Думаешь-думаешь. И однажды приходишь к мысли, что дело, наверное, не в романтике. Как же без романтики. Должно же в человеке что-то быть еще, кроме похоти и потрохов. Просто пора тебе жениться, капитан Кравцов, что же делать природа. Все женятся. Даже Ленин женился на Крупской. По крайней мере, когда вернешься из похода, не будешь бегать по поселку как бобик. А придешь спокойно домой, кушать подано. Жена-блондинка в халатике подаст, если зимой, нагретые на батарее тапки. Повесишь фуражку не на гвоздь, а на рога изюбра в прихожей. И прихожая, и жена хорошо пахнут, потому что покупаешь за границей не виски "Джонни Уокер", как некоторые, двадцать долларов бутылка, а дезодоранты. На стенках японские пейзажи. В буфете коньяк, "Столичная" в графинчике. По телевизору балет. Все по потребности. Утром женатый человек без всяких лишних мыслей встает, а не лежит еще какое-то время, тупо глядя в потолок, надевает чистую рубаху, трусы и носки тоже чистые. Берет в руки кейс, в кейсе бутерброды, заботливо приготовленные супругой, целует супругу и отправляется на службу совершенствовать свое боевое мастерство и политическую подготовку.
Когда военный человек женится, к нему сразу изменяется отношение начальства. Как будто ты долго-долго болел чем-то для окружающих опасным, а потом выздоровел, смотришь на начальника доверчиво и кротко - я как все, - и он тобой доволен, начальство все женатое. И не только потому, что женщины охотнее выходят за комсостав, а потому, что регулярная половая жизнь вообще способствует успешному продвижению по службе. Человек раскрепощается. Это же, если подумать, сколько мыслительной энергии уходит черт знает куда, сказать стыдно. У женатого все идет в дело - на повышение благосостояния семьи и обороноспособности государства. А про тех, кто живет от случая к случаю, когда-никогда перепадет, наш командир полка, Герой Советского Союза, говорит: "Хороший летчик, но во всем остальном никакой инициативы: положи его в уголок, придешь через два часа - он будет лежать на том же месте и думать о сексе. Ну как такого повышать?" Хотя это, конечно, метафора, преувеличение. Думаешь и о материальной части самолета, и о международном положении, о многом думаешь, но - попутно, как бы вскользь, отвлеченно и непродуктивно. Правильно тебя не повышают. А за некоторые мысли - отвлеченные - вообще судить надо.
И вот в прошлом году вернулись из похода - ходили с визитом в Северную Корею, мне там подарили красивый значок и карандаш, - перегнали самолеты с авианосца на свой аэродром. Не откладывая ни на минуту, являюсь в офицерскую столовую. Где как раз женщины обедали - штабные писарихи, телефонистки, военторг, санчасть. Всех знаю. Выставил ящик шампанского, пять кило "Мишек на Севере" высыпал на стол. Встал на табуретку и говорю: "Девки, кто за меня замуж пойдет? Женюсь на первой, которая первой поднимет руку по моей команде. Вы меня знаете, у меня слово не расходится с делом, если дело касается любви. Раз! Два! Три!"
И стою на табуретке.
Подняли руки одновременно все. Холостые и разведенки, и даже одна замужняя, жена прапорщика Муся, но так, мол, в шутку, давая ненавязчиво понять, что если бы она была свободна - с руками и ногами твоя, капитан Кравцов. Хорошая девка, миниатюрная, яркая брюнетка, на щечке родинка. Спасибо за симпатию, Мусенька, авось... Жизнь длинная.
Чтобы быть точным - желающих выйти за меня замуж оказалось ровно восемь. Две медсестры, врачиха, две писарихи, две продавщицы и бухгалтерша из КЭЧ пожилая дама лет тридцати пяти. Бабы неплохие, добрые, но я выбрал Райку, врачиху из санчасти: яркая блондинка, глаза зеленые, но не как у кошки, а как болотная вода, ноги стройные. Самые красивые ноги в гарнизоне. И вообще хорошо, когда жена медицинский работник. И массаж сделает, и лекарство какое надо даст, если заболел, дома всегда спирт есть. Я тоже хоть куда: брюнет, похож, говорят, на молодого Муссолини, мелочь, но приятно. Рост средний, но фуражку ношу шестьдесят второго размера, когда-нибудь начнет же давать отдачу такая голова. Плохо, что так и не научился играть на гитаре, хотя слух есть.
Знал я Райку больше года, правда, эпизодически, а как иначе: в поход - из похода. Была она уже два раза замужем, но, думаю, я сам не ангел, крепче любить будет - за то, что я ее, такую шалаву, замуж взял, с ребенком. Ребенок где-то у бабушки жил. От Райки всегда так пахло, что я балдел, вспомнив ее запах где-нибудь в Аравийском море, на подходе к Адену, хотя, конечно, понимал - пахнет не Райка, а французские духи, сам привозил ей, покупал на последнюю валюту. А кто еще ей привозил, меня тогда не интересовало, жениться на ней я не собирался, все думал: встречу настоящую любовь, как в песне, а эта так, давалка... Все произошло спонтанно.
