- А что, не видишь?
- Сразу не поймешь.
- Тома, - позвали ее опять.
- Ну, я пошла, - сказала она, - вечером у меня игра. Она пошла тренироваться, а он еще раз позвонил сыну Байрамова. Телефон молчал.
По дороге к себе домой Гамид специально сделал, крюк и привел его к единственной в городе пекарне, где пекли юху.
- Смотри, - сказал он ему и подвел к окну.
Энвер увидел большое, чисто выбеленное помещение, в углу которого стояли печи, заменяющие садж. Посреди помещения, на столе, обильно посыпанном мукой, раскатывали тесто два голых по пояс парня. Два других растягивали юху на руках, быстро-быстро перебирая ими. Потом они поочередно нырнули в печку, чтобы прилепить юху к внутренней стенке.
- Видишь, - сказал Гамид, - нужен пятый. Будешь прекрасно жить и еще своим посылать сколько нужно. Поверь мне.
Вечером Энвер нагрянул к сыну Байрамова. Там были гости. Поэтому, впустив его, сын Байрамова попытался прямо в прихожей выяснить, зачем он пришел.
- Я здесь говорить не буду, - громко сказал Энвер, - у меня долгий разговор.
- Говори тише, - сказал сын Байрамова, крепкий черноусый, черноглазый мужчина лет тридцати пяти с густыми черными бровями, - иди за мной.
О" провел Энвера в спальню. Здесь стояли две кровати, покрытые мохнатыми одеялами в крупную яркую клетку, светлый шкаф во всю стеку и зеркало со столиком. "Красиво живут",- подумал Энвер и опять с удивлением отметил, что хоть он и деревенский человек, а все-таки чувствует, что красиво в этом городе, а что - нет. И то, что сын Байрамова говорит с ним на "ты", он тоже сразу почувствовал, и это ему не понравилось.
--В чем дело? - спросил сын Байрамова и строго глянул на Энвера.
Энвер легко выдержал его взгляд, потом посмотрел на стулья, стоявшие у стены. Их как раз было два.
- Садись, - сказал сын Байрамова, - я, подвинув один стул Энверу, сел на другой. - Я слушаю тебя.
- Твой отец, - сказал Энвер, подчеркивая это свое ответное "ты", - десять лет назад взял в долг у моего отца восемь тысяч рублей.
- Новыми? - спросил молодой Байрамов.
--Десять лет назад были старые деньги, - ответил Энвер и продолжал спокойным холодным тоном, - они вместе учились на курсах усовершенствования. Отец продал все, что было дома... Я это тебе рассказываю не для того, чтобы ты пожалел меня и моего отца, а чтобы понял, какой нечестный человек твой отец.
- Да, он проходимец, - согласился сын Байрамова, - я слышал об этой истории. Отец твой приезжал несколько раз в те времена, когда я жил еще дома. Маленький такой, в очках, сельский интеллигент...
- Отцу не дали ни копейки... - сказал Энвер, - а я не уйду отсюда, пока не вернете мне все деньги.
- То есть как это не уйдешь? - спросил сын Байрамова.
- Вот так вот, не уйду. Буду сидеть в этой комнате, пока не отдадите мне все деньги.
- Ты что, с ума сошел, что ли? - удивился сын Байрамова. - Я-то какое имею отношение к этим деньгам. Я ушел из дома пятнадцать лет назад, когда мне и двадцати не было. И с тех пор к отцу не имею никакого отношения. У него еще одна семья была, дети.
- Ничего не знаю, - упрямо сказал Энвер, - мне надоело искать, звонить по телефону. Плохой, хороший - это твой отец, и ты должен заплатить за него долг.
- Слушай, ты начинаешь меня сердить, - нахмурился сын Байрамова, - этот тип будет кругом одалживать деньги, а я должен за него платить и выслушивать претензии каких-то идиотов.
- Это кто идиот? - спросил Энвер.
- Ты, - спокойно ответил сын Байрамова. Он совсем не боялся Энвера, можешь сидеть здесь хоть до конца жизни, но я не дам тебе ни копейки. Да у меня и нет сейчас таких денег.
- Это твой отец, - сказал Энвер.
В комнату заглянула жена Байрамова.
- Рамиз, - сказала она, - неудобно, люди же ждут.
- Ну, ладно, - сказал сын Байрамова и встал, - сиди, если хочется. Но учти, здесь ты ничего не получишь.
Он вышел из комнаты, и Энвер остался один. Не вставая со стула, он еще раз оглядел комнату, потом опустил голову и просидел так, уставившись в паркет до тех пор, пока не открылась дверь и не вошла все та же женщина. Она была в коротком переливающемся платье, без рукавов. По тому, как она посмотрела на него с сочувствием, Энвер понял, что она уже все знает.
