- Это сказка? - спрашивает Оксана. Я нехотя киваю головой.
- Мне не хочется, чтоб это была сказка, пусть это будет правда, просит моя сестра.
- Глупенькая! - говорю я. - Ведь мальчика зовут Ямилем, а девочку Оксаной!
Оксана весело смеется:
- Расскажи еще, Ямиль!
- В этом саду, - продолжаю я, - мы повесим на деревьях красные флажки и летом сделаем там пионерский лагерь, совсем как на реке Серебряной. Придут Фарит, Марат и Фагима. Мы будем петь песни... Давай сейчас попробуем спеть песню!
- Давай, - говорит Оксана.
Мы смотрим в окно на наш сад и громко поем:
Придет весна, придет весна!
Растает снег, растает снег,
И сразу вырастет трава!
Мы пойдем в наш сад.
С песней войдем мы в сад!
Мы повесим флажки, повесим флажки!
Мы лагерь сделаем, как у реки,
Как у Серебряной реки...
- И птицы пусть живут в нашем лагере. Они красиво поют, - говорит Оксана. - Мы не будем их пугать, ладно?
- Нет-нет, мы не будем пугать птиц! Не будем бросать в них камешки и кричать "киш"! Правда, Оксана? Только коршуна будем гнать, потому что он ворует цыплят.
Ветер вдруг сильно ударяет в ставни, они громко хлопают. Оксана испуганно вскрикивает: глаза ее широко раскрываются и делаются совсем темными, лицо белеет, губы мелко-мелко дрожат.
- Оксана, Оксана, что ты?
Ставни хлопают еще и еще раз. Оксана бросается на кровать и зарывается головой в подушки...
Чего она так испугалась? Я смотрю в окно - на дворе темнеет. В сумерках видно только, как ветер качает нашу березу да у забора, разбрасывая рыхлый снег, катается в сугробе пестрая собака тети Сагиды.
Я подбегаю к сестре и тоже утыкаюсь головой в подушку:
- Оксана! Чего ты испугалась, моя сестричка? Оксана закрывает ладонями уши и, забившись в угол
кровати, быстро шепчет:
- Беги, Ямиль! Скорее, скорее! Там на дворе фашист... Он стреляет из ружья... Он убьет нас... Спрячемся, спрячемся скорей, Ямиль!
Страх Оксаны передается и мне. На дворе темно. Ветер бьется в ставни, а пашей мамы нет дома. Но фашисты далеко, это я хорошо знаю... Я спрыгиваю с кровати и достаю из ящика свое деревянное ружье.
- Видишь это, Оксана? - громко говорю я сестре. - Пусть только попробует прийти сюда фашист! Все отцы сейчас сражаются с ним на фронте, как же он может сюда прийти! Не бойся, Оксана, не бойся ничего!
- А кто же там стреляет, Ямиль? - шепотом спрашивает сестра.
- Это ветер, ветер... Ведь ставни и раньше хлопали, только тогда было светло, и поэтому ты не боялась,
Оксана опускает руки и смотрит то на дверь, то на окно. Мы сидим вдвоем за подушками, прижавшись к спинке кровати.
- Оксана, - говорю я, - ничего не бойся, когда ты со мной. Я всегда буду тебя защищать. А когда вырасту и стану сильным, как батыр Тимербек, я буду побеждать всех фашистов. И если в то время, пока я буду драться, тебя украдет дракон, я все равно найду тебя и освобожу. Ты не бойся, ладно?
- Ой, не нужно, не нужно! Ты никуда не уезжай, Ямиль!.. А кто это дракон?
- Дракон - это о-очень большой змей.
- А что такое змей?
- Змей? Ну, это просто змей. Он кусается, жалит. Оксана снова затыкает пальцами уши и мотает головой:
- Не надо, пусть не кусается, я боюсь!
- Глупенькая ты, ведь я его зарублю саблей.
- Не нужно, я боюсь, он может меня съесть.
- Нет, дракон не ест. Это только серый волк ест людей, он съел девочку в красной шапочке. А если волк съест тебя, я убью его, я распорю ему живот, я этого волка...
Оксана все еще дрожит и прижимается к спинке кровати.
В доме уже совсем темно, около дверей чуть-чуть белеет печь. И вдруг раздается спокойный голос. Я не по-нимаю, что он говорит, я узнаю только одно слово - "Москва". И мне сразу становится легко.
- Оксана, - кричу я, - это радио, это Москва!
Я делаюсь очень смелым, спрыгиваю с кровати и гляжу в окно. Вот раскрываются паши ворота, кто-то быстро-быстро бежит к крыльцу- Это наша мама! Только мама так торопится домой - она знает, что мы всегда ждем ее.
СОН МОЕЙ СЕСТРЫ
Я очень люблю весну, И Оксана любнт. И вы, наверно, тоже. А как радуются весной ягнята! Вы бы посмотрели, как они весело играют! Белый ягненок ходит около завалинки и во все тыкается носом, маленький хвостик его все время шевелится, а черный ягненок, постукивая копытцами, карабкается на крыльцо и оттуда прыгает вниз. А потом оба братца расходятся в разные стороны и, нагнув вниз головы с маленькими рожками, бегут навстречу друг дружке и стукаются лбами.
