Сжечь, притворив засовом печку
И штукой спрятать под полой
Снести и кинуть в речку.
Потом ищи свою подругу,
Рыб встречных тормоши,
Плыви, любезный мой, в Калугу,
В Калуге девки хороши."
Пел конь, раздув мехи
Седок молчал в платочек
Конь устремил глаза в верхи
Седок собрался в маленький комочек.
"Вот жизнь,- ворчал седок
Сам над собой не властен
Путь долог и высок,
Не видать харчевни где б остановиться,
Живешь, как дерева кусок,
Иные могут подивиться.
Что я: сознательный предмет,
Живой наездник или нет?"
Конь, повернув к нему лицо:
"Твоя конусообразная голова,
Твой затылок, твое лицо,
Твои разумные слова.
Но ухо конское не терпит лжи
Ты лучше песнь придержи".
"Как,- закричал седок летучий,
Ты мне препятствуешь?
Тварь!
Смотри я сброшу тебя с тучи,
Хребет сломаю о фонарь."
Но тут пронесся дикой птицей
Орел двукрылый, как воробей.
И всадник хитрою лисицей
Себя подбадривал: "Ну, дядя, не робей!"
А конь смеялся: "Вот так фунт!
Скажи на милость, вот так фунт."
"Молчи,- сказал седок прелестный,
Мы под скалой летим отвесной,
Тут не до шуток,
Тем более конских,
Наставит шишек этот пень
Ты лучше морду трубочкой сверни."
Но конь ответил: "Мне это лень."
И трах! Губой со всего размаха,
У всадника летит папаха,
Кушак, болотные сапоги!
Кричит бедняжка: помоги!
Хромым плечом стучит в глину,
Изображая смехотворную картину.
А конь пустился в пляску,
Спешит на перевязку,
И тащит легкую коляску.
В коляске той сидит детина,
Под мышкой держит рысака
Глаза спокойные, как тина,
Стреляют в землю свысока,
Он едет в кузницу направо
Храня улыбку вдоль щеки
Ресниц колышется грива,
Волос кружатся червяки.
Он поет: "Моё ли тело
Вчера по воздуху летело?
Моя ли сломанная нога
Подошвой била облака?
Не сам ли я вчера ругался
О том, что от почвы оторвался?
Живёшь, и сам не знаешь: почему?
Жизнь уподоблю я мечу."
Пропев такое предложенье
Детина выскочил из брички
(Он ростом в полторы сажени)
Рукой поправил брючки.
Сказал: "Какие закавычки
Сей день готовит для меня?"
И топнул в сторону коня.
"Ну ты, не больно топочи!
Заметил конь через очки.
Мне такие глупачи
То же самое, что дурачки."
Но тут детина, освирепев,
В коня пустил бутылкой.
"Я зол как лев
Сказал детина пылкий.
Вот тебе за твое замечание."
Но конское копыто
Пришло в бесконечное качание.
Посыпались как из корыта
Удары, полные вражды.
Детина падал с каждым разом
И вновь юлил, как жертва скуки и нужды:
"Оставь мне жизни хоть на грош,
Отныне буду я хорош
Я над тобой построю катакомбу
Чтоб ветер не унес тебя."
А сам тихонько вынул бомбу.
Конь быстро согласился взмахом головы
И покатился вдоль травы.
Детина рыжим кулаком
Бил мух под самым потолком.
В каждом ударе чувствовалась сила
Огонь зажигался в волосах
И радость глупая сквозила
В его опущенных глазах.
Он как орел махал крылами
Улыбкой вилась часть щеки
Усы взлетали вверх орлами
Волос кружились червяки.
А конь валялся под горой,
Раздув живот до самых пят.
Над ним два сокола порой
В холодном воздухе парят.
всё
14-18 ноября 1927 года
* * *
В миг
открыл я сто книг
найти желая средство
установить природу света
я шёл по кочкам малолетства
не видя дерева совета
моя верёвка разума
гремела по числам
глаза ездили по строчкам
собирая смыслов ком
от моих плеч отскакивали легкие трости
я гнул с восторгом свои кости
над журналом жирной жизни
где журавли пользуясь рычагом Архимеда
вытаскивают вёдра воды для варки обеда.
