Показывали укороченный вариант рекламы: чаепитие с тортом. Мужчина, мальчик и женщина улыбаются друг другу, как заговорщики. Над столом горит лампа под зеленым стеклянным колпаком.
"Интересно, кто она, - подумал Дмитрий Васильевич о женщине, которая ласково смотрела ему в глаза на маленькой кухне под зеленым мирным светом".
В этот день после уроков Колька зашел в свой родной дом. Дверь открыла тетка с мыльными руками. В ванне грохотала вода.
Никто не обратил внимания на его появление, никто не сказал ему ни слова. С ним и прежде никогда не разговаривали. Удивительно, что он вообще научился говорить. Между прочим, он долго не знал, насколько люди похожи друг на друга. К примеру, он долгое время был уверен, что единственный из всех людей видит сны.
На полу у стены на грубом шерстяном одеяле лежала незнакомая Кольке смуглая женщина. Младенец ползал в ее ногах. Дядя ел на кухне картошку со сковородки. На Кольку взглянул, но без интереса. Был он трезв и скучен. Больше никого в доме не случилось.
Колька отворил стенной шкаф в коридоре. Здесь дядя хранил инструменты: гвозди, шурупы, листы наждачной бумаги, мотки тонкой медной проволоки, изоленту, небольшие тиски. Колька взял длинную отвертку, заточенную остро, как шило.
В большом прохладном супермаркете он встал за стеллажами с джемом, конфитюром, вареньем и медом. В зале было немноголюдно, покупатели катили тележки на колесиках. В банке с прозрачным медом прямо перед глазами мальчика лежала половинка грецкого ореха. Никогда в жизни Колька не ел меда. Но смотрел он не на мед, а на человека за стеллажами. Лет сорока человек, высокий, гладко выбритый, уверенный и суровый, - он походил на капитана огромного военного корабля. В тележке у человека были два белых батона, банка маслин и ветчина в вакуумной упаковке, а задержался он у стеллажа с конфетами. Выбрал две шоколадки, опустил в тележку и двинулся по проходу.
Колька вынул из куртки заточку.
Мужчина приближался.
Колька выскользнул ему навстречу, воткнул заточку в живот и тут же выдернул. Мужчина повалился набок, хватая ртом воздух. Через две секунды Колька исчез из супермаркета на Красной Пресне. Через три минуты продавщица из отдела тортов обнаружила мертвеца.
Женщина, о которой размышлял в этот вечер Дмитрий Васильевич, ждала к ужину мужа. Двое их детей, мальчик и девочка, играли в большой комнате. Мальчик - за компьютером, девочка за столом рисовала.
Ужин давно был готов, давно было время прийти мужу. Дети, заигравшись, о времени не помнили.
Женщина включила на кухне телевизор, посмотрела обрывки передач и фильмов, перескакивая с программы на программу с появлением очередной рекламы. Девочка прибежала со своим рисунком. Пальчики у нее были в краске. Мать рисунок похвалила и велела мыть руки. Сын за компьютером времени не замечал, он бледнел за компьютером, лохматил волосы, глаза у него становились безумные, но мать не могла его оторвать от экрана, мальчик слушал только отца.
Девочка прошла в ванную. Пес в прихожей поднял голову и зевнул. Был он старый, спокойный, никогда в доме не лаял.
Муж не разрешал звонить ему на службу по пустякам, но в конце концов, часов уже в девять вечера, женщина решилась и позвонила. Никто трубку не поднял.
Мать с дочкой поели. Мальчик отказался отойти от машины, и женщина принесла ему чай и бутерброд, как отцу, когда тот бывал занят и не мог отвлечься.
- Вымой посуду, - велела мать девочке, - а я выгуляю собаку.
- Давай, наоборот, - сказала девочка.
Мать мыла посуду. В кухню вошел сын и поставил ей в мойку свой стакан.
- Господи, - сказала женщина, - глаза у тебя, как у кролика. Поди на улицу, там Даша пса выгуливает, проветрись.
Через час она вышла их искать. Увидела толпящихся на углу людей, услышала сигнал милицейской машины, подбежала. Люди расступились.
Три недели спустя во время прогулки по Ленинскому под празднично падающим крупным снегом Колька сказал Дмитрию Васильевичу:
- Я нашел ту женщину, которая с нами в рекламе снималась.
- Зачем?
- Ее зовут Наташа, у нее недавно мужа убили и двоих детей. Она ни с кем не разговаривает. Я к ней захожу, еду готовлю, болтаю. Она хоть и не разговаривает, но слушает. Давайте сегодня вместе зайдем.
- Слушай, - Дмитрий Васильевич посмотрел на мальчика под падающим снегом, - как-то страшно.
- Ничего.
Через полгода примерно они обменяли обе квартиры на трехкомнатную и съехались жить вместе. Больше всего мальчик любил вечера на кухне под лампой из зеленого стекла. Лампу он сам выбирал в магазине "Свет".
"Через год Г.В. получил от Эти открытое письмо с сообщением о рождении мальчика весом три триста, ростом - пятьдесят два. Этя звала Г.В. в гости. Татьяна приписала несколько строк о своем, Этином и Мишином счастье. Это было единственное совместное послание Татьяны и Эти. В этот год началась Первая мировая война.
Нам с тобой известно, что закончилась она Революцией, значит, изверг в конце концов победил; и не стало у нас граненых флакончиков и душистой бумаги с вензелями. Хороший конец в частном, пусть самом главном, сюжете не означает хорошего конца всего романа. В 1918 году приятель Г.В. писал ему из провинциального города Юрьева: "Из дома я никуда не выхожу, перебираю старые фотографии да перечитываю старые письма. Есть только прошлое, в будущем тьма...".
И все же конец времен еще не наступил, и рано говорить о победе изверга или о его поражении.
Надо тебе заметить, что роман этот целиком не прочел никто, ни один из его многочисленных (около двухсот) соавторов, ни даже сам Г.В. Я читал письма, приходившие уже после смерти Г.В. его жене, и я знаю, что Миша с Этей и сыном перебрались после Революции в Вильно, а во время Войны сгинули в гетто. Удивительно и даже чудесно, что архив Г.В. не сгинул, что довелось мне, грешному, держать в руках эти столетней давности послания, следы бывшей, но не сгинувшей жизни... Нет-нет, конец времен еще не наступил".
