стола, под портретом. Невыразительное лицо этого человека в сером костюме-двойке, белой рубашке и однотонном галстуке видно плохо. Судя по голосу и различимой внешности, ему лет тридцать пять или чуть больше. Перед Игорем Ильичом на столе — открытая канцелярская папка с завязками, аккуратно разложенные листы бумаги с текстом. В кабинете тихо, слышен только размеренный голос.
Игорь Ильич (читает без выражения, держа на весу один из листов): Комсомолец Бердников, находясь в нетрезвом состоянии, рассказал антисоветский анекдот следующего содержания. «Выступает Брежнев по радио: «Ходят слухи, что вместо меня разговаривает пластинка. Не верьте этому. Не верьте этому. Не верьте этому…» Во время рассказа Бердников в оскорбительной форме подражал отдельным особенностям речи генерального секретаря ЦК КПСС и от себя добавил, что (дословная цитата) «Лёня совсем спекся».
Борис ерзает на стуле, будто его тянет возразить, но так и не произносит ни слова.
Игорь Ильич (откладывая бумагу): Что, Борис, было такое? Вы же сидели рядом с ним на той вечеринке.
Борис: Я не помню.
Игорь Ильич (с печалью в голосе): Не помните. Бывает, конечно… А, может, проблема не в памяти? Может, выгораживаете друга?
Борис: Забыл, и всё.
Игорь Ильич: Виктор — ваш друг? Да или нет?
Борис: Друг.
Игорь Ильич: Хорошо, что вы не отрекаетесь от него. Похвально. Уважаю. Настоящие друзья с нами всегда, всю жизнь. (Резко меняя тон на агрессивный) А про Польшу говорили?
Борис: Про какую Польшу?
Игорь Ильич: Братскую, социалистическую.
Борис: Извините, тоже не припомню.
Игорь Ильич (более спокойно, вытаскивая другой лист из папки): Ладно, освежим вашу память. Вот, читаю: «В Польше военное положение только сейчас ввели, а у нас два года назад». Чьи слова? Что имелось в виду?
Борис (пожимая плечами): Откуда я знаю?
Игорь Ильич: Знаете, но сознаваться не хотите. Это тоже слова вашего друга Виктора Бердникова. Славного компанейского парня. Он про Афганистан рассуждал, про наш ограниченный контингент.
Борис: Кто вам писал?
Игорь Ильич: Не имею права называть. Секретное донесение.
Борис (медленно повторяет за ним): Донесение…
Игорь Ильич: Зря губы кривите. Думаете, ерундой занимаемся? Лучше бы шпионов ловили?
Борис: Ничего подобного.
Игорь Ильич (самоуверенно усмехнувшись): Меня не проведете.
Борис: Я нормальный советский человек, мне скрывать нечего.
Игорь Ильич: Вот именно — нормальный советский. Тогда зачем вам эта грязь? Вы кем работать будете после вуза?
Борис: Журналистом.
Игорь Ильич: Знаете, что Ленин писал про себя в анкете?
Борис: Из дворян?
Игорь Ильич: Журналист — вот что. На него равняться надо, а не сплетни с анекдотами разносить.
Борис: Я не разношу.
Игорь Ильич: Друг ваш разносил — по наивности, скорее всего. Ему надо помочь, наставить на путь истинный.
Борис: Как помочь?
Игорь Ильич: Правильный вопрос. Я вам откровенно скажу: так же вызовем его и спокойно, мирно побеседуем. Мы верим, что человека можно исправить. Тем более, молодого.
Борис: Вызывайте, пожалуйста. Я-то здесь при чем?
Игорь Ильич: С вашей помощью мы можем установить, кто еще слушал, кого нужно вовремя спасти, предостеречь от глупостей. Идет идеологическая борьба. Либо мы их, либо они нас. Середины нет.
Борис: Ваш доноситель разве не пишет, кто слушал?
Игорь Ильич (добродушно): Доноситель — плохое слово, не люблю его. Информатор.
