В Вересаев - На повороте

Шеметов с мостков брызнул в него водою. Борисоглебский серьезно сказал:

- Ну, что за свинья! Ведь холодная она, вода-то! - Он потер себе бок и продолжал:

Несчастный,

Ненавистный мне мир!..

Сергей перемигнулся с Шеметовым и Вегнером, с невинным видом вошел в воду,- и на Митрыча полился целый дождь брызг.

- Чер-рти!! - зарычал Митрыч и ринулся на них. Вегнер и Сергей, как лягушки, бросились в воду. Шеметов перед носом Митрыча захлопнул дверь купальни и заперся на крючок. Митрыч, сильный, как медведь, плавал плохо и в воде чувствовал себя неуверенно.

- Погодите вы, черти! Выйдете на берег, я вас каждого заставлю "Проклятый

мир" спеть!

Шеметов из купальни крикнул:

- Ребята! Заключим против него общий морской союз!

- Идет! - отозвался с середины пруда Сергей.- Лезь в воду, Сашка!

- Да вода, брат, холодная!

Борисоглебский на берегу пел:

Сражался я, искал я смерти,

Но остался жив...

Сергей и Вегнер тихо, стараясь не шуметь, подплывали к купальне.

- Ой, подлецы!.. Карау-ул!! - завопил вдруг в запертой купальне Шеметов под хохот других голосов. Сергей и Вегнер нырнули в купальню и обрызгали Шеметова.

- Ой!.. Погодите, мне вам что-то нужно сказать! - кричал Шеметов, а вода бурлила в купальне, и брызги взлетали высоко вверх.

Дверь хлопнула, и Шеметов бомбою вылетел на берег.

И будешь ты царицей ми-и-ира

Подруга первая моя...-*

рявкнул Борисоглебский и, широко расставив руки, облапил Шеметова.

* Ария из оперы А. Г. Рубинштейна "Демон" (1872), написанной на слова поэмы М. Ю. Лермонтова.

Шеметов серьезным, озабоченным тоном говорил:

- Ой, Митрыч, погоди! Что мне тебе нужно сказать!.. Поосторожнее, пожалуйста, я запутался!

- Он запутался! - смеялись в купальне.

- Пой: "Проклятый мир!"

- Убирайся к черту!.. Ах ты, кутья несчастная!

Шеметов ловко дернулся и охватил Борисоглебского. Началась борьба. Шеметов, ловкий и стройный, искусно увертывался от попыток Митрыча сломить ему спину. Тела переплелись, нап-рягшиеся крепкие мышцы оставляли на коже красные следы. Митрыч с силою налег на Шеметова, тот увернулся и брякнул Митрыча наземь, но Митрыч уж на земле подмял его под себя.

Задыхаясь, он навалился на Шеметова.

- А-а, брат!.. Ну, пой: "Проклятый мир!"

И запустил ему толстый большой палец под ребра.

- Бо-ольно, Митрошка!

- Пой: "Проклятый мир!"

- Ой-ой!.. Кишки выдавишь, свинья!

- Пой,- сейчас пущу!.. "Прокля-атый мир!.."

Шеметов неистово завопил:

- "Проклятый мир!"

- "Презре-енный мир!.. Несчастный!.." - подсказывал Борисоглебский и ворочал пальцем под ребрами Шеметова.

- "Презренный мир!.." Ой, Митрофан проклятый, саврас без узды!..

Митрыч мрачно и сосредоточенно подсказывал:

- "Несча-астный..."

- "Несча-астный..."

- Морской союз идет на континент! - крикнул Сергей.

Он и Вегнер выскочили из воды и вцепились в Митрыча.

Четыре тела слились в общую кучу. Они возились и барахтались на траве. Мелькало крас-ное, напряженное лицо Митрыча и его огромные мускулистые руки, охватывавшие сразу двоих, а то и всех троих. Токарев сидел на скамейке, смеялся и смотрел на борьбу. Ему бросилось в глаза злобно-нахмуренное лицо Сергея, придавленного к земле локтем Митрыча. Наконец, Борисоглеб-ского подмяли под низ, и все трое навалились на него.

Все еще со злым лицом, Сергей запустил ему палец в живот и крикнул:

- Пой: "Проклятый мир!"

- "Прокля-атый мир!" - покорно заорал Митрыч - так дико, что галки на ивах всполох-нулись и с криком полетели прочь.

- Дальше.

- "Презре-енный мир!.. Несчастный!.. Ненавистный мне мир!.."

Его выпустили. Все поднялись - красные, взлохмаченные, задыхающиеся. Шеметов поглаживал ладонью бока и возмущался.

- Этакая гнусная привычка! Чуть что, сейчас палец под девятое ребро,рад, что анатомию знает,- и пой ему: "Проклятый мир..." Да, может быть, я в этот момент совсем не расположен петь?

- Скоты этакие! Самому мне все брюхо разворочали! - сказал Митрыч.

- Ну, ребята, довольно возиться! - объявил Шеметов.- Нужно купаться. Чур, не брызга-ться...- Он вздохнул.- Только у меня что-то уж и охота прошла в воду лезть.

- А раньше большая охота была! - засмеялся Вегнер.

- Молчи ты, плюгаш паршивый! Предатель! Я с тобою и разговаривать не хочу... Владимир Николаевич,- обратился он к Токареву,- пойдемте в купальню, как полагается приличным людям.

