девушка, но в ее голосе уже слышались нотки раздражения. Она помолчала, а потом решительно добавила: – А еще я знаю, что фокус не удался, раз я сижу перед вами.
Женщина в очках вновь подняла голову и переглянулась с двумя другими врачами, которые внимательно слушали беседу новой пациентки и Ирины Федоровны.
– Да, по счастью, не удался, – подтвердила лечащий врач. – Но… Но при этом, Кристина, вы чуть не убили своих родителей, которые в это время тоже находились в квартире. Вас всех спас ваш муж. Он приехал домой вовремя.
– Правда? Влад вернулся? – слегка встрепенулась Лаврентьева.
– Да, – кивнула головой Ирина Федоровна и продолжила: – Вы какое-то время пробыли в реанимации. По счастливому стечению обстоятельств вашим родителям повезло больше. Их выписали через несколько дней. Вы же в больнице провели две недели.
– А почему это мне повезло меньше, чем им? О чем вы говорите? – мрачно спросила девушка и почувствовала, как внутри нее зарождается тревога.
– О вашем ребенке, – Ирина Федоровна не изменилась в лице и не поменяла своего доброжелательного тона.
– А что с ним? – Кристина приложила руку к животу и с нарастающем волнением переспросила: – Что с ним?
– В больнице вам сделали аборт. На этом настоял ваш отец. Да и врачи беспокоились о плоде. Они посчитали это правильным решением, – пояснила Ирина Федоровна.
– Но я этого не помню! Этого не может быть! Как? Зачем? – вскричала Кристина и заплакала, закрыв бледное лицо ладонями.
– Успокойтесь, пожалуйста, – немного повысила голос врач. – Все волновались за ваше здоровье и здоровье будущего ребенка. Сроки еще позволяли сделать вам аборт. И когда поправитесь, вы еще сможете иметь ребенка.
– Как они посмели, сволочи! – громко прокричала Кристина, сотрясаясь от рыданий.
– Не мне об этом судить, – в голосе врача не было ни жалости, ни сострадания, но она говорила так же мягко и бархатно. – Мое дело помочь вам поправиться и сделать так, чтобы в будущем вы больше не совершали подобных действий. Итак, Кристина, расскажите мне о себе, о своем детстве, о своей семье и о том, почему вы решились расстаться с жизнью.
Кристина опустила руки и с ненавистью посмотрела на Ирину Федоровну.
– Я ничего не хочу рассказывать! Я ничего не должна рассказывать! Я теперь вообще никому ничего не должна!
– Хорошо, – почти равнодушно согласилась психиатр. – Не хотите говорить сейчас – не надо. Поговорим в другой раз.
– Это вряд ли, – ответила девушка и с такой же неприязнью в глазах оглядела врачей, которые по-прежнему не спускали с нее внимательных взглядов.
А Ирина Федоровна нажала кнопку под столешницей и на пороге кабинета сразу же возникла та же худая и сердитая медсестра. Когда Кристина вышла в коридор, старшая из врачей тихо распорядилась:
– Сегодня пусть полежит в коридоре, а завтра с самого утра переведите ее в шестую палату. Там сегодня освободится место.
– Поняла, – кивнула медсестра и, притворив дверь кабинета, приблизилась к Кристине. Она взяла девушку под локоть: – Идем со мной.
Уже знакомым Кристине путем, они вернулись в отделение. Едва волоча ноги, Лаврентьева приблизилась к своей кровати, рядом с которой уже стояла тумбочка. Она устало опустилась на жесткий матрас, а потом улеглась, повернувшись лицом к стене. Надо было как-то пережить потерю ребенка и предательство родителей. Кристина жаждала отдаться своему горю целиком и подумать, что со всем этим делать дальше.
Глава 5.
Незаметно Лаврентьева уснула. Новую пациентку восьмого отделения никто не беспокоил, и она проспала до обеда. А в час дня в коридоре раздался громкий крик дежурной медсестры:
– Все на обед! Быстро выходим из палат! Шевелитесь!
Кристина проснулась и сразу поняла, что ее короткое уединение закончилось. Но вставать с постели почему-то не хотелось. Да и было страшно оказаться рядом с сумасшедшими бабами, которые выходили из палат и обреченно, как овцы на заклание, тянулись в сторону столовой.
– Лаврентьева, тебя это тоже касается! – взвизгнула сестра. – Тебе что, особое приглашение надо? Отрывай свою задницу от матраса, аккуратно застели постель и двигай в столовую.
Кристина неохотно поднялась и уставилась на ярко раскрашенную блондинку с отросшими корнями, которая стояла рядом и контролировала каждое движение девушки.
– Что уставилась, как Ленин на буржуазию? – выдала познания в советской истории сестра и добавила: – Я не картина, чтобы меня рассматривать. Идем, покажу где столовая.
Идти далеко не пришлось. Женщины свернули в боковой коридор и подошли к открытой двери, возле которой безмолвно толпилась больные.
– Чего встали, куры? Проходите и рассаживайтесь по своим местам! – приказала сестра и повернулась к Лаврентьевой. – Сядешь на свободное место. Поняла?
– Да.
Женщины гуськом потянулись в столовую. Последней туда вошла Кристина и остановилась у порога. Больные неторопливо усаживалась на деревянные скамейки, стоящие у столов, составленных буквой «Г». Слева от двери стоял еще один небольшой стол, который сейчас был пуст.
Свободных мест у основного стола не оказалось и Лаврентьева нерешительно топталась у входа, не зная куда ей примоститься.
– Садись пока за маленький стол, – пришла на помощь та же неприятная сестра.
Кристина подчинилась и уселась на самом краю скамьи. Теперь она попыталась рассмотреть психичек, с которыми ей придется сосуществовать какое-то время. Это были женщины разных возрастов и пока никто из них не казался Кристине страшной или неадекватной. Это немного успокаивало и внушало надежду, что здесь не все так и ужасно. Ну больные, ну попали сюда почему-то. Но их же лечат. Никто не буянит, не орет, не бьется в истерике и не бузит. Все спокойно, почти равнодушно, ожидают раздачи еды, тупо уставившись в столешницу.
Кристина облегченно выдохнула и провела глазами по столовой. Она заметила, что в торце столовой находится буфет-раздаточная. Рядом с ее столом примостился шкаф с какой-то одеждой и чистыми полотенцами. Прямо у входа висел умывальник. А по обеим сторонам раздаточной стояли столы, покрытые нержавейкой.
Пока девушка рассматривала скудный интерьер столовой, в проеме двери появилась полная санитарка-буфетчица.
– А вот и мы, – весело выдала она, согнувшись под тяжестью контейнеров с едой.
Следом за буфетчицей в столовую вошли несколько женщин, явно пациенток отделения, которые тоже тащили тяжелые контейнеры и пакеты. Все были в чистых белых халатах и медицинских шапочках-беретах из спанбонда. Женщины отнесли контейнеры в раздаточную и начали снимать халаты и шапочки.
– Складывайте аккуратно, – глухо приказала одна из больных, особа неопределенного возраста. Ее странная фигура и манера двигаться заставили Кристину думать, что с этой женщиной явно что-то не так. Она была плоской как доска и фигура напоминала больше мужскую, чем женскую. Широкие плечи, узкий таз и короткая стрижка указывали на то,
