- Как, еще один? - воскликнула Джейн.
- Тоже хочет сбежать, только в Японию. У него висит дома на стене карта водного маршрута из деревни в Японию. По нашей речке Пеструшке в Оку, из Оки он намеревается попасть в Волгу, а там через Каспийское море, по озерам, через Красное море и Индийский океан, прямиком в Японию. Он изготовил себе водолазный костюм. Как только вода в Пеструшке нагревается до 28 градусов, он идет к реке, одевает костюм и спускается на дно. Вся деревня приходит его провожать. Как только он погружается, не срабатывает выпускной клапан, и он медленно всплывает. Весь следующий год он чинит клапан и так каждый год. Видите толпу? Это они собрались его провожать.
Все подошли к реке. Человек лет 45-ти, с ежиком на голове и зеленоватым цветом лица, прощался с земляками, брал письма для передачи, обещал звонить. Он уже надел водолазный костюм, достал огромную карту, на которой стрелочками был намечен маршрут, сложил ее, убрал в специальный планшет. Потом улыбнулся, помахал всем рукой. Люди зааплодировали. Он прослезился, еще раз обнял двух или трех односельчан, надел шлем и, тяжело ступая на свинцовых подметках, начал медленно опускаться в воду. Жители махали ему на прощанье руками, женщины плакали. Наконец, он полностью погрузился. Наступила тишина. Прошло несколько минут. Вдруг на поверхности воды появились пузырьки воздуха, потом их стало больше и больше, наконец огромный фонтан забил из-под воды и на поверхность реки всплыло тело водолаза. С трудом сорвал он с себя скафандр и, громко чертыхаясь, вылез на берег.
- Клапан не сработал? - участливо спрашивали односельчане.
- Он самый, проклятый,- прохрипел неудавшийся путешественник и медленно побрел в сторону своего дома. Толпа разошлась.
Джейн расстроилась. Как человек, привыкший жить в реальной демократии, она очень чутко относилась к человеческим слабостям и чувствам и часто сопереживала им. Чтобы хоть как-нибудь развеселить ее, староста пригласил всех в местный "Диснейленд", который был построен на территории бывшей советской ракетной базы. Отсюда должны были стартовать межконтинентальные баллистические ракеты с ядерными боеголовками. Это место было раньше строго засекречено. Его не было ни на одной карте. В особо секретных документах это место проходило под кодовым названием "Мудак 18". Мудак расшифровывалось как "Межведомственное управление дистанционным атомным крокодилом". Крокодилом на языке генштаба называли баллистическую ракету, способную поражать цель в космосе. После рассекречивания территорию базы отдали детям. Там и построили "Диснейленд". Теперь любимым развлечением детей было нажимать разные кнопки и наблюдать, как открывались шахты, а оттуда медленно поднимались устрашающего вида гигантские ракеты. Это и называлось "Диснейлендом".
- Все развлечения у вас какие-то дикие. Ничего такого, что могло бы доставить радость обычному человеку. Хочется каких-то простых переживаний, например, любви, - мечтательно произнесла Джейн.
- Села на своего конька, - шепнула Марина Рейко.
- Как ничего такого, - возмутился Авгий Филиппович, - Месяц назад открыли телефонную Секс-службу в деревне. Как захочется любви - набираешь 08 и люби себе на здоровье.
- Давай позвоним, - шепнула Джейн Марине. - Может скажут что-нибудь, чего мы не знаем. Может, что-нибудь особенное.
- Не буду звонить. Посмотри на Рейко.
Рейко очень устала. Она не привыкла к таким развлечениям и втайне мечтала о покое или неторопливой кропотливой работе.
- Да, Рейко чего-то у нас загрустила. Рейко, хочешь найдем тебе японца? - Рейко улыбнулась.
- Честное слово, сейчас найдем. Он, правда, японец наполовину, мать русская. Но какой-никакой все-таки японец.
- А как он здесь оказался? - полюбопытствовала Марина.
- Это он вам сам расскажет. Пойдем? Рейко кивнула. Вскоре они подошли к домику, стоявшему от других в стороне.
- Только я вас не предупредил. Он того, двигаться не может. Результат контузии. Афганистан. Вы идите, а я вас покину, дел больно много.
Девушки в нерешительности остановились у двери.
- Раз уж пришли, войдем! - решительно сказал Джейн и постучала.
- Войдите, - раздался тихий голос, и девушки робко вошли в удивительную комнату. Они как будто попали в музей, на выставку, посвященную Японии. Фотографии из журнала "Япония" украшали все стены, вокруг висели причудливо разукрашенные веера, экзотические птицы, с любовью сделанные из дерева, несколько бонзай и много-много книг в цветных ярких обложках. И за всем этим сложно было сразу разглядеть хозяина, молчаливо сидящего в инвалидной коляске.
