Как здравствуете? Что новенького? Нет ли чего-нибудь необыкновенного? Не поленитесь, напишите подробнее, что нового в Москве.
Вашей сестре (или сестрам*, если они обе в Москве) привет и пожелания счастья. Вам желаю всего, всего хорошего!
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Елене Михайловне Юст.
Пречистенка, д. Борщова, кв. Шавровых, № 3.
Миролюбову В. С., 16 января 1899*
2569. В. С. МИРОЛЮБОВУ
16 января 1899 г. Ялта.
Дорогой Виктор Сергеевич, портрета у меня нет*, и мне бы очень хотелось, чтобы Ваше намерение — «залепить» мой портрет — осуществилось не раньше, как лет через двадцать, когда я вновь пожелаю сняться. Из существующих портретов я считаю лучшим тот, который помещен в «Истории новейш<ей> литературы» Скабичевского* (Морского Жителя) — снимок с карточки Шапиро, и тот, который имеется в Москве у Асикритова, да еще, пожалуй, тот, что у сестры, снятый в 1898 в Ницце*.
Поздравляю Вас с Новым годом, с новым счастьем, желаю поскорей жениться. Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
99 16/I.
На обороте:
Петербург. Виктору Сергеевичу Миролюбову, Лиговка, 9.
Сергеенко П. А., 16 января 1899*
2570. П. А. СЕРГЕЕНКО
16 января 1899 г. Ялта.
Желательно 75 000*. Приехать не могу, сделаю всё, что прикажешь. Благодарю всей души. Телеграфирую Суворину*. Жду подробности.
Чехов.
Адрес:
Петербург, Разъезжая 20, кв. 38.
Петру Алексеевичу Сергеенко.
Суворину А. С., 16 января 1899*
2571. А. С. СУВОРИНУ
16 января 1899 г. Ялта.
Маркс предлагает право собственности 50 000. Прошу 75 000. Телеграфируйте Ваше мнение. Что делать? Кланяюсь.
Чехов.
Чеховой М. П., 16 января 1899*
2572. М. П. ЧЕХОВОЙ
16 января 1899 г. Ялта.
Милая Маша, если В. Е. Голубинина, ялтинская учительница, еще не уехала, то попроси Ваню взять у Феррейна две пачки гваякола (guajacolum carbonicum) по 25 грамм и пришли мне. Кстати скажи Ване, что Альтшуллер доску получил и очень доволен.
Сегодня день моего рождения: 39 лет. Завтра именины; здешние мои знакомые барыни и барышни (которых зовут антоновками) пришлют и принесут подарки.
Постройка подвигается. Обещают кончить дом к весне, но вот беда: сажать теперь деревья нельзя, потому что сломают каменщики, весной же будет уже поздно — итак, всё лето и зиму придется, пожалуй, просуществовать на пустом дворе (если не считать 20 существующих деревьев). Впрочем, летом мы будем на севере — ведь так?
Получил письмо от Гаврилы Харченка*, который когда-то жил у нас в мальчиках. Он в Харькове, имеет свой дом; отличный почерк. Кланяется мамаше и тебе. Погода здесь опять очень хорошая, теплая. Здоровье ничего себе, жаловаться не на что. Засим, будь здорова. Привет мамаше и Ивану с семьей, а также Александре Александровне* и Коновицерам. О, ужас: сюда в Ялту едет Лавров с Софьей Федоровной!* Это сюрприз!!
Твой Antonio.
Степана Алексеевича* (арх<имандрита> Сергия) сделали архиереем.
На обороте:
Москва. Ее высокоблагородию Марии Павловне Чеховой.
Угол Мл. Дмитровки и Успенского пер., д. Владимирова, кв. 10.
Чехову Ал. П., 16 января 1899*
2573. А. П. ЧЕХОВУ
16 января 1899 г. Ялта.
16 янв.
Братт!! Кончив сегодня твой рассказ* (кстати сказать, очень хороший), я вспомнил, что давно уже не имел от тебя письма и что оба мы существуем на свете.
Нового ничего нет. Получил письмо от Гаврилы Харченко*, который когда-то служил у нас в мальчиках. Живет он в Харькове, в собств<енном> доме, пишет хорошим конторским почерком.
Что нового? Пиши. Потому что завтра я именинник*.
