доступа, но у них все получилось. Уже с крыши здания, поднимаясь на тросе внутрь вертолета, мы видели, как раскрылись массивные створки ворот и дети, словно молекулы, бросились врассыпную. Андроиды даже не успели завершить объезд вокруг здания. Квадрокоптеры, запоздало свистя, пронеслись над лесом, пытаясь дать общую картину творящегося бесчинства.
Ярко алая, можно сказать багровая луна провожала нашу стальную птицу единственным оком, смотрящим не то с недоверием, не то со злостью.
Началась наша общая семейная радость. Девчонки весело щебетали, порхая вокруг меня и рассказывая о творившихся вокруг них бесчинствах и о всем том, что происходило после моего ареста.
Карина, медленно, но уверенно шла на поправку. Дав медикам и Полине сроку два дня, я торопил их, ссылаясь на срочную поездку и уход на «дно», в «тень» существующей «Системы». Жена Ильи вначале сопротивлялась такому раскладу дел, но потом сдалась и сказала, что сделает все возможное, чтобы поставить девушку на ноги в столь короткий срок.
Я не мог не нарадоваться. Воссоединение семьи прошло на редкость легко и непринужденно. Дочки признали меня и не отходили ни на шаг, боясь потерять вновь. Наши беседы длились весь день и практически всю ночь. Вероника и Кира удивили меня своим знанием и пониманием мира. Про мать они ничего не хотели слушать. Для них Марина все еще была жива, просто из-за занятости она не могла сейчас присутствовать. Нет, то, что она умерла, их, разумеется, осведомили. Но внутренняя жизнеобеспечивающая система заблокировала эту информацию не желая мириться с ее правдивостью. Я не настаивал. Раз им так проще — пусть будет по их разумению.
Майор Пронин все не появлялся. По видимому переговоры о новейшем оружии проходили не так, как он планировал. Ждать его мы не стали. Илья вновь выделил уже нашей семье свою личную машину, которая и довезла нас через два дня до железнодорожного вокзала.
Карина, все еще достаточно слабая, передвигалась только с помощью поддержки. Полина вначале вновь воспротивилась нашему уходу, но Илья остудил ее пыл и девушка окончательно «умыла руки».
Прямой поезд до места назначения без пересадки с вагонами-купе уже стоял на платформе, поджидая нас и еще некоторых запоздавших путников, гостеприимно раскрыв двери. Курьер, посланный Константином — отцом Карины, благополучно передал нам нужные для поездки бумаги и мы, отдав некоторые из них андроиду-проводнику, беспрепятственно прошли внутрь, заняв положенные места.
По легенде, придуманной самим Константином, мы — Денис и Каролина (муж и жена) с детьми Викторией и Катериной, по делам бизнеса в солнечный Адлер на заключение выгодной сделки. «Что ж, очень хорошая история. Уверен, дело выгорит и оно того стоит!»
Электричка, монотонно стуча колесами, приближала нас к относительному покою и стабильности, где отсутствовало постоянное напряжение и оглядывание по сторонам. По крайне мере так говорил сам Константин в нашей последней беседе.
Видеокамеры в самом поезде отсутствовали. Это играло нам на руку. Биометрию при посадке с нас никто не считывал — отец Карины подсуетился — а больше и не требовалось.
Второй день мы пребывали в комфорте и полу расслабленном состоянии. Дочери, щебетавшие без умолку, смилостивились оставить мои уши в покое и пройтись до вагона-ресторана осмотреться что да как. Я не возражал. Тем более мой слуховой аппарат не распознал никакой угрозы в ближайшем окружении. Довольные и счастливые Вероника и Кира удалились, напевая какой-то знакомый детский мотив песенки и мы остались одни.
— Что, жизнь налаживается? — устало произнесла Карина.
За прошедшее время после освобождения, девушка заметно окрепла и повеселела. Медики Полины хорошо знали свое дело и сделали все возможное, чтобы поставить ее на ноги. Хотя бледноватость еще сохранялась, во всем остальном намечался подъем: синие круги под глазами ушли, слабость заменилась жизнерадостью, страх — умиротворенностью, а боль притупилась и уже не рвала тело как раньше.
— Почему ты выбрал меня? Чем я тебе так насолила? Зачем искал встречи со мной и вернулся в магазин? — тихо спросила Карина, после долгой паузы.
Признаться честно, я ожидал подобного разговора, но ответ никак не мог сформулироваться в единое целое.
— Ты мне нравишься и всегда нравилась.
— И только?
— а к кому мне было идти? Все, что оставалось в прошлой жизни — не спрашивая мнения отняли и растоптали. Как таковых друзей не было. Даже Илью с Полиной я считал отвернувшимися от меня. Перекантовался пару дней у друга отца и это все.
— Значит, меня ты рассматривал как временное место пребывания?
Девушка смешно нахмурила бровки и смотреть в ее глаза без улыбки было невозможно. Поэтому я отвернулся в окно и с удивлением обнаружил возникшее, словно из ниоткуда, бескрайнее море, почти вплотную подходящее к железнодорожным путям. Оно умиротворяло и заставляло призадуматься, задерживая на себе взгляд, словно гипнотизируя.
— Теперь еще и отворачиваешься! Я так и знала. Все вы мужики одинаковые.
— Ничего ты не знала… В смысле, все мы разные и сходства совершенно никакого. А вот между нами имеется…
— И какое же? — едва не прыснула она от смеха.
Я пытался сообразить, зачем сморозил такую глупость, но было уже поздно. Потом последовала долгая пауза обдумывания ответа, но в голову ничего конкретного не приходило.
— Да начать с того, что мы несколько лет работали вместе…
— Ой, не могу, — улыбнулась она. — И это разве сходство? Да ты обо мне вообще ничего не знаешь!
— Отчего же, немного знаю. Когда ты смущаешься, то трешь пальчиком кончик своего носика. Когда идешь, то немного прихрамываешь на одну ногу, но это не из-за анатомии, а вследствие усталости. В задумчивости кусаешь свои красивые губки, а потом, пока никто не видит, часто увлажняешь их гигиенической помадой. Когда смеешься, на щечках выступают ямочки. Когда злишься — то вспыхиваешь, словно феникс и краска заливает все лицо до самой шеи. А еще мне нравится твоя татуировка на бедре в виде розы. И еще… ты очень красивая!
Выдохшись от разговора, я тихо сидел и осматривал призадумавшуюся Карину, которая не моргая, глядела в пол перед собой, размышляя над какими-то глобальными проблемами.
— Знаешь что, — наконец сказала она, — муж и жена мы с тобой только на этой липовой бумаге. Дальше наши пути расходятся.
«Ну слава Богу, — выдохнул я, — а то уж подумал, что произнесет более страшные вещи! Главное сейчас сохранить инициативу и не упасть лицом в грязь».
Положение и затянувшуюся паузу спасли девочки, вернувшиеся из осмотра местности, продолжая болтать без остановки. Карина вышла из размышлений, улыбнувшись им. Подозвала ближе, усадила рядом и стала расспрашивать про увиденное в хвосте