- Рога у малюток чешутся, - говорит дедушка Ман-сур.
Дедушка Мансур очень добрый, он любит не только маленьких детей, но и всех маленьких животных. Поэтому-то он и называет ягнят, как детей, "малютками".
Очень добрый человек дедушка Мансур, он не любит злых людей и наших врагов - фашистов, он сам говорил об этом.
Двери нашего сарая широко раскрыты. Все вышли на солнышко. Около сада бегает желтый теленок, который родился еще тогда, когда мама уезжала в другой город. Он вырос и играет один. По двору ходят гусак и гусыня; за ними, переваливаясь с боку на бок, спешат маленькие гусята, похожие на желтые пушистые клубочки. Гусак и гусыни водят гусят по двору и что-то им рассказывают.
Когда мама дома, мы с Оксаной берем гусят в руки - подержим немножко, погладим и отпускаем, а то опи начинают пищать, и гусыня очень беспокоится. Одного гусенка Оксана напоила водой с ладони.
Одному, самому красивому из этих гусят, я дал имя "Оксана". Но об этом я никому тогда не сказал и вам говорю только по секрету. Этого гусенка я узнаю даже издали: вот он стоит на камешке и поворачивает голову то в одну, то в другую сторону, греется на солнышке.
Л куры-то, куры! Они ходят по всему двору и поют песни.
Как весело, когда на земле весна! Все радуются, все играют, все поют...
Мы с Оксаной сидим на бревнах около нашего сада. С этих бревен видно ближнее поле. На этом поле мама сеет пшеницу.
- Ямиль, погляди! Во-он за первым трактором кто-то стоит на сеялке. Это, пожалуй, наша мама! - говорит мне Оксана.
Я смотрю - верно, это наша мама!
- Оксана, - говорю я, - давай будем сидеть, взявшись за руки.
Сестра моя сейчас же протягивает мне руку. Весной ее голубые глаза стали еще светлее, а мелкие веснушки на носу светятся на солнце. Мама, наверно, видит нас издали и думает про себя: "Вот где мои дети уселись!"
- Мы тоже будем сеять пшеницу, когда вырастем. Ладно, Оксана?
- Конечно, Ямиль! Ты будешь управлять трактором, а я буду, как мама, стоять за сеялкой, - говорит Оксана, вскакивая на бревно и вглядываясь в черное поле, где гудит трактор.
Она долго стоит так, прикрывшись от солнца рукой.
Потом снова садится рядом со мной, и лицо ее делается очень грустным.
- Ямиль! У нас ведь была еще одна мама, -тихонько говорит мне Оксана. -Я знаю, что она была, только это где-то далеко-далеко... оочень далеко...
- В сказке, да? В давнее-давнее время, да, Оксана? Оксана качает головой:
- Нет, не в сказке... И та мама была тоже очень хорошая...
Я не понимаю, что говорит Оксана. Как это у нас могут быть две мамы! Ведь у каждого человека только одна мать и один отец. Что же она говорит, моя сестра! Я боюсь, как бы опа не заплакала. Но Оксана не плачет. Она спокойно сидит рядом со мной. Ветер треплет алую ленточку в ее волосах. Эта ленточка похожа на флажок, который висит над клубом. Я смотрю на Оксану и думаю о ее словах:
"Я знаю, что она была, только это где-то далеко-далеко..."
Кто же эта мама и почему она так далеко? Один раз Оксана уже говорила мне о ней, я очень удивился и даже спрашивал об этом свою маму.
- Оксана, наверно, рассказала тебе свой сон, - ответила тогда мама.
Почему моей сестре приснился такой непонятный сон? Мне хочется сказать Оксане что-то хорошее. Я вспоминаю вдруг белую березу в нашем саду.
- Пойдем в сад, Оксана! Я тебе отдам насовсем все сокровища, которые зарыты под березой. Ты очень удивишься, когда увидишь их.
Оксана смотрит в сад:
- Под березкой еще и земля не совсем просохла.
- Ну что же! Солнце скоро высушит землю. Пойдем скорей, Оксана!
СТРАШНЫЙ ГУСАК
Взявшись за руки, мы идем в сад. Под нашими воротами показывается рыжая голова. Я сразу узнаю сестру Марата - Фагиму. На нашей улице только одна такая рыжеволосая девочка, поэтому Фагиму ни с кем нельзя спутать. Вот она ловко ползет на животе, вылезает изпод ворот и вскакивает на ноги. Не одна Фагима знает эту лазейку, мы все лазим под воротами, так как крючок на нашей калитке прибит очень высоко и мы не можем ее открыть. Даже Марат не достает до этого крючка, но Марату уже восемь лет, поэтому он не хочет ползти на животе под воротами, а перелезает через забор.
Оксана увидела Фагиму и громко рассмеялась. Каждый радуется, когда приходит друг.
В обеих руках у Фагимы по бумажной галке. Одну она сует мне, другую - Оксане и быстро-быстро говорит, сально картавя:
- Малат всем четвелым сделал четыле галки. Когда птички полетят, будет здолово весело!
Фагиме уже шестой год, а она все еще картавит. Даже взрослые удивляются этому.
