из других городов, в том числе и с московским «подпольем», чему поспособствовало появление социальной сети революционеров, разработанной в столице. Почти все добываемые деньги Данила и Потап тратили на нужды сообщества: снимали конспиративные квартиры, покупали оружие и технические средства, платили специалистам. Через одного из помощников Матвея Гусельников смог напрямую связаться с поставщиком боеприпасов, тем самым исключив из цепочки лишнее «звено». Матвей негодовал, но в итоге смирился – начинать войну он не хотел.
Акции подпольщики проводили по всей Воронежской области, однако к желаемому результату так и не приблизились. Даже те люди, что приняли крещение для собственной безопасности, не являясь при этом верующими, не спешили возмущаться действиями властей, всё глубже внедряющих в повседневную жизнь нормы православного поведения, не выходили на митинги и либо отмалчивались, либо открыто осуждали атеистов. План Данилы по расшатыванию общества провалился. Гусляр нервничал, срывал зло на ком попало, но понимал, что изменить положение можно только путём государственного переворота. На этом же настаивали столичные подпольщики, и хотя полностью своих планов не раскрывали, всё же намекали на что-то грандиозное, планируемое на август 2047 года. И точкой отсчёта должны были стать убийства митрополитов-губернаторов в крупных российских городах в течение нескольких дней. Над подготовкой такого покушения воронежские «Воины атеизма» работали уже с мая.
– Славка, ты на месте? – голос Гусельникова из наушника вырвал Васильева из раздумий.
– Да, – откликнулся Савва на свой «подпольный» псевдоним. Он специально выбрал неправославное имя – Светослав, уменьшительный вариант которого был созвучен его настоящему имени.
– Ну, жди – мы скоро.
Был жаркий августовский понедельник – праздник преображения Иисуса Христа. Благовещенский кафедральный собор переполнен, вокруг, в сквере, толпился народ с фруктами – все ждали, когда после второй литургии митрополит-губернатор Воронежской области, совершающий службу, выйдет для освящения плодов. Вдоль ограды – оцепление из православных дружинников, в сквере толпу сдерживали полицейские. Движение по близлежащим улицам было перекрыто, отдельные группки пэдэшников патрулировали вокруг Первомайского сквера, а некоторые, что повыше, протискивались в толпе, пытаясь высмотреть подозрительных лиц.
Где-то там, в оцеплении недалеко от лестницы стоял Михаил Грачёв и ждал своего часа. На углу улиц Феоктистова и Фридриха Энгельса занял пост Мишка Гущин: он должен был прикрывать отход Грачёва. Данила же ходил в толпе, подсчитывая полицейских и дружинников и оценивая, сможет ли Грачёв в паникующей народной массе просочиться к западным воротам. Савва тем временем в автомобиле с поддельными номерами ждал друзей во дворе четвёртого дома по улице Чайковского неподалёку от арки.
«Сколько ж народу! – думал Гусельников, пробираясь к полицейскому оцеплению и вытирая со лба платком пот. – И так жара, мoчи нет, так они ещё набились, как шпроты в банке. Яблочки им освятить! Мы вам освятим…» Оказавшись у соборной лестницы, Данила осмотрелся и заметил на другой стороне «коридора» Грачёва. Тот стоял спиной к пока ещё спокойной толпе, лицо было невозмутимо, всем своим видом Михаил внушал уверенность. «Молодец, Мишка! Как держится, а!» – усмехнулся Данила и стал выбираться обратно к восточным воротам.
Снаружи было значительно свободнее, дышалось легче, хотя солнце жарило нещадно. Гусляр выжал платок и снова вытер лицо. Опустился, будто завязывая шнурок, а сам проверил на ноге под джинсами пистолет – на месте. Поднимаясь, оглянулся и дёрнулся как от разряда током: метрах в двадцати от него стоял Андрей Коржаков и разговаривал с другим пэдэшником. Данила быстро развернулся и пошёл к своей позиции – углу улиц Феоктистова и Мира. Скрывшись за поворотом ограды сквера, он позвонил Савве:
– Здесь Коржаков.
