Н а т а л ь я (обижена, уходит). Ум очень простой... извините! Это самый человеческий ум...
А н н а. Ой, дядя... зачем вы с ней так?
П р о х о р. Ничего, съест! Не люблю эту тёмненькую душу в тёмном платье! (Смеясь.) Знаешь, слышал я однажды, как она о будущей жизни мечтала с мужем. (Передразнивая манеру Натальи.) "И вот, Сеня, лежу я в лиловом капоте бархатном, а под ним одна кружевная рубашка... или сижу на эдаком кельк шозе"...
А н н а (улыбаясь). Шезлонг, должно быть...
П р о х о р. Ну - всё равно! (Снова передразнивая Наталью.) "И приходят с визитом разные лица: тут и полицмейстер, и судьи, и градской голова - весь город!.. И все тебе завидуют, глядя на меня, - ай да Железнов! Вот так жена у него, да-а! А я - эдак ножкой двину, а то плечико покажу - пускай их ещё больше зубами-то скрипят..." (Хохочет.) Хороша иллюстрация, а? Сенька, дурак, ржёт...
А н н а (серьёзно). Странная женщина... Не понимаю я её! Такая... как бы немудрая...
П р о х о р. Чёрт лучше знает, какая она... Иной раз она, брат, так ворочает глазищами своими... Ах, и надоели они мне!..
А н н а. Что ж вы живёте с ними?
П р о х о р. Бум! Сказала тоже! Завязли тут все деньги мои, по милости Захара... Вот выдерну их, и - прощайте, единокровные мои жулики!..
А н н а. Куда же вы?
П р о х о р. В Москву, в столицу! (Наклоняясь к ней, таинственно.) У меня, брат, есть - некоторый плод любви несчастной... ха-ароший, Анна, зреет плод!
А н н а. Вот как?
П р о х о р. Бум! Студент уже... превосходнейшая рожа!
А н н а. И - мать?
П р о х о р (не сразу). Скончалась... жаль! (Снова веселее.) Зовёт он меня неожиданным отцом - весёлый чёрт! И - ничего не просит, а? Видела эдаких? Не нашей крови, нет... Пьёт, чёрт, несколько... Театрал, всех актрис знает... Учится на мифологическом...
А н н а. Филологическом.
П р о х о р (убеждённо). Нет, я верно сказал - есть мифология наука... он, брат, мне рассказал подробно, и даже я сам читал про греческую войну, про Одиссея... Вот, брат, шельма была Одиссей! Врал - замечательно! Будто вплоть до ада снисходил, понимаешь? И будто в аду - ничего не страшно, а только - скука большая?.. Пётр этот, мой-то, тоже врать здоров!
В а с с а (входит). Мир беседе. На кого это Наталья обозлилась?
А н н а. Она? Как же она злится?
В а с с а. Стоит середь зала и кисти у платка обрывает... белая вся, даже досиня... (Прохору.) Там вас голубятник спрашивает.
П р о х о р (расхаживая). Подождёт...
А н н а (глазами и осторожными жестами просит, чтобы мать ушла. Васса недоверчиво смотрит на неё). Семён воротился из города?
В а с с а. Не знаю... и мне он нужен бы... пойду, погляжу,.. (Уходит.)
П р о х о р. Давай в карты играть, а? Позовём Людмилу, Наталью...
А н н а. Ну что ж, давайте... Так, значит, уходите вы из дела?
П р о х о р. Обязательно. Стар становлюсь... и вообще - какое это дело? Боязно чего-то, видишь ли! Бывало - идешь по селу - барином себя чувствуешь... а теперь хоть и по-прежнему низко кланяются люди, но это они для того, чтобы злые глаза свои спрятать... Какая это жизнь? Вот это, брат, и есть греческая Илиада - все друг друга по башке норовят ловчее стукнуть... К тому же и делец я был всегда не ахти какой... а теперь к чему мне оно, дело?
С е м ё н (входит). Кто меня звал?
А н н а. Мамаша.
С е м ё н. А она говорит - ты! Стало быть, никому я не нужен? Ну, это хорошо!
П р о х о р. Бум! Пойду за Людмилой. Семён, в карты хочешь?
С е м ё н. Можно. Ай, братцы, славно в городе! Твёрдо всё - дома каменные... светло, чисто... И люди другие - разговор широкий... про всё знают... Дума там, политика разная... случаи интересные...
П р о х о р (уходя). Барыньки красивые...
С е м ё н. Пошёл... бабник!
А н н а. Ты серьёзно думаешь, что он с Людмилой... шалит?
С е м ё н (с удовольствием). Шалит? Ишь ты... а я ждал, как ты это скажешь! Назвала ловко... Вот он, город... всему учит! Да, он, дядя, конечно, шалит... да ещё как... Я сам слышал, как он её учил однажды... у меня глаза на лоб со стыда полезли...
А н н а. Чему - учил?
С е м ё н. Ну, это нельзя сказать, совестно.
А н н а. Чай, я замужем!
С е м ё н. Всё равно... да я и не понял толком-то... насчёт детей... как надо, чтобы дети не родились... Ну его! Баловник... дело его не утешает...
А н н а. А тебя?
С е м ё н. Меня-то? Видишь - радости в изразцах да кирпичах немного... к тому же народ стал угрюмый... стражники да строгости... пьянство да драки... скушно это! Помрёт папаша, - в городе буду жить... совсем иным сам себя видишь, когда вокруг все люди одинаковы...
А н н а. Ну, а кто же дело вести будет?
