Это же конец!
Саморасстрел!
- Я тебя люблю, - сказал я устало и искренне. - Просто так люблю, не за золото. - И я вдруг разрыдался отчаянно и безвозвратно.
С кошмарной ясностью я увидел, что мы несовместимы.
- Ты - редкий, редкий, редкий, - с упоением утешала меня Лиза. - Никто меня не ласкал так, как ты. Я люблю тебя. И только для тебя я ЭТО СДЕЛАЮ.
- Что еще?
- Отломлю пальчик! Мизинчик!
И она схватила свой мизинец и отвела его назад с такой золотой силой, что он действительно мог вот-вот отломиться.
- Стой, дура! - закричал я. - Не надо мизинца!
- Нет, нет, отломлю! Я знаю, что ты уедешь, ускачешь, умчишься, уплывешь - возьми хоть мой мизинец!
- Не ломай же! Умоляю! Не надо мне!
- Да ты на этот мизинец сто лет проживешь, а мне будет только приятно, что на МОИ.
- Не тронь мизинец! Иди ко мне!
На некоторое время разговоры про мизинец я замял, но она снова и снова твердила:
- Отломлю, чтоб ты стал богатым. Ясно, что на острове ты не останешься.
- И ты думаешь, что я смогу продать твой мизинец?
- А что такого? - спросила Лиза. - Конечно, продашь.
В этот момент я снова сошел с ума, как давеча на острове нищих. Я кинулся на нее и стал молотить золотое и прекрасное лицо своими бедными кулаками. Я бил и бил, и только кровь лилась из моих костяшек. Потом упал у ее ног.
- Успокоился?
- Да, - равнодушно ответил я.
- Ну что? Ломать мизинец или нет?
- Что-что-что? Мизинец? Ты про это?
- Ну да, про мой мизинец золотой. Ломать или нет?
- Девяносто шестой пробы? - спросил я. - Хрен с ним, с мизинцем. Не жалко - ломай. Мне наплевать.
- Ну вот и все, - облегченно вздохнула Лизушка. - Все ясно.
- Что именно?
- Ты - такой же, как все. Можешь и кувалдой по башке. Ладно, отломлю тебе мизинчик, все-таки ты - редкость, я таких встречала двух или трех.
- Двух или трех?
- Сама не помню, - улыбнулась госпожа Золотарева.
- А мне бы хотелось точно знать, сколько вы ТАКИХ встречали! прошептал я. - Пожалуйте мне топор!
- Какой топор?
- Вот тот! Что там в углу стоит!
Там, в углу замка, и вправду стоял красный топор на черном пне.
- Зачем тебе топор?
- Попрошу на "вы". Подставляйте свой мизинец.
- Рубить?! Золото?
- Ну не ломать же. Она заколебалась.
- Послушай, - сказала она, - надо тебе сказать самое главное. Мы золотые, пока живем, а как помрем - превращаемся в обычных людей. Неживых только.
- Эва, удивила, - сказал я. - Мы тоже, как помрем, в неживых превращаемся.
- Но с мизинцем ничего не получится. Это я тебя испытывала. Понимаешь? Его отрубишь - он и рассыплется в прах.
- Зато с моим получится, - ответил я, положил руку на черный пень и рубанул изо всех сил.
Глава XCIII. Кадастр
Совершенно не помню, каким образом доставили меня на "Лавра", только слышал в забытьи:
- У него сильный ожог.
- Сам так бабу раскалил.
- А я-то думаю, кто это ему ногу отрубил?
- А может, сифилис или инфлюэнца?
- Да какой там ожог - пить надо меньше!
- Еще бы - столько керосинить!
Все эти диагнозы и толкования моего болезненного состояния дружно, в конце концов, сходились на том, что "пить надо меньше". И я, конечно, внутренне с этим соглашался и клялся себе, что, как только приду в себя, сразу брошу пить.
Когда же я пришел в себя, я сделался неприятно удивлен следующим оригинальным обстоятельством. Дело в том, что у меня была забинтована правая нога, в то время как я точно помнил, что рубанул себя топором по левой руке. Хоть и сделал я это в состоянии аффекта, из-за безумной несовместимой любви, все-таки помнил дело точно: да, рубанул, да, по левой руке.
- В чем дело, Чугайло? - спросил я склонившегося ко мне боцмана. - Что с моей ногой?
- Точно не знаю, - говорил Чугайло, прикрываясь от меня фанеркой. Говорят, какая-то баба покусала. От страсти.
- Тьфу! - плюнул я. - Черт бы вас всех побрал. А фанерка зачем?
- Какая фанерка?
- Да эта вот, которой ты прикрываешься.
- А это от посылки, - пояснил Чугайло. - Это я прикрываюсь, чтоб перегаром на вас не дышать, чтоб вам не поплохело.
- А рому нету?
- Нету. Только самогон.
- Ну тащи, хрен с ним.
- А чего его таскать, он тут рядом лежит.
- Лежит?
- Ну да, я его положил. А то старпом, как заметит, что самогон стоит сильно ругается.
- А на лежачий что ж?
- А с лежачего чего возьмешь? Лежит и лежит. Нет, старпом не такой, чтоб лежачего, нет...
В этот момент боцман неловко двинул фанеркой, и я отключился.
Когда же я снова пришел в себя, то оказался сидящим в кают-компании и почувствовал странное ощущение. Это было ощущение, будто я произношу слово: "лавровишня".
- Лавровишня? - переспросил меня сэр Суер-Выер.
- Лавровишня, - подтвердил я.
- А Кацман говорит - фиговый листок.
- Лавровишня, - упорно твердил я.