– Он тебя видел?
– Вроде нет… Не знаю. Я быстро ушёл.
– Так. Занимай позицию и смотри в оба: Андрей не должен испортить дело. Если заметит тебя – уводи его во дворы.
– Ага. Я понял. Всё. Давай.
Данила надеялся, что даже если Коржаков заметил его и узнал, то ещё не скоро найдёт в таком скоплении людей.
Андрей разговаривал с сержантом дружины, когда краем глаза приметил знакомую фигуру. Вида он не подал, а лишь немного повернул голову и увидел уже спину удалявшегося Данилы. «Гусельников! – молнией пронеслось в голове Коржакова. – Или я ошибся?» Собеседник что-то рассказывал, но Андрей уже не слушал его. «Если это Данила, то что он здесь делает? Просто шёл мимо? Атеист – рядом с храмом в праздник. Сколько лет его не было в городе, а тут раз – объявился. Неспроста это. Проверить надо».
– Леха, – обратился Коржаков к сержанту, – заканчивай базар. Дело есть. Собери ещё пятерых ребят: пусть двое идут во дворы по Миру, двое в «Орлёнок», а ты с пятым пробегись вокруг собора. Ищите вот этого парня – сейчас тебе скину фото. Ну и вообще подозрительных всех замечайте. Если что – задерживайте сразу.
– Увидел что ль кого? – спросил Алексей.
– Да. Может, и показалось, но проверить надо. Давай быстрей, а то уже скоро выход.
– Есть, – сержант быстрым шагом направился к воротам, отдавая приказы в микрофон гарнитуры.
«А я пока к музею схожу», – решил Андрей. Он перешёл улицу и углубился во двор Управления РЖД. Художественный музей имени Ивана Крамского, открывшийся в начале 20 века в бывшем доме губернатора Ивана Потапова, был со всех сторон закрыт другими зданиями и стоял посредине двора в тишине и спокойствии. С востока и севера его прикрывало железнодорожное управление, а со сторон улиц Фридриха Энгельса и Чайковского – жилые дома. Двор был пуст, только вдоль тротуаров стояли припаркованные машины. Андрей уже было достал смартфон, чтобы проверить их номера, как вдруг заметил, что в чёрном хэтчбеке у дальней арки кто-то сидит. Подойдя поближе, Коржаков узнал в водителе Савву Васильева.
– Вот это встреча! – воскликнул Андрей, когда Савва опустил стекло на двери. – Какими судьбами?
– Приятеля жду. Должен вот-вот выйти.
– А что не в церкви?
– Я на всенощном был. Устал. Сейчас за город поедем – где-нибудь в лесочке отдохнём, свежим воздухом подышим.
– Понятно. А ты после диплома всё в ботсаду работаешь? – спросил Коржаков. – Уходить не собираешься?
– Не, мне там нравится. А ты тут что – охраняешь?
– Ты Данилу давно видел? – не замечая вопроса, задал свой Андрей.
– Давно уж. С сорок четвёртого, наверное, не встречал.
– А мне вот показалось, – осмотрелся по сторонам Коржаков, – что он тут сегодня прохаживался.
– С чего бы?
– Вот и мне интересно…
В полдень в дверях собора показалась процессия. Первым вышел митрополит-губернатор с кропильницей и кропилом, за ним десяток священников чином пониже и другие помощники. Когда начали спускаться по лестнице на брусчатку, народ загудел и стал напирать на оцепление, протягивая к священникам корзинки с фруктами. Полицейские, широко расставив руки, пытались сдержать людей. Митрополит в первый раз макнул кисть в кропильницу и двинулся вдоль рядов, разбрызгивая святую воду по сторонам.
Грачёв, видя приближающуюся процессию, перестал усиленно сдерживать