- Проходите, пожалуйста, я вам очень рад. У меня редко бывают гости, голос хозяина звучал мягко и приятно. Сразу бросалось в глаза его восточное происхождение, но форма носа говорила о том, что он наполовину русский.
- Нам очень неудобно, - смутилась Рейко.
- Ничего страшного, я действительно очень рад, - и молодой человек внимательно посмотрел на Рейко. На вид ему было лет 35.
- Как вас зовут? - полюбопытствовала Марина.
- Все зовут меня просто Япончик. Я уже отвык от своего настоящего имени. Мне даже прозвище стало нравиться.
- А что у вас...- Джейн запнулась.
- Афганистан. Осколок снаряда, перелом позвоночника. Паралич нижних конечностей. Бегать больше не доведется, - мрачно пошутил он.
- А как вы здесь оказались?
- Длинная и скучная история.
- Можете не рассказывать, - потупилась Рейко.
- Здесь нет никаких секретов. Отец во время войны попал в плен. Он из Осаки. Мостил дороги в Сибири. Там и познакомился с моей матерью. Эта была самая романтическая история, какую только сможет придумать природа. Они любили друг друга беззаветно и нежно. А потом...
- Что потом?
- Когда родился я, это было в 55-м, примерно через месяц после моего рождения, отец возвращался после работы домой. Нужно было пройти небольшой участок лесом. В общем, домой он не вернулся. Кто-то выстрелил почти в упор. Мать поседела от горя. Ее больше ничего не удерживало там. Похоронив отца, она вернулась в Задумчивый Мох, деревню, где она родилась и выросла, и где жили ее родители. Но она уже не видела никакого смысла в жизни. Скоротечная чахотка, и я остался один.
- Какой ужас, - пробормотала Рейко.
- Бедненький, - прошептала Джейн и отвернулась.
- А потом уже совсем просто. Меня призвали в Афганистан. Остальное вы уже знаете. С тех пор я очень много думал об отце. Мне кажется, что я люблю его сейчас больше даже, чем мог бы любить в детстве. Мать мне рассказывала, что отец часто любил повторять: "Ты знаешь, Мария, как я хочу еще раз побывать на Фудзи. Вроде, ничего особенного, а что-то очень важное. Если мне когда-нибудь удастся вернуться, я сразу же взойду на Фудзи. Тогда моя жизнь обретет смысл, и я обрету покой. Только бы дожить до этого". Но судьба распорядилась иначе. Мне кажется, что мечта отца стала и моей мечтой. Я никогда не был в Японии и знаю, что уже никогда не буду, но я могу мечтать. Для меня мечтать - это значит жить. Каждую ночь я вижу один и тот же сон - я стою на вершине Фудзи, рядом со мной отец, мы смотрим вниз, и к нам медленно поднимается наша мать. Мне даже становится страшно, что если вдруг моя мечта осуществится, мне незачем будет больше жить.
Рейко плакала. Даже Джейн незаметно утерла глаза. Марина уставилась в одну точку.
- Простите, я не хотел вас так огорчать.
- Вы обязательно, обязательно попадете в Японию и обязательно окажетесь на вершине Фудзи. Мечты должны сбываться. Иначе это не мечты, а иллюзии, - и Рейко со слезами выбежала из дома.
- Рейко, подожди, куда ты, - и девушки бросились за ней.
Япончик грустно смотрел им вслед. Глаза его странно светились.
Марина и Джейн нагнали Рейко у реки. Она рыдала.
- Я стала совсем другой. За эти два дня я так изменилась, что уже никогда не буду прежней. Я люблю этого человека. Я обязательно помогу ему. Я хочу это сделать немедленно. Я не хочу здесь больше оставаться. Я скоро сюда вернусь и заберу его с собой.
- Рейко, милая, успокойся. Давай сначала попрощаемся с Катей, Колей, Авгием Филипповичем...
- Нет, если хотите, оставайтесь, я сама доберусь до города.
- Мы не можем тебя оставить одну. Поехали. Они молча сидели на пароме. Паромщик неторопливо курил трубку.
Деревня медленно исчезала вдали. Рейко плакала безмолвно.
- Как же его все-таки зовут? Ведь мы только прозвище знаем. Япончик, да Япончик.
- Миша его зовут,- паромщик вынул трубку изо рта. - И никакой он не японец, а тувинец.
Девушки замерли. Рейко смертельно побледнела.
- Его контузило в Афганистане в голову. Долго не мог прийти в себя, а когда очнулся, уже ничего не соображал. Полная каша в голове. Решил, что он японец, сочинил какую-то идиотскую историю про отца-японца. А отец его жив-живехонек, сидит в той же деревне. Вон видите вдалеке маленький желтый домик. Тувинец он, а никакой не японец. Водку трескает, будьте нате. Вся деревня делает вид, что все правда, чтобы не расстраивать человека, инвалид все-таки.
