не собирается «подкидывать деньжат на мелкие расходы».
— Вот сама и разбирайся со своими проблемами, если не можешь заставить его платить. Сама-то получаешь, небось? А мы, значит, должны выпрашивать у него подачки.
— Но я оформила на тебя машину, — растерялась Лариса. — Отвези хотя бы туда, назад уж я сама как-нибудь доеду. По каким подворотням искать там эти сараи? Район-то нежилой, даже спросить не у кого.
— Нет, — резко ответил и сын и отключил телефон.
Слёзы обиды душили её, на ум приходили мысли о том, что всё отдала старшим детям, а они даже не могут помочь в малости. Она несколько раз переодевалась, ей не нравилось отражение в зеркале: снова вернулись килограммы, от которых избавилась в результате дорогостоящей операции. Когда всё-таки вышла из дома под недовольное бурчание матери, чувствовала только усталость и раздражение. Злилась на родственников, но больше всего её бесил Арай, у которого жизнь продолжалась. Во время последней встречи бывший муж поразил своей уверенностью, спокойным разговором и способностью не реагировать на её провокации.
«Он сказал, что счастлив, что любит жену… Гад. А эта сука? Вот только узнаю, кто такая, все волосы выдеру. Лысую и ободранную любить не будет. Малолетку нашёл, наверное. Ну, ничего, я им устрою красивую жизнь. Пацана мне не надо, чего взять со слабоумного? Только заботы одни. И как это его новая девка согласилась на немтыря?»
Автобус, на котором ехала, медленно пробирался через мост, перестраиваясь из крайнего левого ряда в правый. Мешая другим машинам, обязанным пропускать общественный транспорт, почти остановился на площади Мира, перегородив все полосы. Лариса уже повернулась, чтобы перейти к дверям, но увидела младшего сына на другой стороне улицы, где он бегал с собакой. На какое-то мгновение просто застыла, перекрыв проход другим пассажирам. Её начали подталкивать, недовольно высказываться. Кто-то с силой отодвинул неподвижную женщину с дороги, люди начали спускаться по ступенькам. Лариса едва не осталась в автобусе и не уехала дальше, но всё-таки пришла в себя и вывалилась на улицу, запутавшись в длинном подоле юбки. Не поправив одежду, она побежала к светофору, пронеслась по «зебре», расталкивая всех на своём пути, и в неадекватном состоянии влетела на площадку. Ей хотелось испепелить Арая, потому что позволил сыну собаку. Даже не подумала о том, что Саша мог просто бегать с чужим щенком. Была уверена, что бывший муж назло ей купил сыну то, что она всегда запрещала из-за боязни аллергии. Но даже не могла представить, что рядом с ребёнком окажется женщина, симпатичная, улыбчивая, стройная.
«Это не няня, точно! — прожигали догадки её возбуждённое сознание. — Он бы не доверил никому своего любимчика. Это жена! Она! Мерзкая баба! Увела у меня мужа! Отняла сына!»
Не контролируя себя, Лариса ринулась в атаку. Однако её внезапное вторжение и выкрики не напугали Тамару. После предыдущей встречи она чувствовала лишь усталость. И ответить в подобном же тоне не могла: остановила мысль, что это мама Саши, и неизвестно, как он отреагирует, если начать выяснять отношения. Но когда увидела, как мальчик вырывается из рук крепко сложенной женщины, бросилась к нему.
— Не делайте ему больно! Что вы творите! Отпустите его немедленно!
— Ах ты… — Лариса подавилась воздухом, закашлялась, ещё больше разозлилась и, не отпуская сына, замахнулась сумкой на соперницу. — Я тебя убью, тварина!
Тамару это не остановило, она присела рядом с мальчиком на корточки и начала осторожно отодвигать крупные женские пальцы от его тонкого запястья. Когда что-то тяжёлое ударило её по спине и голове, показалось, что это рухнул рекламный щит, в глазах потемнело.
— Нет! Не трогай мою маму! Уйди! Ты чужая! — громко закричал Саша.
Совершенно не ожидавшая, что ребёнок так поведёт себя, женщина отпустила его руку и замерла с открытым перекошенным ртом. Маленький щенок подбежал к Тамаре, размахивая длинными ушами, ткнул её носом в коленку и, высунув язык, заглянул в лицо, словно звал поиграть с ним. Мальчик, ощутивший свободу, бросился помогать ей подняться.
— Ты умеешь говорить? — прошептала изумлённая Лариса. — Как это? Или я перепутала? Ошиблась? Нет, ведь ты же Саша Аракелян?
Её растерянность выглядела жалкой. Женщина, которая приходилась родной матерью, засомневалась в том, что этот ребёнок её сын. Вдруг кто-то позади неё выдернул сумку из рук, мгновенно возвращая агрессивное состояние.
— Какого чёрта? — заорала она и повернулась, одновременно замахиваясь, но так и осталась стоять с поднятой рукой, когда увидела перед собой мать Арая. А дальше продолжила уже шёпотом. — Вы? А что вы здесь делаете?
Ануш молчала в ответ. Сузив глаза и поджав губы, рассматривала бывшую невестку, которую видела только на фотографии, сделанной перед свадьбой младшего сына. Гримаса разочарования на лице старой женщины сменилась презрением, но по-прежнему не прозвучало ни одного слова. Лариса чувствовала, как краска заливала щёки и шею, как сердце больно билось в груди. В памяти мгновенно пронеслось всё, что сделала по отношению к родителям бывшего мужа.
— Что я здесь делаю? — повторила Ануш её вопрос. — Да вот приехала навестить сына, посмотреть, как он живёт, как плохо относится к своим детям и бывшей семье. А тут вдруг выяснилось, что его оклеветали. Чьё-то больное воображение чуть не довело меня до смерти. И кто-то ещё обманом выманил у стариков деньги. Как интересно, правда?
Она говорила медленно, стараясь отвлечь внимание на себя, чтобы дать возможность Тамаре опомниться и отойти с ребёнком дальше от неадекватной женщины. Лариса, казалось, забыла о том, что за её спиной находился сын и соперница, до того была поражена появлением свекрови, которую узнала сразу: Арай был очень похож на свою мать.
— Я копила на квартиру среднему сыну, — начала лепетать она, чувствуя тот же страх перед ней, какой всегда был и перед собственной матерью. Пытаясь оправдать себя за обман, быстро кивала, пожимала плечами, словно не понимала, почему её осуждают. — Не для себя же старалась. Вы же должны понять меня, как мать. А он ушёл от нас, бросил меня с детьми, не платил…
— Хватит нести чушь, — строго пресекла Ануш нытьё Ларисы. — Сейчас вызову полицию, пусть тебя накажут за нападение с нанесением побоев, а ещё лучше проверить бы на вменяемость. Может, дурка по тебе плачет?
Она заметила резкое движение Саши, который удивлённо посмотрел на неё. Его глаза наполнялись слезами, он чуть покачал головой из стороны в сторону, словно просил не делать этого. И Тамара, которая стояла рядом с ним, повторила такой же жест. Ануш не знала, почему они против её предложения. Могла только предположить, что ребёнку жаль собственную мать.
