парнем всегда и везде!
В моем понимании, это значило: хорошо учиться, поступить в институт, он был начитанным, мы будем ходить с ним по театрам и выставкам…
И уж, конечно, это будет самый воспитанный мальчик. Никого мата, никаких компьютерных стрелялок!
В общем, вот такая программа.
И она все эти девятнадцать лет выполнялась!
И какой результат?!
Начиная с детского садика, а уж, в школе, особенно, его, били постоянно! Над его «Здраствуйте, пожалуйста, будьте добры … смеялся весь класс!
С ним никто не дружил.
В общем, благодаря моему воспитанию, на которое умилялись учителя и знакомые, провел эти годы в депрессии и одиночестве.
Дважды я отводила его от суицида.
… Жили мы бедно. И это тоже, видимо, его унижало. И если я не могла защитить его от сверстников, то от бедности, как могла, защищала.
Так, конечно, чтобы он этого не сильно замечал. Ну, мама работает, платят, видимо, хорошо, и слава богу!
А как доставалось это «слава богу»?
Зарплата медсестры — пятнадцать тысяч. Это при одной смене. А смена с восьми до двух.
Выходила на вторую, с двух до восьми с двумя выходными.
В выходной готовила еду на неделю, бегала по магазинам, стирала — гладила!
Потом нашла подработку: по субботам делала уколы, ставила капельницы разным старикам, которые не могли или не хотели ходить для этого в поликлинику.
Капельницу купила сама и носила по больным.
В общем, тысяч под сорок набегалось. Ну, по тем ценам жить было можно.
А потом один старичок — ну, не старичок на самом деле, было ему под шестьдесят, попросил убираться в его квартире раз в неделю.
Жена у него лет пять назад умерла.
— Сколько будете платить? — спросила я.
Сторговались полторы тысячи за один раз.
Время каждую субботу это занимало часа два, а шесть тысяч в месяц совсем не помешало.
Стала сына одевать так, как ходят его ровесники.
И где-то через месяц произошел такой разговор.
— А вы еще какие-нибудь услуги оказываете? — спросил мой больной.
— А какие нужны?
Он улыбнулся и как бы в шутку сказал:
— Ну, скажем, сексуальные?
Я от неожиданности чуть не треснула его шваброй, которую держала в руках!
— Я что проститутка?! — заорала я.
— Ну, пошутил, пошутил, — стал оправдываться мой старичок. — Я считаю за платную услугу, а не за распутство!
Меня всю трясло!
А перед очередной субботой, когда пришла очередь убираться, я как-то спокойно подумала.
— Ну, если и, правда, услуга, то четыре раза в месяц по полчаса полежать — нехилая работа.
Если, конечно, за хорошую плату.
Пришла и чуть ли не с порога спрашиваю:
— Сколько?
— Что сколько?!
— Ну, вы мне намекали на сексуальную услугу!
— А! Он даже в лице изменился, покраснел и начал оправдываться:
— Вы меня поймите, я ведь еще не старый мужчина. Физиология берет свое. Проституток я не знаю здесь. Да и круг моих знакомых ….-
Я прервала его философствование:
— Сколько?
— А сколько вы хотите?
— За четыре раза в месяц, пятнадцать тысяч! — почему-то у меня эта фраза получилось категоричной и твердой! И уже как бы, оправдываясь, добавила:
— Три с лишним тысячи за раз — не такая уж большая плата! Но это же не пол мыть!
— Да, это труднее! — усмехнулся он.
— Буду приходить по субботам на час раньше.
Материальное положение моей семьи стало выправляться.
И я стала вот эти пятнадцать тысяч откладывать на учебу в институте.
На бюджет поступить было не реально. А коммерческое отделение института, куда сын хотел поступить, я узнавала, стоило двести тысяч в год.
… До окончания школы сыну оставалось два года. На воспитание сына оставалось только воскресенье, да и то час-полтора перед сном.
— А личная жизнь у тебя есть? — спросила как-то подруга.
— Какая личная жизнь!? Я о ней даже не думала. Вообще забыла, что я женщина, что есть такое слово как «любовь»!
Ну, не считать же личной жизнью, полчаса секса по субботам. И то за секс услуги.
Летом после девятого класса, я поняла, что все не зря!
— Мам! — меня берут в стройотряд!
— Какой стройотряд, тебе же только пятнадцать!
— Да я работать уже имею право. А стройотряд меня берет учитель физики, он тоже хочет подзаработать!
— И зачем тебе это, сынок? — спрашиваю.
А ответ меня просто потряс!
— Мама, я разве не вижу, как ты горбатишься, как ты откладываешь эти копейки на институт?! Давай договоримся — ты зарабатываешь на жизнь, а я — на институт!
— И сколько ты там заработаешь?
— Сколько заработаю, столько и заработаю!
И подошел, и поцеловал.
Я не спала всю ночь. Я плакала от счастья. Я гордилась своим сыном и собой.
Кстати, заработал он вполне не плохо — шестьдесят тысяч. И все. На этом наше счастье закончилось.
На следующее лето сын стал вполне взрослым. Самостоятельным парнем.
Научился постоять за себя. За этот год он вырос на целую голову, раздался в плечах, то ли от возраста, то ли от работы в стройотряде. И стал бить в морду любому, кто пытался подмять его под себя.
От вежливого, невзрачного мальчика ничего не осталось.
Матом, правда, не ругался и пиво с водкой не пил. А перед выпускным экзаменом, когда я пыталась найти по некоторым предметам репетитора, сказал:
— Мам, ты не траться зря. В институт я поступать не буду!
— Почему?
— Ну, нет у нас возможности. По двести тысяч в год, да еще на аренду квартиры и питание — это минимум полтора миллиона за обучение!
Даже если ты себе на жизнь будешь оставлять по пятнадцать тысяч каждый месяц, нам не хватит! А до пенсии тебе далеко! И вообще, не хочу я, чтобы у тебя не было никакой личной жизни!
— Ты, что, на завод пойдешь? Для этого я горбатилась?
— Нет, мам, окончу айтишные курсы, сам себя выращу. И еще и тебя буду содержать!
— А высшее образование?
— Да зачем оно мне! Все, я решил, ты будешь жить сама по себе, я сам по себе!
Вот так и закончилась моя жизненная программа. Нет. Еще не закончилась!
Через год после окончания школы, он привел в дом эту девицу.
— Мам, она будет жить у нас!
— Зачем?
— Я ее люблю. Своей квартиры у нее нет. Она из деревни.
— Вы что женитесь?!
— Пока нет. А потом посмотрим!
.. Что будет потом, я знала. Ловкая деревенская девка, никуда не отпустит моего мальчика. И чтобы не потерять свой шанс, может забеременеть!
Ну, дальше понятно, пеленки, распашонки, где взять деньги и все такое!
