до него доберётся. Так-то он собирался жить вечно. Составлено завещание давно, ещё когда вы с ним пребывали, так сказать, в мирной фазе брака. Тем не менее, тебе он вообще ничего не завещал. Дочь и её часть наследства поручил заботам своего двоюродного брата. Думаю, вне зависимости от того, с кем до вступления в наследство будет она проживать, достанется ей дырка от бублика. А ты как считаешь, деточка?» «Я не деточка, — вздёрнула нос уже самостоятельно сидящая на постели девочка. — Естественно, с дядей я жить не буду. Они с его мамашей меня за неделю сожрут, и даже косточки не выплюнут. А нельзя как-нибудь управляющего поменять?» «Только убить, — оторвал взгляд от документа Андрей. — Киллера нанять готова?» «Я бы с радостью, но денег нет и ходов не знаю. А ты, мама?» «А мне понравилось жить в бедности, — усмехнулась она. — Отец тебе рассказывал, как я семечки грызла?»
«Есть тут один вариант, — сказал Андрей. — Если обнаружится ещё один ребёнок покойного, то завещание можно опротестовать». «Ага, и тогда за жизнь этого ребёнка я ломаного гроша не дам», — кивнула Римма. «Никаких детей больше нет, — решительно поднимаясь, заявила Галя. — Моему старшему ребёнку отдыхать надо, а младшего пора кормить. Как только медицина даст добро на выписку, мы уедем в Петербург, где купим квартиру на деньги, которые Быкадинов мне за недвижимость перечислил. На наследство рассчитывать не приходится, к двадцатипятилетию дочери, когда он определил ей в наследство вступить, Писарев обратит эту солидную часть его богатств в пшик. Так что мне ещё детей растить и им образование дать, а главное — жизнь сохранить». «Да, а что за мужик, что в процессии к вам прицепился и некоторое время шёл? Что-то существенное сказал?» «Саныч, безопасник бывшего мужа. Страшный человек. Лично предан был. В пьянках и гулянках Эдика почти всегда участвовал, любые поручения выполнял. У меня, наверное, выспросить что-то хотел, но я сделала вид, что в горе и ничего не соображаю. А сама, откровенно, с трудом радостную улыбку с лица стирала». «Мама!» «Доченька, как твой отец со мной поступал и как мог ещё поступить — ну не ангел я, чтобы к нему во мне что-то человеческое осталось».
Через несколько дней этот Саныч явился в клинику, но в палату зайти не пытался. Позвонили с рецепции, пригласили Галину к телефону, она от встречи с ним отказалась, мол, если надо что сказать — говори по телефону. «Ну, юриста вашего пришлите».
Римма пошла на встречу, хотя Галина опасалась: «Ну, не убьёт он меня на глазах у медиков, да и на фиг я ему нужна!» А вот лицо этого Саныча показалось ей смутно знакомо, хотя на кладбище Римма из машины не выходила и никого не видела. Уловив напряжение в её лице, он сказал: «Мы дважды мельком пересекались в квартире тёти моего босса. Год назад я выяснял у неё их родственные связи, а пару месяцев назад…» «Понятно, — перебила его она. — Так что вы хотели?» «Вот о последней встрече я хотел поговорить. Вашей шитой белыми нитками истории о суррогатном материнстве поверить мог только Эдуард Фёдорович. Не знаю, как Галина Давыдовна смогла зачать от него, но знаю, что дети генетически совпали, или как там это называется? Короче говоря, появилась надежда, что девочка будет жить. Я сам отец и искренне рад этому. Я о другом хотел поговорить. Вы будете оспаривать завещание?» «С какой стати?» Он некоторое время сверлил её взглядом, а потом кивнул каким-то своим мыслям: «Значит, поумнела Галина». «А вы в надежде на её глупость хотели половить рыбки в мутной воде?» «Попыток — не убыток, — ухмыльнулся он и встал, протянув ей синюю папку. — Вот эту папочку я обнаружил на столе покойного босса. Здесь документы Галины Давыдовны о праве собственности на виллу и договор о купле-продаже бывшим мужем у жены, по какой-то оплошности должным образом не зарегистрированный. Если бы босс остался жить, он бы это дооформил и следующую по очереди отставную жену туда бы сослал. Ну, а теперь… зачем отдавать это алчным родичам, пусть лучше семья Быкадинова владеет. А чтобы вы не сомневались в чистоте моих намерений, сдам вам источник информации. В первый свой визит мой водитель сопроводил одну из приятельниц тёти босса до её квартиры, и в ближайшие дни её перехватила наша питерская сотрудница. Нет, не охранница, банковский служащий, но очень пронырливая особа. Внука подруги эта бабка сдала не задумываясь…» Римма его перебила: «Было бы там кого сдавать, он ведь не родной!» «Так вы знали?» «Ну конечно, Саша познакомился с женой на станции переливания крови, где у неё отказались брать кровь, предположив, что она беременна». Саныч пожал плечами: «И всё же я завершу свой рассказ. Ваша приятельница случайно столкнулась с той нашей сотрудницей перед нашим вторым визитом. Нашей от неё и не надо было ничего, но бабка вцепилась в неё как клещ и сорок минут рассказывала обо всех своих знакомых. В том числе поведала о том, что к подруге Оле приехала наглая племянница по имени Галя, которая сидит на её глупой шее, а сама собирается продать виллу в Испании. Естественно, это было доложено боссу, и мы появились у вас». «Ну, ничуть не удивлена». «И ещё. Посоветуйте им скрыться, питерский адрес слишком многие знают. Лично я предпочитаю на время исчезнуть». «Что, жареным запахло?» «Если бы! Запахло кровью. Я как владеющий оружием буду проверяться по каждому эпизоду. Оно мне надо?»
Ровно через сутки автомобиль остановился у забора Олиной дачи, Римма с трудом выбралась наружу и махнула Сергею: «Свободен». На вопрос «Где остальные?» ответила «Не знаю, и хорошо, что не знаю. Знаю только, что далеко и живые».
В общем, когда она вернулась в палату, все уже знали, что одно из предприятий холдинга пытались захватить вооружённые люди, что почти одновременно была отозвана лицензия "Торобанка" и совершено нападение на Писарева. Римма с Сергеем тут же отправились закупать необходимое в дорогу, потому что детской одежды на смену у них с собой практически не было. Потом они купили билеты до Питера вылетом из Домодедова, а отправились в Шереметьево. И там они передали уже стоящей с детьми в очереди на регистрацию в Стамбул Гале приобретённое. Для Риммы полной неожиданностью стало то, что вместе с ними прошёл регистрацию Андрей.
«Да, — подтвердила приехавшая по звонку Любовь Алексеевна. — Мне уже сообщили, что Андрей прислал заявление об увольнении. Я ничего не понимаю, но ты, Оля, не волнуйся.
