и без, ведь где-то лет десять назад он до беспамятства влюбился в неё. Тогда он был окрылён и творил безумные поступки ради неё. Но потом он не смог влюбится в неё, когда мысли её стали более приземлёнными и заполненными бытовыми мелочами да домашним уютом, когда разного рода проблемы стали всё чаще испытывать характер и здоровье на прочность, когда в добавок её тело и черты лица стали не такими свежими и менее привлекательными. Он не смог снова влюбится в ту, что была с ним рядом, но под нагрузкой лет очень сильно поменялась и более не могла покорить его. Как изменился, и он сам. Вместо харизмы и амбициозных планов теперь ворчливость и скупость. Над вниманием и заботливостью всё чаще берёт верх эгоизм и жалость к себе. Всё больше вредных привычек и слабостей, для которых всегда находится оправдание. И в моменты такой тоски более беспокоит его только один вопрос… Хотя, наверное, уже не беспокоит. Таких примеров, показывающих, как всё меняется в этом мире, на памяти очень много и представить можно ещё и не такое.
Затем он вспомнил, что пристыдил себя за использование образа спорщика, который не может толком ничего противопоставить, помогая тем самым убедится в своей правоте. Это неправильно. Так можно наплести полной ахинеи с твёрдой уверенностью, что так и должно быть. Оставаясь, в первую очередь, объективным с собой, больше шансов остаться адекватным. В этом образе был только один положительный момент, позволяющий избежать реального спора. Которые он так не любил. И пусть в споре рождается истина, но к самому процессу было неприязненное чувство. Потому что становится тяжело контролировать себя учитывая вспыльчивый характер, стоит подаче мысли стать агрессивней в ходе дискуссии, что к сожалению, ни редкость. Маятник накала страстей раскачать ни сложно, особенно если оппонент склонен к нападкам и не гнушается оскорблений доказывая свою правоту. А если он всё же вспылит, то не будет ничего хорошего. Конечно бывают и лёгкие и безобидные спорные ситуации. Но тем ни менее, он всегда старается всячески избежать споров.
Где-то там в мыслях всё ещё была она. Лучше, наверное, в данный момент было переключиться от спонтанно приходящих в голову образов на что-то доброе и приятное из прошлого. На то что вызовет на лице улыбку и наполнит теплом всё тело. Удивительно, как эхо давно минувших событий может повлиять на настроение и общее состояние в настоящем. Это как правильно подобранная пластинка, музыка на которой при необходимости может погрузить в пучину грусти и раздумий или же наоборот закружить в танце и наполнить радостью. Нужно было лишь выбрать подходящий момент из приходящих на ум одного за другим воспоминаний. Его взгляд постепенно становился всё безучастней пока и вовсе не упёрся в пустоту. Кажется, он нашёл то что нужно.
***
В этот почти уже летний вечер он дождался её с работы, как это бывало довольно часто. Работала она допоздна. В это время даже в конце весны, не смотря на большую протяженность светового дня, всё было погружено в сумерки и озарено светом от окон многоквартирных домов и уличных фонарей. А большие скопления деревьев устроили на улице целый театр теней. Воздух уже начинал пронизываться лёгкой прохладой, чтобы снять жар с прогретой палящим солнцем земли.
Обычно он ждал её на скамейке у подъезда дома, в котором она снимала квартиру. Но в этот раз ситуация была уникальная. Со старой квартиры ей пришлось съехать, а в новую заехать ещё не успела. В течение дня она умудрилась на скорую руку договорится с новым арендатором, получить ключ и узнать адрес. И вот, с горсткой пожитков, рассованным по пакетам, которых на самом деле было совсем немного, они шли к нужному дому. Пятиэтажный, панельный, как и все вокруг, дом встретил их самым тёмным своим подъездом. Если в соседних свет горел хоть на нескольких лестничных пролётах, то в этом подъезде половина лампочек была сгоревшей, а вторая похищена вредителями общественному благополучию. Спасал положение только фонарь напротив дома, свет от которого позволял разглядеть лишь силуэты дверей и перила на лестнице.
Проведя весь день на ногах, ей удавалось ещё сохранять энергичный вид и свежесть на лице. Хотя он знал, что стоит ей расслабиться, остановиться и от бодрого состояния духа не останется и следа, и тогда усталость возьмёт верх. Мягкой и грациозной походкой она подошла к ступеням, ведущим в подъезд. Как заворожённый он следовал за ней глядя на её до абсурда маленький рюкзачок, надетый поверх короткой лёгкой курточки. Его бесконечные шутки по поводу того, что у большинства женщин косметичка намного больше её рюкзака, нисколько не смущали. Поскольку компактность для неё была синонимом удобства. И на самом деле, ей без проблем удавалось умещать туда самое необходимое. Что всегда восхищало его, эта её способность ни захламлять свою жизнь ничем лишним.
Перед тем, как зайти внутрь, они подсчитали на каком этаже расположена та самая квартира, которая должна стать для неё временным приютом. Чёрный зев дверного проёма выглядел как портал в другое измерение, пугающе и одновременно интригующе. Приготовив заветный ключ, она шагнула во тьму. Сразу за ней идти он не стал. Стало любопытно, как она будет искать первую ступень. На что она сказала ему, что он ни разу не джентльмен, а он сравнил её с кротом в чужой норе, а точней, в норе общественной. Тишину этого неуютного места нарушил звонкий смех. Последовав за ней, он предложил вести себя по тише, чтобы местные кроты вдруг не выскочили и не отругали их.
Глаза его адаптировались довольно быстро, так что он смог видеть даже ступени. Не смотря на шутки про кротов, она освоилась ещё лучше него. И когда он поднялся на нужный этаж, она уже вовсю кряхтела возле двери пытаясь вставить ключ в замочную скважину, которая в свою очередь отчаянно сопротивлялась. При виде такой картины у него возникло ощущение, будто он соучастник кражи со взломом и невольно стал озираться по сторонам. Замок держал оборону. Тогда, приглядевшись она нашла ещё один чуть выше. Но с ним разговор оказался коротким, так как форма его скважины ясно давала понять, что с таким ключом тут делать нечего. Прикусывая губу от усердия, она снова стала пытать первый замок, ключ в который входил лишь частично.
Неожиданно по ту сторону двери раздался робкий и испуганный мужской голос с вопросом, кто там. Повисла неловкая пауза. Ключ остался в двери. Руки её опустились и с
