кто бы здесь ни руководил. Слишком много здесь было того, что хочется поскорее забыть. Кто бы ни пришел на место руководителя – здесь по-прежнему останутся люди, без конца тыкающие мне в мой возраст, распускающие обо мне какие-то непонятные слухи, обсуждающие меня за моей спиной. А я хочу работать, заниматься тем, что мне нравится, и получать от этого удовольствие, а не вести бесконечные войны с людьми, которые работать не хотят. – Даша нажала на кнопку выключения компьютера. – Нет, я не останусь. Я все решила.
Перед своим уходом Даша так больше и не встретилась с Людмилой Петровной. Та была в отпуске, который неожиданно решила продлить еще на несколько дней. В том, что Людмиле Петровне было известно об уходе Даши, девушка не сомневалась. После подписания ее заявления слухи разлетелись моментально. Наверняка и Людмиле Петровне ее подчиненные сообщили для кого-то совершенно неожиданную, а для кого-то долгожданную новость. Впрочем, Даша не была уверена, хочет ли на прощание повидать Людмилу Петровну. С одной стороны, та действительно сделала ей много добра, а с другой… Ситуация с наложением на Дашу дисциплинарного взыскания, реакция и слова Людмилы Петровны настолько горько разочаровали девушку, что, пожалуй, она была рада тому, что их прощальная встреча не состоялась. Как много все-таки может перечеркнуть одна фраза, брошенная небрежным тоном…
Получив на руки трудовую книжку и забрав кое-какие личные вещи, Даша в последний раз закрыла кабинет и без сожаления сдала ключи вахтеру, а служебный пропуск – охране. Выйдя на улицу, она толкнула входную дверь посильнее правой рукой, на которой был тот самый защитный браслет из черного турмалина, заказанный много месяцев назад, – Даша носила его на работу практически ежедневно. Как только дверь с глухим звуком закрылась, браслет, который был ее оберегом на протяжении долгого времени, рассыпался. Даша усмехнулась. Она не стала собирать разлетевшиеся в разные стороны камни – красивое украшение было, конечно, жалко, но… Даша сочла это еще одним, заключительным знаком свыше. Эта история в ее жизни подошла к концу, угрозы больше не было, и защита камней ей была больше не нужна. Она почувствовала, как напряжение, последние месяцы сжимавшее ее изнутри холодной железной хваткой, которое она даже уже перестала замечать, начало понемногу ослабевать.
К метро Даша шла, окрыленная долгожданной и так нелегко давшейся ей свободой, которую еще не до конца осознала. Она размышляла, куда бы сходить отметить сегодняшний, да и вчерашний тоже, день – поводы-то были хоть куда. В это время в кармане пискнул телефон, возвестив о новом сообщении в соцсети, – от Ани:
«Даш, привет! Может, давай встретимся сегодня? Я очень по тебе соскучилась! А давай в кондитерской? Безумно, безумно хочу сладкого, много сладкого. Хочу прямо чувствовать, как сахар попадает в кровь и течет по ней».
Даша задумалась. Да, ей хотелось увидеться с Аней. Она вынуждена была признаться себе, что скучает по подруге, что все это время ей не хватало их старой дружбы. Она не могла вот так взять и в одночасье отказаться от того, что выстраивалось годами. Нет, Даша уже не строила иллюзий насчет «возрождения дружбы» и всякого такого. К тому же она вдруг заметила похожесть Дениса и Ани, сходство в их манере общения, а главное – удивительную способность появляться только тогда, когда им самим это выгодно. Но сегодня такой знаменательный день! Так почему бы просто не встретиться и не попить кофе с пирожными, болтая о всякой ничего не значащей ерунде?
Маленькая кондитерская в старой части города была наполнена ароматами кофе, шоколада, корицы и ванили. Теплые, глубокие, горячие запахи моментально проникали внутрь, и уже невозможно было уйти просто так: хотелось попробовать все на вкус, насладиться, запечатлеть в памяти мельчайшие подробности. Запах карамели здесь причудливым образом переплетался с чувством спокойствия и умиротворения, а аромат поданного на соседний столик чая с мятой и вовсе наводил на мысли о том, что все тревоги позади, а впереди – только хорошее.
Даша расположилась в низком плетеном кресле за дальним столиком в углу кафе и стала изучать меню. Глаза разбегались – хотелось заказать сразу все. Аня появилась через десять минут, слегка запыхавшаяся, в ярко-голубом платье, бежевых балетках и с маленькой сумочкой через плечо. Как ни странно, она даже не опоздала – наверное, впервые за все годы их знакомства. Они сделали заказ: две чашки кофе и набор разных пирожных. Аня говорила не умолкая – рассказывала про свою новую работу, про Игоря, про свои с ним отношения, про новых знакомых, а потом снова про Игоря. Даша молча слушала, лишь изредка задавая ничего не значащие вопросы, ответы на которые ее, в общем-то, не слишком сильно интересовали.
– Ну а у тебя что нового? – в конце концов через сорок минут почти непрерываемого монолога беззаботно спросила Аня, размешивая ложечкой сахар во второй по счету чашке капучино.
В один момент у Даши перед глазами пронесся весь последний год: борьба за зарплату, за простую возможность работать, обман с деньгами, дисциплинарное взыскание, угрозы, клевета, объяснительные, предательство, отношения с Денисом, внутренние метания, антидепрессанты… Почти физически ощущая лежащую в боковом кармашке сумки трудовую книжку и еще слыша звуки музыки, под которую они с Денисом вчера танцевали в последний раз, Даша, впервые за много месяцев испытывавшая радость, вдруг отчетливо поняла, что не хочет делиться всем этим с Аней – ведь ее не было рядом, когда было плохо, когда ломало изнутри, когда она не знала, что делать и как жить дальше. И, сделав от волнения слишком большой глоток слегка остывшего кофе, покачала головой:
– Все по-прежнему, ничего особо нового или интересного со мной не произошло.
Аня рассеянно кивнула и снова пустилась в долгий рассказ о своей жизни с массой подробностей. А Даша продолжала слушать вполуха, не сводя с бывшей подруги глаз. Горечи уже почти не было, обида потихоньку начинала рассасываться, но вместе с ней ушло и доверие.
Через час, выйдя из кафе, они, еще не так давно очень близкие друг другу люди, знавшие друг о друге столько такого, о чем многие даже не догадывались, постояли еще немного у дверей, прежде чем разойтись навсегда в разные стороны. Никто из них вслух это не произнес, да и из разговора это никак не следовало. Более того, в ту минуту Даша даже не думала о том, что больше они никогда не встретятся, по крайней мере намеренно, – она поняла это мгновением позже, после того как прозвучало последнее «Пока!».
Даша шла вперед, не оборачиваясь. Все оказалось неожиданно просто, без