- Рамиз терпеть не может отца, - сказала она, - тот, конечно, этого заслуживает, но все же отец... Я попыталась его уговорить, чтобы он отвел вас к нему, но он наотрез отказывается вмешиваться в это дело. А если он упрется, то уговорить его невозможно. Он очень упрямый, такой же упрямый, как и вы, она мягко улыбнулась Энверу. Это была очень легкая улыбка, возникнув в глазах, она почти не распространилась дальше, только чуть-чуть тронула ее по-детски нежные губы, сдвинула их совсем немного и исчезла. Но запомнилась. И расположила Энвера к ней.
- Дайте мне его адрес, и я уйду, - сказал он.
- Рамиз тоже не знает адреса. Мы вместе были там однажды, когда тот болел. Нас возили на машине. Это где-то в Салаханах. Дом 125, по-моему. Не помню точно четырех- или пятиэтажный дом. Впрочем, там все дома одинаковые. Но я знаю, где он будет завтра. Я поговорю с ним сама. Вы позвоните мне, и я вам скажу результат. Не стесняйтесь, звоните пораньше, до того, как я уйду на работу.
- Ладно, - сказал Энвер и встал.
- Извините, ради бога, - сказала она ему в прихожей, - у нас гости, поэтому пришлось вас в спальне принять.
Из столовой доносился стук костей. Там играли в нарды.
- Жалко, конечно, парня, - согласился с кем-то сын Байрамова, - но почему из-за этого подонка должны страдать мои дети...
"Он рассказал все своим гостям, - подумал Энвер, - ну и ну, ничего не стесняются эти горожане...>
Гамид к тому, что произошло в доме Байрамова, отнесся странно.
- Хорошие люди, - сказал он.
- Хорошие? - удивился Энвер, - были бы хорошие - деньги отдали бы.
- Спасибо скажи, что в милицию не позвонили. Стоило бы ему позвонить - тут же забрали бы тебя.
- А ты знаешь, что бы я с ними потом сделал? - спросил Энвер. - Дома ждут денег. И без них я не вернусь. А ты вместо того, чтобы помочь мне, еще злишь меня.
- Ну ладно, ладно, не кипятись. Идем погуляем лучше. Есть хорошие девочки...
Но Энвер отказался пойти гулять. Не для этого он сюда приехал. Дома ждали денег.
- А почему ты так редко приезжаешь в Баку? - спросил Гамид. - Ведь всего четыре часа езды. Люди из самых отдаленных районов едут, чтобы пожить здесь немного. А ты под носом живешь и не можешь выбраться.
- Могу, - сказал Энвер, - но не хочу. Ты что обещал матери к зиме вернуться домой? - спросил он у Гамида.
- А что делать? - вздохнул Гамид, - я уже три года ей обещаю. И когда уезжал из села, тоже сказал, что на время еду. По правде говоря, я и сам тогда думал, что смогу отсюда уехать. Наивный человек был... Думал, поживу немного и вернусь назад.
Гамид ушел. Энвер, не раздеваясь, прилег на единственную в комнате кровать и поразмыслил немного о себе и о своей жизни. Он любил перед сном думать о том, что произошло с ним за прошедший день.
О будущем он тоже часто думал. Сперва о том, что необходимо будет сделать завтра или в самые ближайшие дни, а потом перекидывался на гораздо более отдаленные времена. На ту пору своей жизни, когда он уже станет знаменитым человеком. Неизвестно кем именно, но знаменитым. И тогда, пожалуй, появится смысл переехать жить в город. Он получит квартиру не хуже, чем у сына Байрамова, а может быть, и лучше. Возьмет в жены такую же красивую женщину, с белой гладкой кожей и пухлыми нежными губами. У него будет хорошая работа, авторитет, деньги. А иначе, без всего этого, какой смысл жить в городе? Так, как живет Гамид, можно жить и в деревне. Вот если отцу удалось бы в свое время переехать сюда, то сейчас все было бы по-другому. А самому пытаться устроиться здесь в его положении нет никакого смысла. Милиционером и в М а разах можно работать...
Мечты Энвера, обежав привычный круг, иссякли. А сон не шел, хотя в это время в Маразах он обычно уже спал. Здесь мешало ощущение, что вокруг все еще кипит жизнь. Где-то гуляет Гамид по городу, в ресторанах играет музыка, а девушка, которая разбудила его сегодня утром, еще играет в волейбол.
Энвер встал, надел туфли и вышел из дома...
Обнесенная сеткой волейбольная площадка не имела трибун, поэтому зрители человек двадцать - стояли вдоль границ поля.
У входа сидела женщина и грызла семечки. Энвер хотел пройти мимо нее, но, подумав о том, что игра может быть платной, остановился и решил подождать окончания у выхода с площадки. Два ряда ровно подстриженного кустарника начинались сразу от двери и образовывали не очень широкую аллею, по которой нельзя было пройти, не заметив Энвера...
Сперва их вышло человек пять. Потом еще трое. Следом она. В белой кофточке. И с подругой.
- Эй, - позвал ее Энвер, хотя она и так увидела его.
- Добрый вечер, - сказал он, когда девушки поравнялись с ним. Они рассмеялись.
- Опять смеешься? - спросил Энвер.
Она ничего не ответила и, продолжая улыбаться, некоторое время разглядывала его.