Он взял Токарева под руку и важно прошел с ним в купальню.

- Ишь, всю купальню замочили! Порядочному человеку и выкупаться нельзя!

- Ну, вправду, ребята, чур, не брызгаться! Будет! - сказал Борисоглебский.

Вегнер и Сергей поплыли на ту сторону пруда. Митрыч три раза окунулся в купальне и вылез в пруд.

- У-y, пес твою голову отверти! Хорошо!

Он в восторге гоготал, подпрыгивал и окунался до плеч. Токарев тоже влез в воду. Только Шеметов стоял, опираясь о перекладину купальни, и болтал ногою в воде. Он ворчливо говорил:

- Ключи у вас здесь какие-то бьют на дне, что ли? Вода какая холодная!

- Лезь, Сашка, а то опять обрызгаю! - крикнул с того берега Сергей.

- Я тебе "обрызгаю"! - погрозился Шеметов и вздохнул.- Нет, ей-богу, я нахожу это прямо безнравственным: зачем я буду насиловать свое тело? Я и без того прозяб, инстинкт тянет меня согреться, а какой-то нелепый долг повелевает лезть в холодную воду.

Митрыч стоял по грудь в воде и мылил голову. Шеметов встрепенулся, тихонько сосколь-знул в купальню и исчез под водою.

- У-у-уй!!! - завопил Митрыч и шарахнулся к берегу.

Из воды вынырнуло смеющееся лицо Шеметова.

- Ну, брат, напугал ты меня! Я думал - рак!

- "Ра-ак..." Будешь ты вперед "Проклятый мир" заставлять меня петь?

Сергей крикнул:

- Ну, ребята, одевайся! Скорей! А то поздно будет!

Они оделись и пошли к Дому.

На широкой каменной террасе, заросшей диким плющом, кипел самовар. Все уж пили чай. Конкордия Сергеевна растирала деревянною ложкою горчицу в глиняной миске.

Катя выставила из-за самовара свое розовое молодое лицо и лукаво спросила:

- Какую это вы, Шеметов, песню пели на берегу?

Шеметов вздохнул:

- Это мы с Митрычем спевались. Дуэт из "Демона". Он Демона пел, а я Тамару,- томно сказал он.- А что, хорошо? Производит эстетическое впечатление?

- Прелестно! Производит...

- То-то! - проворчал Шеметов.- А вы думали, что только вы способны доставлять эстетическое наслаждение, разыгрывая своих Шопенгауэров?

Катя расхохоталась и в восторге забила в ладоши. Варвара Васильевна невинно спросила:

- А это хороший композитор - Шопенгауэр?

- Он Шопена хотел сказать! - засмеялась Катя. И все засмеялись. Шеметов презрительно оглядывал их.

- Смеются!.. Как будто композиторы бывают только в области музыки!

- А где ж они еще бывают? - спросил Вегнер.

- Где! Да хоть в философии. Среди твоих немцев есть целый ряд философов-композиторов, - например, тот же Шопенгауэр, Ницше... Платон...

- Да Платон вовсе не немец.

- Поэтому я об нем и не говорю. Вот еще - Фихте...

- Ну, ну, припомни, каких ты еще философов слышал,- засмеялся Сергей.Вали: Гегель, Лейбниц, Шеллинг, Кант...

Шеметов сердито ответил:

- Нет, они были сухими рационалистами. В них не было этого... порыва, экстаза, что ли...

- Какой нахал! - вздохнул Вегнер.

- А каким голосом говорит свирепым, как будто хочет смертоубийство совершить? - воскликнула Варвара Васильевна.

- Я самым обыкновенным голосом говорю.

- Да, обыкновенным! - сказала Катя.- Мама, смотри, он тебе голову скусит! Налей ему поскорее чаю, умилостивь его!

- А, чтоб вас бог любил! - смеялась Конкордия Сергеевна, разливая в стаканы чай.

Все усердно ели и пили. Пришел Василий Васильевич, загорелый старик в больших сапогах и парусиновом пиджаке. Конкордия Сергеевна налила ему чай в большую, фарфоровую кружку с золотыми инициалами. Василий Васильевич стал пить, не выпуская из рук черешневого мундшту-ка с дымящеюся папиросою. Он молча слушал разговоры, и под его седыми усами пробегала легкая, скрытая усмешка.

Таня встала.

- Ну, господа, напились? Пойдемте!

- Идем!

V

Быстрым шагом они шли по дороге среди ржи. Солнце садилось в багровые тучи. Небо было покрыто тяжелыми, лохматыми облаками, на юге стояла синеватая муть.

Безветренный, неподвижный воздух как будто замер в могильной тишине.

Сергей, с странным, нервным блеском в глазах, радостно потер руки.

- Гроза будет! Чуется в воздухе!

- Господа, пойдемте подальше! - оживленно сказала Таня.- Ведите, Сергей Васильевич!.. Да поскорее, господа, что так медленно?

Катя засмеялась:

- Медленно! И так почти бежим.

- Правда; гроза будет? - встрепенулась Темпераментова.- Так тогда лучше воротиться, захватить калоши; а то все утонем.

Шеметов проворчал:

- От утопления калоши не могут спасти.

Ольга Петровна радостно засмеялась и поправилась:

- Не от утопления, а чтоб ноги не промочить.