Оформились законным браком. Свадьбу отгрохал в кафе-мороженом "Ромашка". Пригласил почти весь полк - тех, кто летает, а кто не летает, сами пришли, не выгонять же. В частном секторе, в Нахаловке, сняли комнату у женатого прапорщика из местных, он был начальником столовой. А жена его была та самая телефонистка Муся, с родинкой на щечке, имевшая ко мне влечение. Прапорщик, когда ездил в отпуск, ее из Молдавии привез. Муся обучила прапорщика гнать самогон из сахара, и они у себя на кухне развернули целое производство. Я тоже принял посильное участие. От меня требовалось молчать о нарушении государственной монополии и иногда чем-нибудь помочь: поставить бражку, налить в кастрюльку, поднести тазик - по мелочам.
И первые четыре месяца своей семейной жизни я прожил как в раю, хотя уже вовсю бушевала инфляция, стали задерживать денежное довольствие. Из магазинов исчезла даже кабачковая икра. По телевизору - черт знает что, оказывается, все не так было, как должно быть, а не только с посещением публичных домов за границей.
Но я всех этих катаклизмов не замечал. А стал замечать за собой другое: мне стало неинтересно общаться с товарищами по оружию, надоели все. Эти бесконечные разборы полетов... После службы бежал домой. На службу брал с собой кроме кейса авоську и матерчатую сумку. Покупал по дороге что попадется: яблоки, апельсины, а если повезет - бананы. Бананы Райка обожала. Даже за цыплятами в очереди стоял, по рубль семьдесят пять. Если цыплята кончались очередь не занимайте! - лез без очереди, орал: "Я летчик! Мне некогда стоять, я охраняю ваш мирный труд, пошли вы..." И если все-таки удавалось добыть пару дохлых курят, бывал счастлив. Принесу, кормилец. Райка с порога: мой руки! Медицинский работник. Говорю: они у меня и так чистые, от природы. Но помою. Райка зажарит цыплят, выпьем прапорщиковой самогонки, заработанной честным трудом. Иногда, каюсь, я у него и втихую отливал, незаметно, - а пусть не нарушает монополию. И налог не платит.
Что интересно: я иногда даже о сексе забывал думать. Теперь передо мной, где бы я ни был, в полете или на земле - какой-нибудь разбор полетов, были одни только Райкины глаза - они сияли, когда она смотрела на меня. Иногда ничего не хотелось, хотелось только целовать глаза. А я раньше думал, что главное у женщин ноги. Но может быть, я правильно думал. Потому что, если ноги красивые, глаза их обладательницы об этом знают и - сияют. А если у женщины грустные глаза, значит, у нее что-то с ногами.
Четыре месяца мы жили с Райкой душа в душу. Хотя отдельные размолвки были, отдельные разногласия. Я стал спокойный и солидный. Уверенность, что вот-вот дадут майора, крепла. Я больше не задавал начальству глупых вопросов, а наоборот - поступил в вечерний университет марксизма-ленинизма, несмотря на инфляцию. Когда все хорошо в личной жизни, и на остальную жизнь смотришь добрыми глазами. По ночам, если Райка дежурила в санчасти, конспектировал первоисточники...
И тут опять команда: перегнать самолеты на авианосец, опять поход, месяца на три. Куда? Зачем? Когда все разваливается. Прошел слух, что на этот раз не в Африку, а в какую-то развитую страну, холодная война кончилась. Дадут настоящую валюту... Но мне никуда не хотелось! Черт возьми, на дворе золотая осень. Перед нашим с Райкой окном зацвели георгины. Купил новый мотоцикл. Но что делать. А главное, майора так и не дают, хотя все сроки вышли. Думаю: если за время похода не дадут, уволюсь, к чертовой матери, и пойду в фермеры. Офицерам обещают землю дать. Уедем с Райкой куда-нибудь, где земли тучные и климат теплый. Не пропаду. Построим себе домик...
Погрузились на авианосец, обжились в каютах. Как все порядочные люди, первым делом поставил на тумбочке Райкин портрет - в деревянной рамке. На фотографии Райка как артистка, но не как раньше делали фотографии артисток вдохновенное лицо и прическа, - а в полный рост, в купальнике, чтобы никакой загадки. Трое суток назад простились, через четыре часа отплываем. Корабли сопровождения строятся в походный ордер. В толпе товарищей стою на взлетной палубе, вглядываюсь в берег. Берег далеко... Поселка почти не видно в утренней туманной дымке. Щупаю в кармане кителя, не дай бог потерял список вещей, которые необходимо купить в заграничных портах: белье, обувь, джинсы... Ну и конечно, французские духи, "Шанель
