1935
(Действие происходит в парикмахерской)
- Здравствуйте! Я ужасно тороплюсь. Надеюсь, вы меня посадите без очереди?
- Вас, Вера Васильевна, всегда. Ох, как у вас заросли ногти! Вы долго не делали маникюра? Наверное, были заняты?
- Ужасно. Ни минуты свободной. Все время переезжала на новую квартиру. Конечно, не то, о чем я мечтала, но, вы знаете, приходится мириться.
- И кто вам устроил?
- Странный вопрос! Николай Сергеевич, конечно. Правда, вы знаете, я уже с ним не живу три года, но у нас до сих пор прекрасные отношения. Он исключительно порядочный человек. Исключительно. В полном смысле джентльмен. Когда мы с ним в первый раз разошлись, он ушел, не говоря ни слова, и оставил мне прекрасную квартиру.
- А сам?
- Ну, вы понимаете, не может же он при своем положении оставаться без жилой площади. Даже смешно. Конечно, трест пошел ему далеко навстречу. Он скоро получил другую квартиру. Даже лучше, чем первую. Впрочем, когда мы с ним сошлись во второй раз, я переехала в эту квартиру, а в свою поселила сестру Соню с мужем. У них были кошмарные жилищные условия. А когда мы с Колей разошлись во второй раз, уже окончательно, то и тут он остался до конца джентльменом. Не говоря ни слова, ушел и оставил мне и квартиру и все.
- А сам?
- Что за вопрос! Не может же он при своем положении ночевать под забором. Трест ему, понятно, пошел сейчас же далеко навстречу.
- А еще говорят, что у нас в Советском Союзе мало добряков!
- Добрые дяди найдутся! У Лели бывший муж - добрый дядя. У Баси добрый дядя. У Шуры Желтухиной - совсем добрый. Я уж не говорю о моем бывшем Коле. Но, с другой стороны, согласитесь, не мог же он поступить иначе. Как-никак, я его вторая жена, мы прожили с небольшими перерывами почти полтора года, у нас с ним двое абортов... Даже, собственно, трое... Но все равно, пусть будет двое... Сейчас, знаете, нельзя так легко относиться к браку. Не то время. Это тоже надо учитывать. А мой бывший Коля всегда шел в ногу с эпохой. Ох, нет, только умоляю вас, не делайте ногти чересчур красные! Можно красные, но не чересчур, а немного порозовее. Вот так. Мерси. Посмотрите в окно: подъехала машина. Посольская. Какой это флажок?
- Норвежский... Или, может быть, греческий, с легкой примесью испанского...
- Что это за дама?
- Так, одна бывшая русская княгиня. Раньше она жила с бывшим нэпманом, потом - с бывшим ответственным работником, а теперь сделалась почти иностранкой.
- Что вы говорите!
- Факт. Почти дипломатическая карьера. Живет с одним из какого-то посольства.
- С кем?
- Со вторым шофером первого торгового атташе.
- Скажите! А на вид - ничего особенного. Кожа да кости. И головка как у ящерицы.
- Но зато какие он ей привез духи-и! Когда она будет проходить мимо, обязательно понюхайте. Умереть можно. "Черный нарцисс" Корон.
- Простите. Вы все-таки забываете, чья я жена. Нам неудобно нюхать иностранок. Хотя очень интересно. "Черный нарцисс", - я еще никогда не нюхала... Ну, милочка, что же вы перестали заниматься моими ногтями?
- Простите. Занюхалась. Прелестные духи. Позвольте правую руку. Мерси. Так на чем же мы с вами остановились?
- На Николае Сергеевиче...
- Совершенно верно. Я извиняюсь, может быть, вам об этом неприятно говорить, но вы случайно не знаете, с кем теперь встречается Николай Сергеевич?
- Отчего же неприятно? Наоборот. Я уважаю в человеке сильные чувства. Собственно, сейчас Николай Сергеевич встречается с Зоей Петровной. Вы ее знаете?
- Знаю, знаю. Но я слышала, наоборот, что будто бы он встречается с Соней из мюзик-холла.
- До Зои Петровны он действительно встречался с Соней. С Соней у него были совсем другие отношения. С ней он встречался полтора года. Она у него жила. У них было трое абортов и случайный ребенок. Но в конце концов она ему надоела. Это так естественно. Когда он наконец понял, что между ними пропасть, поступил как порядочный человек: не говоря ни слова, ушел и оставил ей квартиру и все.
- А сам?
- Ну как вы думаете, может ли допустить трест, чтобы Николай Сергеевич остался без угла? Даже смешно... И Любочке очень удобно.
- Какой Любочке?..
