- Вперед! - Приказал прапор. - Увижу, что кто-то сачка давит - моментом в шизняк! Вопросы?
Таковых не оказалось. Налим, шумно выдохнув через зубы, взял мастерок, покрутил его в пальцах и лениво ковырнул им готовый отвалиться кусок краски у самого угла кирпичного бордюра из которого "росли" железные стебли решетки. Краска тут же отпала и, ударившись об асфальт, распалась на несколько кусочков.
Кулин, держа в кулаке малярную кисть, пронаблюдал за ее падением. Кусок этот, загнутый по краям, живо напомнил ему листы пергамента, за которые он, собственно, и попал сперва в Бутырку, а, потом, после суда, и в этот лагерь.
Гантели с глухим стуком грохнулись о пол качалки. Присев на скамье для следующего упражнения, Куль внутренне улыбнулся: вот почему при виде облезшего потолка на память пришел именно этот, второй день его отсидки в монастыре...
А что же было дальше?
Работа действительно оказалась не такой уж тяжелой, как представлялось с первого взгляда. Куль и Налим споро обрабатывали кусок бордюра, потом в две кисти замазывали все краской. Но длительное сидение на тюремных нарах скоро дало о себе знать: у Николая от часа работы внаклонку заболела спина. Клим выглядел не лучше. Но Кулин, игнорируя перетрудившиеся мышцы, продолжал махать кистью до тех пор, пока не сдался Налим.
- Баста! - воскликнул Попов и, бросив малярный инструмент на неокрашенный еще бордюр, выпрямился, держась за поясницу, - Перекур!
- У тебя есть? - Кулин присел на корточки, уперевшись спиной в прутья решетки.
- Покурим.
Пока Николай сидел, дожидаясь половины сигареты, со стороны локалки подошли насколько зеков. Куль определил это по приближающимся голосам и шагам, которые замерли у него за спиной.
- Откель этап?
Обернувшись, Николай увидел двоих. На блатных они похожи не были, не та стать, да и робы их были простые, синие, без выкрутасов.
- А тебе-то что за дело? - Налим выпустил вбок струю дыма.
- Так, интересно, что за рыси тут на плацу в наглую смолят?
Попов тут же спрятал окурок в ладонь. Николай же, поняв, что перед ним простые работяги, без экивоков ответил:
- С Москвы. - И, предваряя возможные наезды, добавил:
- А кто шутковать будет на этот предмет - так я вчера одному такому шутнику по рылу прописал...
- Да ты, чо? - Возмутился один из зеков. - Я сам из Москвы. Ну, из области, но здешним быкам это один хрен...
- Так это бычья зона? - Насторожился Налим, передавая бычок Кулину.
- Да не... Всякие тут попадаются. - Отозвался зек, молчавший до сих пор.
- А масть кто держит? - Клим, как понял Куль, не доверял словам Сиволапова и решил, что называется, провентилировать этот вопрос с мужиками.
- А не въедешь. - Пожал плечами первый зек. - И вор свой есть, и дятлов хватает.
- Ну а вы по какому закону живете? По воровскому, или как? - Не унимался Налим.
- Или как... - Мужик ухмыльнулся. - По воровскому блатные живут, а мы по своему, по-мужичьему. А ты что, из черных?
- Каких "черных"? - В возбуждении Попов опять растопырил пальцы на руках, Я что, на азера похож, или на еще какого чурку?
- У нас черными называют тех, кто при авторитете. - Пояснил зек.
- Ну, блатных... - растолковал второй.
- А-а... - Налим почесал в затылке. - И много их?
- Ну... Рыл по пять-шесть на отряд. Столько кум еще терпит. А если кто кроме них в отказку катит - шизняк обеспечен.
- Чего за отказка? - поинтересовался Кулин.
- Отказ от работы. Здесь с этим строго. Для простых...
- Так чего ты мне лепишь? - Чуть не в голос расхохотался Клим. - Голимый красняк!
- А если ты по понятиям косяк запорешь, - тебя к вору на разборку сволокут. - Веско возразил второй зек.
- Значит, - сделал вывод Налим, - беспредела нет?
- Беспредела нет. - Согласились зеки.
Пока шла эта беседа, территория локалки заполнилась зеками. Они, насколько мог заметить Николай, отнюдь не выглядели изможденными.
В Бутырке его попугивали тем, что в лагерях заставляют работать чуть ли не до посинения, что зекам задают такие непомерные нормы, что для того, чтобы их выполнить приходилось бы вкалывать две смены подряд.
- А как с работой? - Кулин уже добил свой бычок и затушил его о подошву сапога.
- Слава яйцам, есть... - Довольно закивал головой второй зек.
Очевидно, на лице Николая отразилось такое явное недоумение, что арестант поспешил объяснить:
- Есть работа - есть бабки на счету. А есть бабки - есть ларь. Отоварка, то есть... Маргач, там, курево... А без ларя-то херово...
