— Чудный день.
— Совсѣмъ весеннiй, миссъ Ана.
— Ну, говорите, пожялуйста, по Русскому.
Она говорила хорошо, почти безъ акцента, съ легкими неправильностями и чуть картавя, что дѣлало ея рѣчь еще болѣе милой.
Онъ разсказалъ ей про дѣтство ея матери.
— Она была тогда дочерью начальника кавалерiйской дивизiи.
— Вотъ отчего я такъ люблю лошадей, — сказала Ана.
— Вашъ отецъ ихъ обожалъ. Онъ былъ спортсменъ.
— Онъ много скакалъ?
— Да.
— На стипль чезахъ?
— Да. И незадолго до войны онъ взялъ въ Красномъ Селѣ второй Императорскiй призъ.
Все это было «страшно» интересно, но все это требовало поясненiй. Вопросы сыпались: — «что такое Красное Село?» «что такое Императорскiй призъ?», «это больше Дерби, или это какъ Ливерпульскiя скачки»? Бѣдный капитанъ Немо затруднялся съ отвѣтомъ. Какъ бы тутъ ему помогъ Раыцевъ! Онъ то навѣрно зналъ всѣ эти скачки.
— А мама?… Она хорошо ѣздила?… Лучше меня?… Какъ она вышла замужъ? Вы мнѣ все, все разскажите. Мнѣ все это надо знать. Я же ихъ дочь!
Всего разсказать было нельзя. Каиитанъ Немо проявилъ большую чуткость. Онъ разсказалъ о первомъ бракѣ съ профессоромъ Тропаревымъ, но совсѣмъ умолчалъ о Портосѣ, какъ будто его и не было.
— Куда же дѣвался этотъ Тропаревъ? Мама развелась съ нимъ?
— Нѣтъ. Онъ умеръ. Ваша мама осталась вдовою. Къ этому времени ея родители умерли. Она была совсѣмъ одна. Тогда ей сдѣлалъ предложенiе вашъ отецъ. Онъ командовалъ тогда эскадрономъ въ Маньчжурiи.
И опять нужны были отступленiя. Она не знала что такое Маньчжурiя. «Это же Китай?… Какъ же мой отецъ могъ тамъ командовать эскадрономъ?…».
Объясненiя затягивались. Тутъ Немо чувствовалъ себя хорошо. Онъ это все могъ объяснить. Онъ и самъ былъ шаферомъ у нихъ на свадьбѣ, Тутъ было самое интересное. Совсѣмъ, какъ въ кинематографѣ! У нея была няня китаянка: «Чао-Ли». Ана нѣсколько разъ повторила это слово.
— Чао-Ли… Чао-Ли, — да я помню… Я слышала.
Мнѣ говорили. Ужасно, какъ интересно. Вы знаете, напрягаю память и ничего не могу вспоминать… А вотъ иногда во снѣ… Да нѣтъ, вовсе не во снѣ, а такъ въ какой то полудремѣ, мнѣ слышится, что кто то шипитъ надо мною… И запахъ табаку… Не нашего… И потомъ запахъ духовъ и вотъ тутъ замретъ сердце… И я пойму, что все это мнѣ снится или кажется. Ну, продолжайте… Папа командовалъ эскадрономъ. Я родилась на постовой казармѣ… И кругомъ солдаты… И никого, никого… А потомъ?
Капитанъ Немо разсказалъ, какъ Ану украли китайцы и какъ мистеръ Гербертъ, случайно бывшiй на охо-тѣ освободилъ ее.
— Дальше я знаю. Дальше я вамъ когда нибудь буду разсказать. А что же мои родители?
И опять шелъ длинный разсказъ о войнѣ и объ атакѣ Заамурцевъ.
— Конная атака… Какъ это прекрасно!
— Вашъ отецъ поскакалъ, чтобы взять пулеметъ.
Онъ былъ сраженъ восемью пулями.
— Онъ былъ убитъ?
— Ночью его младшiй офицеръ Ферфаксовъ, помните, я вамъ разсказывалъ, какъ онъ охотился, какъ онъ ходилъ отыскивать васъ, пошелъ съ солдатами взять вашего отца, чтобы похоронить его, Онъ нашелъ его лежащимъ подлѣ лошади. Лошадь его…
— Я помню, вы говорили… Ее звали Одалиска…
— Да, Одалиска положила ему голову на грудь. Она была мертва. Вашъ отецъ былъ живъ…
— Ну что же дальше? — ея голосъ дрожалъ. Капитанъ Немо не могъ лгать.
Онъ разсказалъ какъ принесли раненаго Ранцева на перевязочный пунктъ, какъ перевезли совершенно безнадежнаго въ госпиталь и какъ, благодаря Великой Княгинѣ Анастасiи Николаевнѣ, матери Аны удалось выходить раненаго.
Они ѣздили каждый день. Онъ «для моцiона», она по чистому влеченiю къ ѣздѣ. Онъ привезъ маленькiй, но прекрасный фотографическiй аппаратъ и снялъ ее на лошади. Снимокъ вышелъ превосходно. Онъ далъ его увеличить и вставилъ въ дорогую кожаную рамку. Тоже «маленькiя слабости великихъ людей». Но отчего не позволить ихъ себѣ?
Онъ подошелъ въ своемъ разсказѣ къ тому мѣсту, гдѣ надо было, или сказать всю правду, или сочинять про смерть Ранцева.
Капитанъ Немо отослалъ лошадь на ферму къ Пиксанову и больше не ѣздилъ въ Булонскомъ лѣсу.