- Как! Вы не знаете? Это же все знают. Оказывается, он все время встречался с Любочкой. Вы знаете, о какой Любочке я говорю? Знаете? Ну и чудесно. Очаровательная женщина! А в квартире Любы, когда она переехала к Николаю Сергеевичу, остался ее бывший муж, который потом начал встречаться с Зиной Кривдич, и она наконец переехала к нему. Тогда Коля звонит мне: "Пусть в квартире Зины Кривдич живут твои папа и мама..." Что вы считаете?
- Квартиры. Интересно знать, сколько же всего прошло через руки Николая Сергеевича квартир...
И летит, летит по небосклону "глубоко порядочный" Коля, подобно ослепительной ракете рассыпая за собой феерический хвост квартир, путевок и дач.
Летит-то он летит... Сядет-то он сядет...
Вопрос: когда?
1935
КРИТИКА ЗА НАЛИЧНЫЙ РАСЧЕТ
- Вы редактор?
- Я.
- Редактируете?
- Редактирую.
Посетитель присел к редакторскому столу, с благоговением положил локти на корректуру и долго смотрел на редактора детскими голубыми восторженными глазами.
Наконец он воскликнул:
- Прямо удивительно!!
- Что удивительно?
- Удивительно, до чего у вас это самое ловко получается. Другой редактирует, редактирует, а ни черта не выходит. А у вас - прямо-таки замечательный журнал.
- Ну уж, и замечательный, - застенчиво пробормотал редактор. - Журнал как журнал.
- Нет! Именно замечательный! - с жаром воскликнул посетитель. - Не отпирайтесь. Верите ли, это мое самое любимое чтение. У нас дома его все буквально запоем читают. И жена, и бабушка, и домашняя работница, и детишки.
- Ну что вы! Зачем же детишкам и бабушке читать запоем "Вестник кооперативной товаропроводящей сети"?
- А вот представьте себе! Культурная бабушка. Не по летам развитые малютки. Вы недооцениваете значения вашего прекрасного органа. Мы его четвертый год выписываем.
- Помилуйте, да он существует всего три месяца!
- Тем более. При столь высоком качестве каждый месяц можно смело считать за год. Впрочем, не будем отклоняться. Мне нужно с вами поговорить. Я буду краток. Два слова.
Посетитель суетливо вскочил, глаза у него утомленно сверкнули, и он заговорил граммофонным голосом:
- Идя навстречу все более и более растущим потребностям, наша организация, не щадя затрат, решила организовать специальный институт для обработки общественного мнения и создания прочных литературных репутаций. Нет больше плохих журналов! Нет больше слабых писателей! Нет больше скучных романов! Если у вас наблюдается острый упадок таланта, хроническое идейное заикание, стилистическое бессилие, вялый язык и политическая близорукость, не впадайте в отчаяние. Вам стоит только позвонить то телефону пять шестьдесят два - пятьдесят один (Москва, Пушечная улица, дом номер пять) в наш всемирно известный Критико-библиографический научно-исследовательский институт, и мы немедленно вышлем опытного агента для подписания договора на систематическое обслуживание вашего многоуважаемого журнала недорогой, снисходительной, изящной, авторитетной критикой, которая в течение нескольких месяцев восстановит в глазах советской общественности вашу пошатнувшуюся репутацию, создаст вам широкий круг поклонников и навсегда избавит от необходимости утомительной самокритики.
Институт может подвергнуть критическому анализу ваш журнал за все время его существования и даже за первый квартал текущего года.
Институт может на основе критического анализа дать сжатую статью и в течение тридцати дней опубликовать ее или по вашему указанию в руководящих органах печати, или в своем журнале "За большевистскую критику".
Институт гарантирует вам свое участие во всех общественных мероприятиях, связанных с оценкой журнала (докладчики, подбор рецензий и прочее).
Институт обязуется, если в печати появятся отзывы, не совпадающие с оценкой института, бесплатно подвергнуть материал вторичному анализу.
Цены умеренные.
Один авторский лист журнала 20 рублей.
Два " " " 40 рублей.
Три " " " 60 рублей.
Энциклопедиям, многотомникам, крупным научным трудам и прочим оптовым покупателям скидка.
Институтом привлечен обширный штат опытных рецензентов как по общим, так и специальным вопросам литературы, науки, искусства и спорта.
Восторженные рецензии обеспечены. Масса благодарностей. Тайна гарантируется...
Посетитель вытер вспотевший лоб и положил на стол договор.
- Подписывайте - и репутация вашего журнала обеспечена. Ну?
- Знаете ли, - замялся редактор, - журнал у нас новый, денег мало... Мы не можем.