Поклон Наталии Александровне и сынам. Будь здрав.
Твой Antonio.
Ялта.
На обороте:
Петербург. Александру Павловичу Чехову.
Невский, 132, кв. 15.
Гольцеву В. А., 17 января 1899*
2574. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
17 января 1899 г. Ялта.
17 янв.
Я именинник.
Посылаю тебе 3 рубля, которые я чуть было не зажульничал. Это за корабль, поднесенный маленькой Мусмэ*.
Будь здоров и невредим. Надеюсь, что у тебя в доме всё благополучно.
Всего хорошего!
Твой А. Чехов.
Суворину А. С., 17 января 1899*
2575. А. С. СУВОРИНУ
17 января 1899 г. Ялта.
17 янв.
Речь идет только о тех моих произведениях, которые были напечатаны; я просил сказать Марксу, что не продаю только дохода с пьес. Будущие повести, конечно, продавать нельзя, ибо будущее наше покрыто мраком неизвестности. Я и сам знаю, что не следует* торопиться, но получить сразу несколько десятков тысяч — это так заманчиво!
Читал я рассказ Льва Львовича «Мир дурак»*. Конструкция рассказа плоха, уж лучше бы прямо статью писать, но мысль трактуется правильно и страстно. Я сам против общины*. Община имеет смысл, когда приходится иметь дело с внешними неприятелями, делающими частые набеги, и с дикими зверями, теперь же — это толпа, искусственно связанная, как толпа арестантов. Говорят, Россия сельскохозяйственная страна. Это так, но община тут ни при чем, по крайней мере в настоящее время. Община живет земледелием, но раз земледелие начинает переходить в сельскохозяйственную культуру, то община уже трещит по всем швам, так как община и культура — понятия несовместимые. Кстати сказать, наше всенародное пьянство и глубокое невежество — это общинные грехи.
Я тут от скуки читал провинциальные газеты и узнал, что на днях в Екатеринославе с успехом прошло Ваше «Честное слово»*.
Погода в Ялте летняя. Я выхожу по вечерам, выхожу и в дождливые холодные дни — это для того, чтобы приучить себя к суровой погоде и будущей зимой жить в Москве и в Петербурге. Надоело так болтаться.
Читаю корректуру первого тома*. Многие рассказы переделываю заново. Всего будет в томе более 70 рассказов*. Затем вторым томом пойдут «Пестрые рассказы», третьим — «В сумерках» и т. д*. Только придется кое-где подбавить рассказов для полных десяти листов, требуемых цензурой*.
Где Вы будете весной? Летом? Я охотно бы укатил в Париж* и, вероятно, так и сделаю.
Тут в Ялте живет академик Кондаков. Нас обоих город выбрал в комиссию для устройства пушкинского праздника*. Хотим ставить «Бориса Годунова»*, Кондаков будет Пименом. Я ставлю живую картину — «Опять на родине»*. На сцене забытая усадьба, пейзаж, сосенки… входит фигура, загримированная Пушкиным, и читает стихи «Опять на родине». Даем «Дуэль Пушкина» — живую картину, копию с картины Наумова*.
Анне Ивановне, Насте и Боре поклон нижайший и привет. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Пешкову А. М., 18 января 1899*
2576. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)
18 января 1899 г. Ялта.
18 янв.
Сегодня, Алексей Максимович, я послал Вам свою фотографию. Это снимал любитель, человек угрюмый и молчаливый*. Я смотрю на стену, ярко освещенную солнцем, и потому морщусь. Простите, лучшей фотографии у меня нет. Что касается книг, то я давно уже собираюсь послать Вам их, но меня всё удерживает такое соображение: в этом году начнут печатать полное собрание моих рассказов, и будет лучше, если я пошлю Вам именно это издание, исправленное и сильно дополненное.
Что Вы со мной делаете?! Ваше письмо насчет «Жизни» и письмо Поссе пришло, когда уж я дал согласие, чтобы в «Начале» выставили* мою фамилию. Была у меня М. И. Водовозова*, пришло письмо от Струве* — и я дал свое согласие, не колеблясь ни одной минуты.
Готового у меня нет ничего; что было, всё уже роздано, что будет — уже обещано. Я хохол и страшно ленив поэтому. Вы пишете, что я суров*. Я не суров, а ленив — всё хожу и посвистываю.
