случайный взгляд на другую женщину мог привести к скандалу. Выйдя из ванной своего номера в отеле «Пера Палас», она устроилась на кровати и взяла телефон.
Разговор начался с упреков. Доброжелатели донесли Эйлем, что накануне Майя была на выставке фотографий в галерее «Каре Арт», в районе Нишанташи – в хорошей компании и с бокалом вина.
– У меня не было ни минутки свободной с тех пор, как я прилетела, – извинилась Майя.
– И когда же ты прилетела?
– Позавчера, – снова солгала она.
Эйлем предложила ей встреться в кафе «Мальван» – нет, лучше в «Николь», там отличная кухня, а из современного застекленного зала на крыше открывается красивый вид на Босфор. Майя не знала этого ресторана. Они договорились на восемь вечера. Эйлем скинула ей адрес эсэмэской: тупик Томтом Каптан, 18. Майя не любила тупики. Она открыла шкаф, взяла было хорошо сидящее на ней платье, но одумалась и надела брюки с блузкой, а потом уселась за туалетный столик, чтобы накраситься к ужину.
По дороге в ресторан она приняла решение: еще один день, не больше. Если завтра она не получит никаких инструкций, то вернется в Париж, она уже потеряла достаточно времени.
Такси высадило ее на углу: торчавшие из асфальта столбики перекрывали въезд в тупик. Она поднялась по узкой улочке пешком. Каменная лестница в конце тупика вела к бывшему французскому Дворцу правосудия, старому зданию, главный фасад которого украшала надпись «Lois, Justice, Force» [9]. Уличный фонарь потрескивал, перегорающая лампа то гасла, то снова вспыхивала. «Отличное место для разбойного нападения», – подумала Майя. Она зашла в здание, и лифт отвез ее на верхний этаж.
Эйлем была уже там. Когда она поднялась навстречу Майе, та сочла, что вполне могла бы обойтись без ужина, – казалось, с их последней встречи подруга стала еще красивее и чувственнее, и платье с глубоким вырезом это только подчеркивало. Но Эйлем объявила, что ужасно голодна, что тоже могло быть ложью. Майя знала, что та заставит ее заплатить за то, что она не связалась с ней сразу после прилета.
Майя, подняв бровь, изучала меню.
– Тебе не нравится? – обеспокоилась Эйлем.
– Я вегетарианка, ты же знаешь. Не могу выбрать, что взять, – лягушачьи лапки, террин с уткой или ягнятину. Интересно, если я закажу салат, они зарежут передо мной курицу в качестве мести?.. Ну ладно… Возьму хлебную корзину.
Эйлем повернулась к официанту и заказала бутылку пино блан. Как только он удалился, она взяла Майю за руку.
– Ты успела загореть, как я вижу. Но это не имеет никакого значения… Ты наверняка была очень занята. Что тебя к нам привело?
– Как ты умудряешься с каждым разом становиться все красивее?
– Я ничего не делаю, просто ты успеваешь меня забыть.
Подошедший сомелье наполнил их бокалы почти бесцветным белым вином.
– Никогда не замечала за тобой такой благопристойности, – удивилась Майя, когда при приближении мужчины Эйлем убрала руку.
– Страна изменилась, и взгляды тоже, даже в Стамбуле все не так, как раньше. Мало кто из женщин осмеливается гулять по Истикляль в таком наряде, как я, – объяснила Эйлем. – Ислам всех сводит с ума, не знаю, к чему это нас приведет, но лучше поостеречься, как все.
– Поостеречься чего?
– Осуждений, оскорблений, которыми тебя готовы осыпать при первой возможности. Такие женщины, как мы, больше не чувствуют себя свободными.
– Женщины, которые любят других женщин?
– Скольких любишь ты?
– Пожалуйста, только не начинай…
Эйлем делано улыбнулась. Скандала не будет, заверила ее она, теперь на публике это невозможно, и добавила:
– К тому же я пошла на йогу, сбалансировала свои чакры.
Вдруг Майе показалось, что за ней наблюдают. Она вытащила из сумочки палетку теней и небрежно открыла – так, чтобы видеть в зеркальце, что происходит у нее за спиной.
– Ты тоже изменилась, – заметила Эйлем. – Раньше ты красилась в туалете… Да тебе это и не нужно, ты так очаровательна и соблазнительна в этом наряде! Хочешь салат?
– Тот одинокий мужчина за столиком позади нас уже был тут, когда ты пришла?
– А, понятно! Он хорош; хочешь, узнаю его номер?
– Не глупи!
– Кажется, нет, – ответила Эйлем. – Ты его знаешь?
– Может, уйдем? Пойдем куда-нибудь, где я смогу держать тебя за руку.
– Такие песни не в твоем репертуаре. Что на тебя нашло? Мужчины и раньше на тебя засматривались.
– Думай о своем тренере йоги. Мне плевать, что на меня смотрят. И кстати, наверняка он пялится на твое декольте, и я могу его понять.
Майя достала из сумочки три банкноты по сто лир. Эйлем пожала плечами, подхватила со стула свой пиджак и последовала за ней.
Машина Эйлем была припаркована внизу. Майя схватила девушку за руку, увлекая в противоположном направлении, потащила вверх по лестнице, к бывшему Дворцу правосудия, прижала к перегораживающей вход решетке, не освещенной фонарями, и принялась целовать, не сводя глаз с улочки. Эйлем стояла спиной и не могла видеть, как мужчина, который наблюдал за ними, выскочил из ресторана и пробежал к выходу из тупика Томтом Каптан.
Вечер третий, Лондон
Стоя перед зеркалом, Екатерина любовалась своим головокружительным декольте.
– Ну что? – воскликнул Матео, выходя из ванной.
Смокинг явно был для него привычной одеждой, не то что платье в пол для нее. Он протянул руки, чтобы она помогла ему застегнуть пуговицы на рукавах.
– Рановато для такого, – заметила она, подходя к нему.
– Прием уже начался, – ответил Матео. – Мы будем не слишком рано.
– Я говорила о нас с тобой, мы немного похожи на пожилую супружескую пару.
– Могу справиться сам, только скажи.
Матео пристально посмотрел на нее.
– Чему ты улыбаешься? – спросила Екатерина.
– С незаметностью вышла промашка. Ты великолепна.
– Еще одно такое дурацкое высказывание – и сам останешься тут. Чем ты все это время
