реально. И девушка вошла та же самая. Он вздрогнул, вспомнив, что случилось во время их предыдущей встречи, и ощутив непроизвольную реакцию организма. Но он напрасно ловил ее взгляд – сегодня она вовсе не смотрела на него.
Разложив на столике шприцы и ампулы, медсестра возилась с ними, не обращая на него внимания. Он поморщился. Неужели опять в вену? Снова появятся кровоподтеки…
Она подошла со шприцом:
– Поворачиваемся на бок.
Он послушно выполнил требуемое. Больше не в вену? Но что это значит? Его оставили в покое? Или…
– А что это? – наконец решился спросить он и удивился, как странно звучит его голос. Оказывается, совсем от него отвык.
– Что врач назначил, – равнодушно отозвалась медсестра.
Он попробовал слегка надавить:
– Трудно сказать?
– Консультирование пациентов не входит в мою компетенцию. С любым вопросом вы можете обратиться непосредственно к лечащему врачу во время обхода.
Вот это завернула! Как будто не простая медсестра, а долбаный профессор.
– А когда будет обход?
Девушка вытянула из кармана телефон и взглянула на экран.
– После завтрака. Еще слишком рано.
Потом она, видимо, поймала его жадный взгляд и торопливо сунула телефон в карман. Неужели испугалась, что он сейчас попросит разрешения позвонить или выйти в интернет? Но ему, получается, и связаться-то не с кем. Те, кто мог помочь, скорее всего, сами его сюда и упрятали, а к остальным обращаться бесполезно…
– После завтрака, – повторила она, словно пытаясь переключить его внимание на нечто обыденное.
Он только вздохнул. Разве это недоразумение можно назвать завтраком?
– Ватку придержи.
Он послушно прижал к бедру влажный комочек, остро пахнущий спиртом. По крайней мере, не криворукая – он почти ничего не почувствовал.
Но что-то царапнуло слух, и он не сразу понял.
Едва медсестра вышла, догадался: она назвала его на «ты»! Но в прошлый раз, когда они познакомились гораздо ближе, девушка обращалась к нему на «вы»… Что бы это значило? Это хорошо или плохо? Может, он больше не такой уж ценный пленник и на него махнули рукой?
С трудом поднявшись, он дошел до двери и с надеждой дернул за ручку. Он не собирался никуда идти, просто хотел проверить. Конечно же, заперто…
Глава 22. Сложноподчиненное предложение
– Ты доктор? – Ему снова удалось ее удивить. – Настоящий?
– Ну не игрушечный же. Да, я врач, – подтвердил Быстров. – А что тебя так поразило? Ты ведь даже не удосужилась спросить, какой вуз я окончил.
– Ты не дал мне такой возможности…
– Благодарю. Я польщен. Кстати, занятия с тобой мне по-настоящему пригодились.
– Когда поступал?
– И тогда, и потом, когда латынь начали учить. Так что спасибо типа.
– Да всегда пожалуйста. И какая у тебя специализация? Патологоанатом?
– Очень смешно, – хмыкнул Быстров. – А ты еще по профилю клиники не поняла, какая специализация?
– Мало ли, что ты тут делаешь. По запросам родственников избавляешься от неугодных пациентов?
– Вообще-то это моя клиника, – с досадой перебил он.
– Твоя? – слабо удивилась она. – Ты бизнесмен? Мама подарила?
Хотела побольнее задеть его, но он неожиданно ответил:
– Папа.
– А у тебя есть папа?
– У всех есть папа. Мой давно бросил мать и с нами не жил, но платил всегда нормально. Откупался, наверное. Сама видела – с деньгами у нас проблем не было. Потом в медицинский помог поступить…
– Экзамены за тебя сдал?
– Я сам, – возмутился Алексей.
– Как? Ты же на трояки учился. В медицинский обычно конкурс зашкаливает.
– Репетиторы приличные были, – невозмутимо заметил он. – Батя учебу оплатил. А когда я первый мед окончил и ординатуру прошел, эту клинику подарил.
– Хороший у тебя папа.
– Да уж, не жалуюсь. С братом только не повезло.
– У тебя еще и брат имеется?
Она изо всех сил старалась не терять нить и поддерживать разговор. Чем больше узнает о Быстрове, тем лучше. Может, потом пригодится, когда будет в полиции показания давать. И пока он вещает о себе, любимом, то не угрожает ей и ничего не выспрашивает, тоже очевидный плюс.
– Ага, младший, – скривился он.
– И чем он тебе не угодил?
– Да всем! Самим фактом своего существования. А ведь он мне даже не родной…
В ее затуманенном наркотиком мозгу что-то щелкнуло, и разрозненные факты стали складываться в цельную картинку.
– Постой, так твой брат…
– Ну да, вон там валяется. – Быстров мотнул головой. – Ваш ненаглядный Елисей.
– А твой папа, получается…
– Протасов. Ты имела счастье с ним общаться.
– Но фамилия… – Она отчаянно пыталась собрать расползающиеся мысли. – Почему у вас у всех разные фамилии?
– Лис, не тупи, – укорил он. – Я еще не увеличил дозировку, а ты уже ничего не соображаешь. Так у нас дело не пойдет.
– Расскажи, если уже все равно…
Она не договорила, но он понял. Зря Быстров открещивался от роли злодея – желание поболтать и похвастаться все-таки пересилило.
– Ладно, – решился он. – Время есть, у нас вся ночь впереди… Мать после развода сменила фамилию назло отцу, чтобы ничего о нем не напоминало. Вернула себе девичью, ну и мне заодно. А долбаный Царевич мне по крови никто, это пасынок папаши – сын его второй жены.
– И ты решил от него избавиться?
– А чего он! – с детской обидой воскликнул Быстров. – Пока мелкий был, просто болтался под ногами. Я его и не знал почти, так, встречал изредка, когда с отцом пересекались. А потом он подрос, стал внимание папаши на себя перетягивать, и мне как-то стремно стало. Вдруг батя решит на новую игрушку переключиться?
А Солнцев рассказывал ей совсем другое… Кто из них врет?
– И тебя отлучит от кормушки?
– Грубо, но зришь в самый корень, – похвалил он. – Еще наследство на него перепишет…
– На неродного?
– С бати станется. Притом он его официально усыновил. – Уголок рта у Алексея нервно дернулся, лицо перекосилось, и она поняла, что попала в самое больное место. – Мало ему, видите ли, одного сына! Даже компанию по его фамилии назвал! Почему бы не моей? Ясно дал понять, кого преемником бизнеса видит…
– Твоему бате сколько лет, что ты о наследстве задумался?
Быстров нехорошо усмехнулся:
– Знаешь, какая в среднем продолжительность жизни мужчин в нашей стране? Шестьдесят семь лет. Надо быть ко всему готовым. В любой момент бац – инсульт. Или, там, тромб оторвется… Это я тебе как врач говорю.
– И как ты все провернул втайне от папы?
– А я ему сказал, что у их драгоценного Елисея проблемы с психикой наметились. Пока это окружающим незаметно, но мне, как специалисту, видно. У многих именно в подростковом возрасте проявляется, когда психическое
