И действительно в это мгновение раздался настойчивый стук и в дверном проеме появился заснеженный путник, в котором домочадцы тотчас признали Алкмеона.
- Где же ты пропадал, горемычный? Замучили тебя, поди, неотступные мучительницы? Вот ты какой мрачный и осунувшийся...
Алкмеон ответствовал Алфесибее:
- Где я только не был... Действительно, замучили проклятые... Надеюсь, боги дадут вскоре избавление. Простите, родные, не поздоровался с вами. Здравствуйте, дорогие мои! Как я мечтал снова увидеть вас всех! Впрочем, я не один, со мной ещё мальчик, пастушок, тоже совсем замерз в дороге. Его мне в провожатые дали добрые люди, а он несмышленыш совсем, за ним самим следить надо. Вот переночуем, завтра ещё одно дело уладим и - надеюсь мучения для меня закончатся окончательно.
Алфесибея засуетилась, попыталась ужин спроворить, но Алкмеон есть ничего не стал, отговорился усталостью. Только спросил разрешения у жены, когда остался с ней наедине, забрать подаренное ей ожерелье, дескать, хочет отдать его, как искупительный вклад в храм Аполлона в Дельфах, чтобы получить, наконец, полное очищение.
Алфесибея ответила полным согласием, только была поражена отстраненностью и холодностью мужа. Странно, словно он совершенно не рад был её видеть, не соскучился по её живому теплу в бесконечных скитаниях. Даже не погладил, не прикоснулся.
А Алкмеон как присел у очага, так и прикорнул и спал до утра сидя и не раздеваясь.
Мальчика Актура увели в людскую, там накормили и напоили красным вином. От вина, обильной еды и тепла мальчуган осоловел, размяк и разговорился. Сначала слугам псофидского царя детские россказни показались забавными, потом глупыми, а потом слуги кое-что, видимо, смекнули и позвали в людскую Агенора и Проноя. Царевичи послушали-послушали пастушка, потом забрали мальчика, увели его с собой и вернулись к слугам через время уже без него, строго-настрого наказав никому не пересказывать безумных детских баек. Дескать, Эринии и его детский рассудок повредили. Наплевать на его россказни, растереть и забыть.
А слуги что - как прикажут господа - так и ладно.
Утром проснулся Алкмеон, хлебнул наскоро воды, спросил про пастушка, но ему ответили, что мальчик ночью внезапно приболел и его сразу же царевичи повезли к лекарю в соседний город, потому что их псофидский целитель недавно умер. Алкмеон даже не переспросил, в какой город увезли пастушка, наскоро простился с семейством псофидского царя, поклонился Алфесибее, не взглянув ей в глаза, и ступил за порог, унося с собой ожерелье Гармонии все в том же своем поясе.
Утро было холодное и дождливое. Холодный белесый туман накрыл словно тяжелое одеяло окрестные горы, дорогу и редкие строения. Ближе к полудню возвратились Агенор и Проной, вошли в дом и сразу же прошли к столу. Старший брат достал из сумы знакомое ожерелье и бросил его на скатерть.
- Вот тебе назад украденное, сестра! А с вором мы разобрались.
- Как разобрались? С каким вором? Я сама отдала ночью ожерелье Алкмеону, супругу горемычному, чтобы он закончил свое очищение. Что с ним? Где он?
- Не муж он тебе давно, а гнусный обманщик. Он уже год почти, как стал мужем речной нимфы Каллирои, которой и обещал принести твое ожерелье в знак своей любви и преданности. Мы покарали его за измену, а тело его брошено в воду у переправы через Метавр. Собаке и смерть собачья.
Ничего не ответила Алфесибея братьям, вышла сразу же из дому и затерялась в белесом тумане.
Только ярче вспыхнул огонь в очаге от порыва пронесшегося ветра, и отсвет огня окрасил алмаз ожерелья в тот же кровавый цвет, что и остальные самоцветы рокового украшения.
А сегодня это ожерелье находится в центральном музее Афин, его охотно показывают заезжим туристам, число которых все прибывает, и юная экскурсоводша с похожими на влажные сливы глазами рассказывает порой и "новым русским" трагическую историю, связанную с ним. Семь алмазов окрасились при переходе от владелицы к владелице в кровавый цвет, заставив расплатиться за украшение ценой жизни; семь красавиц погибли, не вынеся роковой тяжести ожерелья Гармонии во исполнение змеиного заклятья. Семела, Агава, Дирцея, Ниобея, Иокаста, Эрифила, Алфесибея - вот полный перечень имен несчастных женщин.
Дай Бог, люди наконец поймут, что золото - зло, что огонь злобы и зависти оставляет после себя только золу сгоревших мечтаний, и нельзя проливать безнаказанно кровь, не рискуя вызвать Эриний, воинственных неустанных мстительниц. Истинное очищение - несовершение злодеяний. Об этом говорят и мраморные сны - проблески коллективной памяти человечества.
30-31 мая 1998