10 мая 1931 года
Диалог двух сапожников
I сапожник
В наше время
нет вопросов
каждый сам себе ярмо
вопрошает неумелый
глядя в чудное трюмо
там стоит как в отраженьи
шкап стеклянный
точно сон
прислонился без движенья
к золотому стулу он
и вопрос в тебе рождённый
вопрошает: кто творец
ты ли вихрем побеждённый
или в раме твой дворец.
II сапожник
Мы несём трюмо большое
смотрим шкала изменение
<28 сентября - 1 октября 1929 года>
* * *
1
В небесари ликомин
мы искали какалин
с нами Пётр Комиссар
твердый житель небесар.
2
в этой комнате Коган
под столом держал наган
в этот бак Игудиил
дуло в череп наводил.
и клочёк волос трепал
Я сидел и трепетал.
3
Им ответа старый Бог
объясняет пули вред
деда мира педагог
Повторим усопших бред!
То румян и бледен был
в карты глядя в чертежи
стены пали. воздух плыл
дом и стёкла и чижи.
4
Ко'нцы пели гилага
ги га гели стерегли
вышел кокер из угла
концы в землю полеги
встали пунцы у коны
взяли свинцы мекеле
пали благи. вьются флаги.
вою пунцы в помеле.
4 марта 1930 года
* * *
В ночной пустынной тишине
Вдоль клумб и гряд в большом саду
Брабантов шёл к моей жене
Дрожа от страсти на ходу.
Он даже снял воротничок
И расстегнул слегка жилет
И весь дрожал как старичок
Хотя он был в расцвете лет.
* * *
В репей закутанная лошадь
как репа из носу валилась
к утру лишь отперли конюшни
так заповедал сам Ефрейтор.
Он в чистом галстуке
и сквозь решетку
во рту на золоте царапин шесть
едва откинув одеяло ползает
и слышит бабушка
под фонарями свист.
И слышит бабушка ушами мягкими
как кони брызгают слюной
и как давно земля горелая
стоит горбом на трех китах.
Но вдруг Ефрейтора супруга
замрет в объятиях упругих?
Как тихо станет конь презренный
в лицо накрашенной гулять
творить акафисты по кругу
и поджидать свою подругу.
Но взора глаз не терпит стража
его последние слова.
Как он суров и детям страшен
и в жилах бьется кровь славян
и видит он: его голубка
лежит на грязной мостовой
и зонтик ломаный и юбку
и гребень в волосе простой.
Артур любимый верно снится
в бобровой шапке утром ей
и вот уже дрожит ресница
и ноги ходят по траве.
Я знаю бедная Наташа
концы расщелены глухой
где человек плечами дышит
и дети родятся хулой.
Там быстро щёлкает рубанок
а дни минутами летят
там пни растут. Там спит дитя.
Там бьёт лесничий в барабан.
1-2 мая 1926 года
А.И.Введенскому
В смешную ванну падал друг
Стена кружилася вокруг
Корова чудная плыла
Над домом улица была
И друг мелькая на песке
Ходил по комнатам в носке
Вертя как фокусник рукой
То левой, а потом другой
Потом кидался на постель
Когда в болотах коростель
Чирикал шапочкой и выл
Уже мой друг не в ванне был.
5 марта 1927 года
* * *
В этом ящике железном
есть и булка есть и хлеб
было б делом неполезным
их оставить на столе б.
ибо крысы ибо мыши
ибо разные скоты
по законам данным свыше
съели б всё без красоты
и в укусах кумачёвых
все изъедены в клопах
всё семейство ювачёвых бы
осталось на бобах
Но не это важно. Мне ведь
надо рифмой заманя
так устроить чтобы в девять
разбудили вы меня.
<середина 1930-х годов>
* * *
Вам поверить
я не могу,
для этого мне надо скинуть рубаху
Я без платья великан
в таком виде я к вам не пойду.
Ах целуйте меня с размаху.
Вот мои губы
вот мои плечи
вот мои трубы
вот мои свечи.
Дайте мне платок
я полезу на потолок.
Положите мне горчичник
я забуду рукавички
лягу спать верхом на птичник
буду в землю класть яички.
Нам великанам довольно пальбы
ваши затихли просьбы и мольбы
настиг вас жребий дум высоких
пробка в черепе. Вы с дыркой.
Умечали рысооки
на коне лежать под мыркой.
Недостоен, недостоен, недостоен
вашу обувь развязать.
Я в рубахе наг и строен
я натура, так сказать.
И нет во мне той милой склонности
греть ваши ноги о девушка
