На соседней кровати, в парике, кимоно и башмаках спала бедная Алиса.
"Боже мой, - подумала Лир, - мы в тюрьме!"
Она все тут же вспомнила и поняла, что их с Алисой осудили на пожизненное заключение!
- Алиса, вставай! - железным и острым, как вилка бедняка, голосом завопила Лир. - Ты арестована!
В дверь грубо постучали.
- Не кажется ли тебе, Алиса, что нас идут казнить? - продолжала гордая королева. - Встань! Встретим их как подобает! Казнь всегда бывает на рассвете! Сейчас как раз одиннадцатый час утра!
Алиса сказала:
- Ой, бабушка, мне неохота вставать в такую рань... Пусть казнят меня лежа...
В комнату вошла тетенька с пылесосом:
- Алле! Разрешите?
- Мне о вас не докладывали, - сказала Лир.
- Я хочу убраться.
- Убирайтесь, моя милая, и немедленно, - заявила Лир.
Тетенька кивнула, включила пылесос и стала носиться по тюремной камере с ревом и грохотом.
Когда она скрылась в ванной и начала там лить воду и стучать щеткой, Лир воскликнула:
- Надо срочно бежать! Она забыла запереть камеру!
Они тут же выскочили в гостиничный коридор и помчались куда-то, нашли лестницу и вихрем скатились вниз, прямо к стеклянным дверям.
- Стойте! - закричал портье. - Стойте!
Он кричал не просто так, клиентки не заплатили ни за ночлег, ни за побитые зеркала (портье как раз фантазировал, вписывая количество покалеченной мебели и порванных полотенец в счет, уши его горели).
Однако Лир и Алиса выпрыгнули из гостиницы и тут же вскочили в отходящий автобус.
Шофер увидел в зеркальце двух румяных японок и стал ждать, когда они подойдут купить билеты (в этой стране было принято стоять в очереди к водителю с целью отдать ему деньги за проезд).
Японки, тяжело дыша, подошли к шоферу, и старшая на прекрасном местном наречии (хотя и несколько старомодным языком) сказала:
- Здравствуйте, дорогой мой! Доложите мне, лапочка, где тут находится дворец?
- Дворец? - задумался паренек, ведя свою тяжелую машину. - Вам дворец спорта?
- Если я не ошибаюсь, нет, - сказала Лир вежливо.
- Или дворец бракосочетаний?
- О, не думаю, - улыбаясь, ответила Лир.
- Или дворец культуры имени Пьера Великого?
- Не уверена, дорогой, - торжественно произнесла Лир. - Боюсь, мне нужен королевский дворец.
- Западный монастырский, что ли?
- Опасаюсь, что именно так.
- А что вам там надо? - весело спросил шофер.
- О, ничего особенного, - улыбаясь, возразила Лир. - Вы нас туда не отвезли бы, котенок? К четырнадцатому подъезду. Вы не пожалеете, мой милый.
- Четырнадцатый подъезд - это не мой маршрут, - от души смеясь, сказал шофер.
- Я повелеваю вам, - беспомощно, но с угрозой в голосе произнесла Лир.
- Исключено, мадам, - весело ответил водитель.
- Вы пожалеете об этом, - провозгласила королева Лир. Она имела в виду, что не наградит его орденом Синего Носка, как намеревалась.
Тут старушка вспомнила про волшебную карточку, с которой никогда не расставалась. Может, показать ее шоферу?
И Лир полезла в карман кимоно, где, как оказалось, у нее лежала почему-то вчерашняя недоеденная, совершенно окоченевшая сосиска.
Лир смутилась и стала выуживать карточку, минуя сосиску.
И сквозь карман кимоно явственно проступили грозные очертания продолговатого округлого предмета, похожего на дуло.
Шофер был зоркий паренек. Краем глаза уловив решительные движения японской бабушки и выступающее сквозь шелк дуло, он сказал:
- Куда едем?
- Четырнадцатый подъезд, если можно. Сразу за конной статуей моего дедушки!!!
Королева уже говорила с шофером голосом этого самого дедушки, воинственного генерала: в минуту опасности он срывался на визг, который разносился по всему полю боя (мегафонов-то раньше не было!).
Лир дико была испугана. Дело заключалось в том, что Алиса давно толкала ее в бок, приглашая оглянуться: за автобусом ехала полицейская машина со включенной мигалкой, и там из окошка махал рукой гостиничный дежурный!
- Хорошо, мадам, не волнуйтесь так, мадам.
Бабушка кивнула и рявкнула голосом своего прославленного деда:
- Быстрей! Как можно быстрей!
И она с еще большей нервностью затрясла карманом кимоно, ища проклятую карточку.
- О, не надо волноваться! Это недалеко! - завопил встревоженный водитель, кося глазом на пляшущее под шелком кимоно здоровенное дуло. Сейчас!
Полицейская машина тем временем вырулила среди потока транспорта и помчалась на обгон автобуса.
- Еще быстрей! Вперед, мой мальчик! - гаркнула королева.
Алиса, слыша, что полицейская машина включила сирену, вцепилась в живот своей куклы, и жуткий хохот перекрыл все окружающие звуки.
Бедный шофер втянул голову в плечи, вторая японка за его спиной была к тому же и сумасшедшая, так дико смеяться! Это надо подумать! У нее прямо истерика! Застрелят как зайца!
И водитель поступил так, как поступают все люди, стремящиеся уйти от опасности: он помчался на своем автобусе вперед как ошалевший мамонт. Он загудел, затрубил, и все машины впереди свернули с дороги.
Пассажиры автобуса вцепились в свои кресла, а некоторые даже легли на пол.
- О, браво, лапочка! - перекрывая бешеный куклин хохот, вой сирены и клаксон автобуса, воскликнула Лир.
Гремя как таратайка, автобус поехал на красный свет, пересек площадь и нацелился в открытые ворота дворца.
У ворот мирно стояли гвардейцы в медных касках с перьями.
При виде автобуса они заметались, но королева и Алиса нагнулись и приветственно помахали руками.
Гвардейцы оцепенели.
- Так, теперь направо... Нам сюда, Дорогуша, - милостиво сказала Лир.
Шофер затормозил своего мамонта у подъезда и открыл дверь.
Королева спросила Алису:
- Тебе понравилось, детка?
- Боюсь что да, - ответила Алиса.
- Когда-нибудь еще погуляем, а? - произнесла шепотом Лир, и Алиса сдержанно кивнула.
Шофер автобуса, бледный, наблюдал за тем, как к японкам со всех сторон бегут люди в мундирах, камзолах, халатах, ливреях, как вываливаются из этого четырнадцатого подъезда дамы в декольте и со шлейфами, как они приседают, как трубят музыканты, бьют в барабаны, как ведут японскую девочку две пожилые тети и как они падают в обморок при звуках бешеного механического хохота, который вырывается у этой юной японки из груди, к которой прижата кукла...
- Ах да, - сказала, возвращаясь к автобусу, старая Лир (при этом она стащила с головы ненужный японский парик и обнажила свою лысину с грядкой зелени, и шофер побагровел и покрепче уселся на сидении, вцепившись в рычаг), - ах да, этому милому человеку надо дать орден "Львиная грива за спасение королевы" и орден "Кошачьи усики за спасение принцессы". Запишите, Вильгельм!
И при этом она зорко, как ястреб, посмотрела за ворота, где остановилась полицейская машина...