Борис: Информатор не назвал никого больше?
Игорь Ильич: Назвал. Но следует проверить. Вдруг ошибся? Мы не имеем права бросать тень на порядочных людей.
Борис: Я правда плохо запомнил. Честное слово.
Игорь Ильич: Для журналиста слабая память — прямо беда. Я вам подсказывать стану, а вы просто отвечайте, да или нет. Хорошо?
Борис опять мнется на стуле, но не возражает.
Игорь Ильич (сверяясь с бумагой): Андрей Волгин, еще один ваш друг, присутствовал за столом?
Борис (неуверенно): Кажется, присутствовал. Но, по-моему, выходил, когда анекдоты травили.
Игорь Ильич: Замечательно! Вы уже начали вспоминать подробности. Действительно выходил?
Борис (разводя руками): Я не поручусь.
Игорь Ильич: Пойдемте дальше по списку. Елена Сенцова, подруга Андрея, сидела с вами?
Борис: По-моему, она далеко от нас села. Вряд ли что-нибудь слышала.
Игорь Ильич (делая пометки карандашом на отдельном листке): Так-так… Ну, а кто же сидел близко? Их ведь вы лучше должны помнить.
Борис: Должен. Но всё равно не помню. Выпил многовато.
Игорь Ильич (задумчиво): Угу, теперь у вас новая тактика… В принципе не самая плохая. С пьяного какой спрос, верно?
Борис: Игорь Ильич, поверьте, это случайно произошло. Вообще, я за здоровьем слежу.
Собеседник Бориса резко встает за столом во весь рост. Одергивает пиджак, поправляет галстук.
Игорь Ильич (кричит громко, как командир на плацу): Встать! Быстро, кому говорю! Руки по швам!
Борис медленно поднимается со стула.
Игорь Ильич (так же громко): Ты надо мной посмеешься, гаденыш! Я тебе устрою концерт! А ну, докладывай, какую музыку играешь и с кем!
Борис (запинаясь): М-музыку?
Игорь Ильич (чуть тише): Передачки из Лондона слушаешь? Группку сколотили? Нравится западная культура? Хочешь, вместе с Бердниковым тебя оформлю, по одной статье?
Борис: Мы ничего западного не играем.
Игорь Ильич: И это проверим. (Собирает материалы в папку, завязывает ее). Вот, на тебе чистый листок и ручку. Вернусь через двадцать минут. Перечислишь всех поименно, кто был на вечеринке и слушал Бердникова. Напишешь про каждого, как реагировали. Внизу — число и подпись. Понятно?
Борис горбится, опускает голову и молчит.
Игорь Ильич: Молчание — знак согласия. Время пошло! Всех поименно, разборчиво.
Действие третье
Кухня в старой московской квартире. На обеденном столе, укрытом белой клеенкой с изображениями подсолнухов, стоит бутылка с высоким горлышком из темного стекла, обмотанная бумажкой поверх пробки. Около бутылки — трехлитровая банка вишневого компота, открытая жестянка со шпротами, начатая буханка черного хлеба на разделочной доске с ножом, распакованный плавленый сырок, три пузатые рюмки, граненые стаканы, вилки. Вокруг стола на табуретках сидят Андрей, Борис и Виктор, все в рубашках с засученными рукавами. По соседству, на газовой плите — большая кастрюля и еще две поменьше. Проводное радио на стене фоном исполняет песню «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз…».
Андрей берет бутылку, снимает бумажку, прихваченную резинкой, вытаскивает пальцами пробку и разливает по рюмкам жидкость медового цвета. Виктор в темпе режет хлеб и намазывает на него ломтик плавленого сырка. Борис накалывает на вилку мелкую рыбью тушку.
Андрей (заговорщически подмигивая): Для разминки, пока одни?
Виктор: Это что у нас в посудине?
Андрей: Посылка из дома. Наливка местного производства, по рецепту предков.
Борис: За что пьем? За наступающий восемьдесят второй рановато.
Андрей (с