С е м ё н, Дело-то? Его - сократить... торф невыгодно работать... а остальное - мать да Михайло... пускай они копаются... А в городе - открою я магазин золотых вещей... н-да! На главной улице, на Дворянской.... И вывеска: ювелирный магазин Семёна Железнова - ювелирный! И слово такое мягонькое - ю! Над магазином - квартира будет... Фисгармонию куплю, буду играть на ней... ю!
Л ю д м и л а (бежит). Анна, иди, уйми их...
С е м ё н (испуганно). Кого? Кто?
Л ю д м и л а. Дядя Прохор Павла бьёт...
С е м ё н. Вот... пожалуйте! Вот те и ю! Анна, что же ты, иди!
А н н а. Куда я пойду? Ударят ещё! Иди ты сам!
С е м ё н (идёт). Я... ну что я! Полицейский какой...
Л ю д м и л а. Господи - что же это? Какая это жизнь?
А н н а. Ничего, Люда...
Л ю д м и л а. Хоть бы уж дядя убил Павла... так жалко его... так он противен!
А н н а. Из-за чего они?
Л ю д м и л а. Павел сказал, что не пустит меня в карты играть, а мне это смешно стало... он меня толкнул и заорал, а дядя за волосы его...
А н н а (спокойно). Мужичьё...
Л ю д м и л а. Противно...
А н н а. Так ли бы тебе жить!
Л ю д м и л а. Дорого стоит счастье, хоть и маленькое... (Задумчиво.) А всё-таки вспомнишь о нём - и легче... Ах, Анюта, как хорошо, когда мужчина от радости плачет пред тобою, - такой он милый тогда... такой дорогой... знаешь это?
А н н а (обняла её). Да-а... о, я знаю...
Л ю д м и л а. Чувствуешь себя в такую минуту богатейшей королевой да ведь? И так уж ничего не жалко тебе, так не жалко - хоть смерть примешь...
В а с с а (идёт). Что за шум у вас?
Л ю д м и л а (бросаясь к ней). Ах, мама, сделайте что-нибудь!..
В а с с а. Ну, что ещё натворила?
Л ю д м и л а. Ничего! Они там, Павел с дядей, подрались...
В а с с а. Опять! Просила я тебя, Людка...
Л ю д м и л а. Не могу! Вы всё знаете... вы понимаете, ведь - не могу быть ласковой! Вы сами говорили - мужчину не обманешь...
В а с с а. Ну иди, ступай... уговори их... дураки оба...
Л ю д м и л а (идёт). Что я пойду?
А н н а. Это у вас часто?
В а с с а (села у камина). Третий год... Иной раз так за сердце схватит... всех бы... взяла да и... Жалко мне Павла! Ой, Анна, жалко...
А н н а. Людмиле тоже не сладко.
В а с с а. Ей? Она - не сдаст...
А н н а. Что у неё с дядей Прохором?
В а с с а. Не Прохор он, а прохвост! Узнал девичий секрет один... ну и пользуется... да! Пользуется, пёс!
А н н а (тихонько). Вот что, когда вы ляжете, я приду к вам.
В а с с а (насторожилась). А что? Зачем?
А н н а. Надо поговорить. Они тут исповедовались.
В а с с а. Прохор?
А н н а. И он. Вы знаете, что у него сын есть?
В а с с а. Не один, поди-ка! Ну?
А н н а. Одного - усыновить хочет.
В а с с а (поднимаясь). Врёшь? Пугаешь?
А н н а. Так говорит.
В а с с а. Ну вот... и - конец! Зачем работали? Чем гордились? Нет, нельзя... это - нельзя!
А н н а. Семён в город переезжать хочет...
В а с с а. Так... Ну?
А н н а. И Павел тоже!..
В а с с а (грубо). Молчи! Я ему найду место!.. (Тише.) А сама я куда? Куда меня, а?
(Идут возбуждённые - Прохор, Семён и Наталья.)
С е м ё н. Наташа! Да перестань...
П р о х о р. Уймите мне эту дуру!
Н а т а л ь я. Кроме меня, кто здесь правду скажет?
С е м ё н. Наташа, ты вспомни - ю! Ну, какое тебе дело? Плюнь!
В а с с а. Что у вас такое?
П р о х о р. Невестушка ваша изволили взбеситься - пожалуйте!
Н а т а л ь я (Прохору). Вы Пашу в дикого человека сами обратили...
П р о х о р. Семён, чёртова башка!
А н н а. Дядя, вы здесь самый умный...
П р о х о р. Я? Меня давно с ума свели... Ты знаешь - он, шельма, ножиком на меня замахнулся, а?
(Вошла Людмила, села в углу и оттуда неподвижно смотрит на всех.)
Н а т а л ь я. Вы во всём виноватый...
В а с с а. Семён! Есть у тебя власть над женой?
С е м ё н. Будет вам, мамаша! Всё власть да власть, а и командовать некем...
Н а т а л ь я. Нет, уж я скажу всё! Вы Людмилу испортили...
П р о х о р. Дура ты! Да она - до замужества... (Заметил Людмилу.) Нет, каково, Анна?
Л ю д м и л а. Расскажите - что же я сделала до замужества-то?
В а с с а (строго, тихо). Людка! Молчи... что ты?
П р о х о р. Идите вы все в болото!
Л ю д м и л а. Замахнулись, так бейте!
П р о х о р (уходя). Подождите же! Я вам наступлю на языки!
Л ю д м и л а. Струсил... эх!
В а с с а. Я тебе говорю - молчи!
Л ю д м и л а. Всё равно, мама! Теперь Павел узнает... всё узнает!
С е м ё н (жене). Идём! Тут другое начнётся...
Л ю д м и л а. Вот Наталья, она уж не промолчит!
Н а т а л ь я (уходя). А ты что думаешь? Я правде не изменница...
