бы и имела, то промолчала бы — она была счастлива, что через несколько секунд встретится с ним. Пересекая лобби из стороны в сторону и в тысячный раз перечитывая свои вопросы, Джен внезапно ощутила то, что чувствовала позавчера на работе: она не должна тут быть, это не ее место, просто стечение обстоятельств. Эмоция накрывала все сильнее, напрочь выбивала из равновесия сознание и заставляла прокручивать в голове самые ужасные сценарии. Джен остановилась у окна, сделала глубокий вдох, задержала дыхание на четыре счета, и выдохнула. Она повторила упражнение несколько раз и немного пришла в себя.
К отелю подъехала машина, из которой вышел солидный мужчина в костюме. Он открыл заднюю дверь, на сидении был Норф, который, активно жестикулируя, разговаривал по телефону. Не став задерживать на улице своего водителя, актер вышел и прошел в отель, за ним прошла его менеджер Эмма — девушка выглядела как с обложки журнала, ее саму легко можно было принять за знаменитость.
В отеле Норф одарил всех своей традиционной улыбкой, живо помахал стоящим у бара официантам и бариста. Джен стояла около своего стула необычной формы и привезенной в отель специально для интервью. Пока Норф здоровался почти с каждым осветителем и отвечал на звонки, Эмма подошла к Джен.
— Доброе утро! Я предупредила Дэвида, что вы будете вместо Моники. Он сегодня немного уставший, вчера были трудные съемки, может иногда ляпнуть что-то не то, но вы не волнуйтесь. И да, вы же помните о договоренности?
Внезапно в зале раздался голос Норфа, который просил менеджера разобраться с завтрашней фотосессией. Джен стояла как вкопанная, не подавая ни малейшего знака, что внутри у нее творился ураган и нервные клетки вели себя как бешеные.
— Ммм, да… конечно.
Это было единственное, что она смогла вымолвить, и натянула легкую улыбку, которая должна была подтвердить, что договоренность соблюдается. Только Джен понятия не имела, о чем идет речь.
— Это же просто интервью, он актер, а не политик и уж тем более не президент, вопросы с которыми могут согласовывать месяцами.
Этими словами Джен пыталась себя успокоить, потому что внезапно обрушившаяся на нее «договоренность» добавляла еще больше стресса. Однако сделав очередной вдох-выход Джен набралась смелости и пошла к Норфу. В этот момент мозг почти полностью отключился и, казалось, перестал что-либо контролировать.
— Доброе утро! Я Джен. Очень рада, что вы приехали. Площадка готова, мы можем начинать
— Привет, Джен.
Норф произнес ее имя так, как будто чеканил каждую букву. Джен всегда считала, что сочетание слогов в ее имени создают ощущение нежности, но тут оказывало противоположный эффект.
— Хорошо, только сделаю пару глотков кофе.
Пока Норф пил кофе, на Джен напало странное чувство то ли тревоги, то ли волнения. Но это не было переживание о предстоящем разговоре (которое, напротив, ее отпустило, и как журналист она переживала не так сильно). В Джен резко проснулась та девочка, которая, не переставая смотрела фильмы с Норфом, гуглила его фотографии и изучала каждый пост в инстаграм. Джен охватил ужас — картинка в ее голове и Норф в реальность постепенно начинали не соответствовать друг другу. В нем было что-то такое, что отталкивало. Потом она ощутила злость за то, что по-детски ассоциировала актера с героями, которых он играл, и злость на Норфа, что он не соответствовал им. Она даже не могла объяснить, как поняла это, ведь они перекинулись только парой фраз, сдобренных неплохим перегаром — свидетелем вчерашнего дня Норфа.
Через несколько минут после того, как Норф выпил чашку кофе, они сели друг напротив друга и начали разговор. Джен дрожащим голосом задала первые банальные вопросы в духе: «Как прошла премьера вашего последнего фильма?», «Как поживает ваша рука после съемок одной из сцен, которая закончилась переломом?» и много того, что люди, смотрящие интервью по таймкодам, быстро проматывают. Разговор тянулся, хотя Норф не свойственно для себя очень бодро отвечал и, казалось, был готов говорить о любой мелочи, которая никому не была интересна.
Джен сомневалась: она понимала, что должна спросить про аварию, но боялась выбрать неправильный момент и упустить возможность. Внезапно ей пришла в голову мысль, что Эмма, возможно, говорила о договоренности не задавать вопросы именно про этот случай — остальные интервьюеры как будто избегали этой темы, а все люди вокруг Норфа делали вид, что это все слухи.
Вскоре Джен вернулась мыслями в интервью и пыталась понять, о чем говорит Норф. Он сидел, развалившись на стуле, не стеснялся выражений и вел себя немного пренебрежительно. Джен поняла — это не перегар, Норф все еще был немного пьян.
— Дэвид, а как вы любите отдыхать?
— Я вам так скажу, отдых — это основа всего. С моим графиком, где все постоянно от меня чего-то хотят, найти время на отдых крайне сложно. Поэтому иногда я просто выключаю телефон и иду в бар. Звоните сколько хотите, но я не отвечу.
В этот момент на его лице появилась такая улыбка, как будто он рассказал самую смешную шутку в мире.
— Несколько месяцев назад в одном из интервью вы также сказали, что любите серфинг, иногда уезжаете к океану. Как часто удается выбраться в такие поездки?
— Несколько раз в год могу себе позволить, но серфинг не доставляет особого удовольствия. Мне достаточно 20 минут в океане, и я готов идти обратно.
— Вам не нрав…
— Хотя, знаете, вот что мне нравится, так это кататься на тачках. Особенно по серпантину, когда одно неверное движение и ты можешь слететь с обрыва. Очень отрезвляет.
— Отрезвляет в прямом смысле или просто позволяет подумать о хрупкости жизни?
Норф задумался. Он смотрел на Джен сверлящими глазами, как будто понимал, чего она пытается от его добиться. Со следующей фразой Джен показалось, что его голос задрожал.
— Я не пью, когда нахожусь за рулем!
— Вы имеете в виду, что не пьете в тот момент, когда ведете машину? А бывали случаи, когда приходилось немного выпить и потом повести машину?
Джен почувствовала странную силу, одновременно со спокойствием. Она владела ситуацией и, казалось, владела героем.
— Ммм, возможно, во времена бурной молодости, мог после бокала сесть