Настало время отъѣзда изъ Парижа. Подготовительныя работы были закончены. Все, что было нужно, спѣшно грузилось въ порту Сенъ Назаръ на пароходъ «Немезиду». Завтра долженъ былъ туда же ѣхать и Немо. Ранцевъ и вся Нордековская рота были на погрузкѣ. «Варьете» капитана Немо тоже находилось тамъ.
Капитанъ Немо рѣшилъ все сказать Анѣ. Онъ въ ней былъ увѣренъ. Ни выдать, ни проболтать она не могла. Просто ей некому было проболтать. Немо казалось, что все его дѣло прiобрѣтетъ еще большую цѣнность, когда эта дѣвочка будетъ все знать. Ему казалось жестокимъ и несправедливымъ рѣшенiе Ранцева отречься отъ дочери. Еслитогда съ этимъ рѣшенiемъ можно было какъ то согласиться, теперь это было напрасно. Чуждая фантазiи голова Немо рисовала, какъ будетъ хорошо, когда дѣло ихъ станетъ развиваться. Ана одна во всемъ мiрѣ будетъ знать, кто это дѣлаетъ. Кто тотъ смѣлый, кто объявилъ войну коммунизму. Анѣ будетъ радостно сознавать, что это ея отецъ и тотъ инженеръ Долле, съ кѣмъ она такъ недавно ѣздила вмѣстѣ въ Булонскомъ лѣсу.
И капитанъ Немо въ это послѣднее свое Парижское утро поѣхалъ въ Булонскiй лѣсъ на Артемидѣ. Онъ волновался, какъ гимназистъ, какъ нѣкогда кадетомъ волновался онъ, ѣздя съ ея матерью. Молодо и потому прекрасно и прiятно было это чувство.
Была весна и совсѣмъ по иному выглядѣлъ Булонскiй лѣсъ въ нѣжной, пушистой прозрачности. Дали были зелены, голубѣли пруды и озера. Капитанъ Немо выѣхалъ нарочно позже и справился ѣздитъ ли миссъ Гербертъ. Она только что выѣхала.
Онъ встрѣтилъ ее на большой дорогѣ. Она ѣхала навстрѣчу и уже издали узнала его и, улыбаясь, привѣтливо замахала рукой. Она ѣхала не съ наѣздникомъ,
мистеромъ Томпсономъ. Ее сопровождалъ на ея сѣрой лошади молодой, очень красивый и очень стильно, по военному строго, одѣтый англичанинъ. Они ѣхали рядомъ и разговаривали.
— О, мосье Долле, какъ давно мы съ вами не видались! Я такъ безпокоилась о васъ. Думала, не больны ли вы, а вы все такой же нехорошiй, не сказали ни своего адреса, ни номера телефона. Право, я справляться о васъ хотѣла.
Она сильно, съ чувствомъ пожала его руку.
— Позвольте васъ познакомить: — мой кузенъ капитанъ Джемсъ Холливель.
Молодой человѣкъ приподнялъ котелокъ надъ головой. Они подали другъ другу руки.
— И, милый Джемсъ, вы не сердитесь на насъ, мы будемъ съ инженеромъ говорить по Русски. Онъ мнѣ не досказалъ самаго интереснаго про моего отца.
Холливель еще любезнѣе съ чуть замѣтной улыбкой приподнялъ котелокъ.
Капитанъ Немо и Ана ѣхали рядсмъ. Мистеръ Холливель немного позади.
— О, какой вы жестокiй!.. Развѣ можно такъ! На самомъ интересномъ мѣстѣ все прервать. Вы точно не вѣрите, что все, что касается моихъ Русскихъ родителей, такъ меня интересовываетъ. Мой отецъ живъ и сейчасъ?
— Да.
— Гдѣ же онъ теперь? Какъ бы я хотѣла его видѣть.
— Онъ во Францiи.
Она сдѣлала порывистое движеиiе. Ея лошадь забезпокоилась.
— Гдѣ?
И тогда капитанъ Немо, отдаваясь тому чувству, которое онъ такъ тщательно сохранялъ въ себѣ всѣ эти мѣсяцы, подробно разсказалъ Анѣ про кинематографическое общество «Атлантида», гдѣ распорядителемъ былъ онъ, а его помощникомъ ея отецъ.
Она прослушала это холодно. Казалось, она была разочарована. Капитанъ Немо это сейчасъ же почувствовалъ. И его это обрадовало.
«А вѣдь душа то въ тебѣ Петрика», — подумалъ онъ.
— Но, это, миссъ Ана, не вѣрно. Это общество только отводъ глазъ.
Она не поняла его.
— Что такое «отводъ глазъ»?
Онъ объяснилъ ей по-англiйски и продолжалъ по Русски:
— Мы поведемъ страшную, непримиримую войну съ коммунистами всего свѣта. На аэропланахъ мы прилетимъ въ Россiю…
— И мой отецъ?
— И вашъ отецъ, конечно. Вы понимаете: — ваша мать тамъ! Онъ можетъ ее еще и отыскать.
— Боже мой!
— Но вы понимаете, что намъ никто не позволитъ этого дѣлать и намъ нужно было найти такое мѣсто, гдѣ бы мы могли быть, какъ у себя дома.
— И вы нашли такое мѣсто?
— Да.
— Не говорите мнѣ, гдѣ оно? Я понимаю, какая это тайна! Они такъ сильны. Но я буду знать, когда и какъ вы кончите?
— Конечно… Въ концѣ концовъ и газеты про это узнаютъ и будутъ писать. Но, кромѣ того…