Потом уже я узнал, что это был спор о форме острова злато-серебряных людей. И спор этот я выиграл, признали, что остров страдает формой лавровишни. Так и записали - "страдает формой". Да вы сами почитайте. Вот окончательный
КАДАСТР
всех островов, открытых сэром Суером-Выером
и другими кавалерами во время плаванья на фрегате
"ЛАВР ГЕОРГИЕВИЧ"
с 1955 по 1995 год
1. ОСТРОВ ВАЛЕРЬЯН БОРИСЫЧЕЙ - формы кривого карандаша.
2. ОСТРОВ СУХОЙ ГРУШИ - яйцеобразный с деревом посредине.
3. ОСТРОВ НЕПОДДЕЛЬНОГО СЧАСТЬЯ -напоминает Италию без Сицилии, сапогом кверху.
4. ОСТРОВ ПЕЧАЛЬНОГО ПИЛИГРИМА - определенной формы не имеет, более всего склоняясь очертаниями к скульптуре "Рабочий и колхозница".
5. ОСТРОВ ТЁПЛЫХ ЩЕНКОВ - по форме напоминает двух кабанчиков вокабул, соединенных между собой хвостами.
6. ОСТРОВ ЗАБРОШЕННЫХ МИШЕНЕЙ - в форме офицера.
7. ОСТРОВ УНИКОРН - по форме напоминает ланиты Хариты.
8. ОСТРОВ БОЛЬШОГО ВНА - золотое руно с вулканическим задом.
9. ОСТРОВ ПОНИЖЕННОЙ ГЕНИАЛЬНОСТИ - действительно, лежит ниже уровня Океана, формою похож на венок сонетов.
10. ОСТРОВ ГОЛЫХ ЖЕНЩИН - обширен как вдоль, так и поперек. Во время отлива имеет форму яйца, во время прилива - двух.
11. ОСТРОВ СЛИЯНИЯ В ОДНО ЛИЦО - формы крюка, впоследствии утопленного капитаном.
12. ОСТРОВ ПОСЛАННЫХ НА... - откровенный каменный фаллос работы федоскинских мастеров и палехской школы.
13. ОСТРОВ ЛЕШИ МЕЗИНОВА - более всего похож по форме на подмосковную станцию Кучино.
14. ОСТРОВ СЦИАПОД - чистый додекаэдр левого нажима.
15. ОСТРОВ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ - формы утиного крыла в полете.
16. ОСТРОВ САМОВОСПЛАМЕНЯЮЩИХСЯ КАМНЕЙ - напоминает, грубо говоря, умывальник, но с двумя камнями на крышке.
17. ОСТРОВ ГЕРБАРИЙ - формы серпа, раздробленного молотом.
18. ОСТРОВ, НА КОТОРОМ НИЧЕГО НЕ БЫЛО - имеет форму формальных формирований.
19. ОСТРОВ ВЫСОКОЙ НРА... - в форме очков, переносицу между которыми то и дело заливает водой и высокой нра...
20. ОСТРОВ, ОБОЗНАЧЕННЫЙ НА КАРТЕ - хотя мы остров так и не увидели, точно знаем, что по форме он представляет второй слог отчества нашего старпома и звучит бодро: "ХО!"
21. ОСТРОВ, НА КОТОРОМ ВСЁ ЕСТЬ - формы Вавилонской башни, обращенной вовнутрь земли, и это как бы такие погреба и подвалы, в которых и ВСЁ ЕСТЬ, кроме, конечно, боцмана Чугайлы.
22. ОСТРОВ КРАТИЙ - скала в форме оскала.
23. ОСТРОВ НИЩИХ - во-первых, изрезан фьордами, а во-вторых, нищие так его загадили, что не видно и первоначальной формы, и окончательной.
24. ОСТРОВ ОСОБЫХ ВЕСЕЛИЙ - рассудочно-пологой формы с примесью прямоугольных октанов Рудика Руби.
25. ОСТРОВ ЭНЕРГОПОЛ - форма его целиком зависит от названия, в случае перестановки слогов - ПОЛ-ЭНЕРГО - передняя часть острова меняется с задней местами и наоборот.
26. ОСТРОВ ВЕДОМЫХ УЕМ - откровенный фаллос, но не каменный, как в пункте 12, а засаженный морковью.
27. ОСТРОВ СОКРОВИЩ БОЦМАНА ЧУГАЙЛО - в форме, кстати, института востоковедения, что вряд ли.
28. ОСТРОВ ЕДОРЕП - в форме Эйфелевой башни, которую разобрали и сложили штабелем.
29. ОСТРОВ ЗЛАТО-СЕРЕБРЯНЫХ ЛЮДЕЙ - страдает формой лавровишни.
- Ну вот и все, - сказал сэр Суер-Выер, обнимая меня. - Двадцать девять островов, не так уж и много, могли бы открыть еще пару.
- Жалко, что мы так и не доплыли до Острова Истины, сэр.
- Как то есть? Погляди-ка вперед.
Фрегат наш, любезный сердцу "Лавр Георгиевич", приближался к некоему островку. Островку? Да нет, пожалуй, это был обширный остров. Виднелись не только деревья, но даже целые города, поля, болота и вырубки.
- И вы думаете, сэр, что это Остров Истины?
- Без всякого сомнения, - сказал сэр Суер-Выер.
- Но почему?
- А потому что - пора, брат! Пора! Старпом! Шлюпку!
- Будем открывать? - спросил я.
- Обязательно.
- Извините, сэр, - сказал я, перед тем, как открыть остров, можно задать вопрос?
- Пожалуйста.
- Не пойму, почему мне забинтовали ногу?
- А... дело простое. Ты так орал, что отрубил себе руку, что пришлось хоть что-нибудь забинтовать, дабы успокоить экипаж. Итак, пожалуйте, в шлюпку.