- Второй отряд, стройся! - Раздался зычный голос.
- Ну, покедова. - Запрощались зеки. - В столовку пора.
- А чего так поздно? - Подозрительно спросил Клим.
- Так мы - вторая смена.
Дальнейших пояснений не последовало, разговорчивые земляки заторопились занять места в строю. Николай отследил, как отряд вышел из локалки и ровной колонной направился в сторону вахты.
- Ну, как тебе зона? - Хмыкнул Попов.
Куль пожал плечами и взял мастерок:
- Там видно будет...
Потом из этой локалки вышел еще один отряд. Сдирая лохмотья краски, и покрывая новой побеленные кирпичи, этапники могли наблюдать жизнь зоны. Отряды ходили туда-сюда, иногда по плацу пробегали зеки-одиночки, потом появились двое зачуханых мужиков с метлами. Они убрали весь мусор, оставленный Налимом и Николаем, и, так же безмолвно и безропотно, ушли обратно.
Многие заговаривали с этапниками, но никто из зеков не позволял себе каких-либо наездов. Этапники разве что вызывали легкую ухмылку, да и то лишь из-за своей неопытности и непросвященности во внутренние дела зоны. Ничего принципиально нового из этих бесед не выяснилось, за исключением, разве что сведений о видах деятельности на промзоне, да и то в самых общих чертах. Мебель, швейка, сколотка, замки, токарный цех, пластмассовое литье, гальваника, горячая и холодная прессовка... Создавалось впечатление, что в этом лагере находится самый настоящий город с чрезвычайно широким спектром производства. Не хватало здесь лишь домны, да пайки всякой электроники.
- Ну, Куль, - поинтересовался Клим после очередного перекура, - куда хочешь податься?
Николай равнодушно пожал плечами:
- А чего, меня кто-то спрашивать будет?
- Я тут краем жопы слыхал, что можно перескочить из отряда в отряд...
- Знаешь, - сморщился Кулин, - я не привык искать на нее приключений...
- Ага, они сами ее находят! - Подколол Налим.
Николай промолчал, продолжая покрывать краской кирпичи.
- Ну, а в натуре, в какой отряд бы пошел?
- В ремонтники, наверное... - после некоторых размышлений ответил Кулин.
- А я - на пластмассу. - Мечтательно проговорил Попов. - Там и норма, вроде, не шибко большая, и финашки регулярно капают.
К обеду этапники сделали ровно половину работы. Когда появился Сиволапов и, посмотрев на качество труда, подошел к зекам, они как раз докрашивали участок перед калиткой во вторую локалку.
- Чего шевелитесь как дохлые мухи?.. - Недовольно начал шнырь, но Налим, немедленно встав в позу, прервал его:
- Ты сам-то повкалывай на солнцепеке, когда ничего снять нельзя! Вон, блин, вся роба пропотела! А пидорка эта вонючая!..
- Это форма одежды! - Рявкнул Сиволапов.
- Да я эту твою форму одежды имел во все дыры!
- Смотри, блин, тут и не таких борзых обламывали! - Шнырь отбрехивался вяло и заученными фразами. Кулин сразу понял, что эта перебранка имеет целью лишь показать друг другу свою крутость. Смысла в этом Николай никогда не видел и поэтому не вступал в идиотические дебаты.
- Затрахаешься обламывать!
- Работу принимаешь? - Николай, которому быстро надоело слушать чужой ор, решил переключить внимание Сиволапова на более насущные проблемы. Шнырь замер на мгновение с открытым ртом, потом, сообразив, о чем конкретно спрашивает этот этапник, выдохнул излишки набранного в легкие воздуха, и, нормальным тоном, сказал:
- Нормально. Забирай инструмент - и в карантинку.
В этапке уже собрались все работавшие носилками. Кулин едва смог сдержать смех, когда увидел это чумазое скопище. Зеки, за несколько часов, умудрились так уделать новенькие робы, что походили на бомжей, вылезших из меловых катакомб.
Когда шнырь увел нескольких арестантов за хавчиком, Налим тут же принялся сплетничать. Вокруг него собралось около половины этапа и Николай без труда вычленял из их базара ключевые слова: беспредел, красная зона, бычить на хозяина, промка, воровская масть... Кулин как-то упустил момент смены настроения и, когда он очередной раз обратил внимание на бубнящих в углу зеков, те разговаривали с какой-то странной фанатичной агрессивностью, направленной не друг на друга, а на какой-то неведомый Николаю предмет.
Вскоре, подозрительно поглядывая по сторонам, от кучкующихся отделился Налим и, подплыв к Кулину, с лихорадочным блеском в глазах принялся шептать тому на ухо:
- Тут вечером мы решили спектакль устроить...
- И чего? - Меланхолично отозвался Николай.
- Ты, это, чтоб в курсах был... - Запал Клима куда-то подевался, - Мы, это... Петуха вычислять будем...
