочными. Разве ты не чувствовал того кайфа, что на войне любой отрезок времени без присутствия смерти за плечом, и даже самого ухода смерти чуток подальше - что при снайперах на открытом пространстве не представляется возможным, не говоря уже о минометных гнездах на склонах гор, а ты, блин, в чертовом ущелье... Короче, не отвлекаюсь. О чем твой роман? Надеюсь, о том же самом?
- Ты сам все знаешь, - сказал я, - О кайфе на войне, простыми словами. О психоидной природе.
- Да? Простыми? - усмехается Петр, - Везет тебе. Эх, я убивал, не могу вот так. Зависть, зависть - вот что меня в тебе привлекает. Моя зависть. Я смог бы лишь про то, как... А, нет - это тоже не смогу... Да и возраст уже... Может, шишек возьмем, таланты и поклонники?
- Можно, - сказал я, - Все можно, если в меру. Ты абсолютно прав в том, что сейчас сказал, Мага. Без поездки туда повторно, сейчас, хотя бы приблизиться, хотя бы почувствовать этот страх как следует - повторно, после той войны, после того страха. Без водки той хрен напишешь приличную книгу. В смысле - неприличную. Она в любом случае будет больной. Таким образом ее и купят. Дойдет до аудитории. Нормальный бизнес на крови и обгрызенных собаками трупах. Чем он хуже солдатской карьеры?
- Ты говоришь моими словами, сукин кот, - говорит Мага, - И ты прав. Безусловно, как рефлекс. Ебануто, как создание.
- У меня с бессознательным договор о ненападении, - говорю, - И вообще, прекращай материться. Фуфловая высокопарность мне не катит.
- Да? - Мага удивленно молчит пару секунд, а потом встает из-за стола и уверенно произносит, - А я-то всегда наблюдал у тебя декларацию независимости от психики. Что-то изменилось, пограничник?
Я однажды ему рассказал, как лечился в одной ведомственной клинике пресловутых "пограничных состояний", вот он и прикалывается. Как будто сам не лечился еще покруче. Ну, да он ведь убийца многоразовый. Ему сложней.
- Война, - говорю, - Чечня. Грех материться всуе...
- Хоккей, - говорит Мага, - Договорились. Значит, едем бухать. Только не вздумай говорить о Сэллинджере, Мэллвиле и остальных кафках - а то меня замутит не доезжая. Не говоря уже о тулках и римпоче, жалкий сектант. И прекращай путаться с временами, это не по-человечески. Время у нас у всех одно. Банальность...
- Да, - говорю, глупо улыбаясь до ушей, - Ты даже не знаешь, насколько ты прав.
- И вот еще что, - он напускает на себя серьезный вид, - Насчет романа... Пойми одно, парень. Мое предложение остается в силе. Издаем за мой счет, прибыль пополам, даже без отбоя. Я в тебя верю, слышишь? Да у тебя ж, к тому же, вся пресса в кулаке? Я четко это вижу - презентация в Доме журналистов, телекамеры, все твои знакомые известные личности...
- Многочисленные интервью с литературным агентом и издателем...
Тут я понял, что мы с Магомедом сегодня сильно нажремся - авансом, в разминку...
- Да! Да! - не унимался он, - А у тебя, к тому же и день рождения! Тридцать лет, круглая дата!
- Я так быстро не успею написать... - улыбаюсь.
Приятно, черт возьми - хотя и все под контролем, без привязанностей.
- Я уже вижу эти тупые тексты в пресс-релизах! - сообщает Магомед, морщит лоб и начинает указывать пальцами на несуществующую газетную вырезку, - Впервые... Лично участвовал в освещении обеих кампаний... Психический шок... Убийственная, смертельная ирония... Настоящий герой своего трудного времени...
- Чушь какая, - говорю, - Я совсем не об этом...
- Да не ломайся ты, как целка! - смеется Магомед, хлопает меня по плечу здоровенной спецназовской лапой, а после серьезно так добавляет, - Короче, задание. Хочешь вешать в Интернет - вешай. Пиарь сам себя - под псевдонимом, смотри, не балуй. Но к самим текстам относись, как к черновикам, понял? Как если бы это просто ты фигачишь в компьютер - а кто-то это тайно смотрит, но никак тебя не смущает. Плюй на их дерьмовые рейтинги, слышишь? Книга - это когда берется, открывается и до последней точки не закрывается. Там свой подход к редактуре, свой тембр, своя настройка... Короче - не буду тебя учить. Роман - это полковой похоронный марш. А твой Интернет - это просто Моцарт играет гаммы на балконе, а случайные прохожие головы задерут, так он им чижика-пыжика сымпровизирует. Говно, короче.
