океане. А это совсем другое.
– Ну, во-первых, он гораздо больше, – буркнул Алекс и снова исчез.
– Здесь есть чем заняться летом, – сказала Мэтти. – В конце августа папа и Мэл отправляются в Большое плавание. Нам не разрешается выходить с ними, потому что это дело мужское, и однажды они чуть было не столкнулись с паромом, а в другой раз ветер был очень сильным и сломал мачту. – Она помолчала. – А еще мы устраиваем турнир по теннису, такая у нас традиция. И это действительно весело.
– Я люблю теннис.
– Мэл – самый лучший наш игрок, но я тоже играю хорошо.
Мэтти действительно хорошо играла в теннис, ничего выдающегося, но совсем даже неплохо. Мы называли наш способ играть «камикадзе» – игнорировали всяческие правила, и судьи на корте не было. Победитель в споре становился победителем в игре.
Хоуп – она была на пляже – позвонила в колокольчик. Обед готов.
– Надо возвращаться, – сказала Мэтти.
– Приготовьтесь к обеду с Флоренс, – улыбнулся Кит. – Она очень эмоциональна при расставаниях. Рыдания заставляют ее чувствовать себя хорошей матерью.
– А разве она не хорошая мать?
Кит рассмеялся.
7
Я изучала Флоренс Годден, как фотограф дикой природы изучает кольцехвостых лемуров. То, как она притягивала к себе внимание, нельзя было объяснить одной лишь известностью: не будь она крестной Хоуп, мы, дети, понятия не имели бы, кто она такая. Меня потрясло, с какой легкостью она удерживала внимание других, а затем внезапно переключала его на что-то еще.
На вопрос «Что вы снимаете?» последовала малопонятная тирада с упоминанием молодого сербского режиссера, которому суждена всеобщая известность, исполнителя главной роли, участвовавшего в многочисленных церемониях «Оскара», и сценариста, настолько знаменитого, что всю съемочную группу принудили дать обет молчания о нем. Поскольку никто за столом (возможно, за исключением Мэла и Хоуп) не мог назвать ни одного живущего ныне сценариста, эта тайна не имела для нас никакого значения. Но в результате не сразу стало понятно, что о проекте не сказано ни слова. Я мало что знаю о киноиндустрии, но, думаю, премьера пройдет не в Каннах.
Хьюго обладал противоположным талантом – мог оставаться невидимым, и ваши глаза на нем не останавливались. А это, если подумать, своего рода мастерство.
Кит тихо пристроился рядом с Мэтти, предоставив матери играть первую скрипку. Ему не было нужды соперничать с ней, и он хорошо это знал. Она гордилась им, но тут было и что-то еще.
Хоуп говорила о свадьбе:
– Никакого шума, ничего экстравагантного, вы же меня знаете.
Флоренс Годден тем временем справилась с шоком и попросила разрешения хотя бы купить цветы, ничего страшного, фильм, если уж на то пошло, пока будут снимать без нее.
Я почему-то знала, что этого не произойдет. Хоуп поймала мой взгляд, и я поняла: она знает это так же хорошо, как и я. Мы были соучастницами, но долго это ощущение не продлилось.
С кухни принесли десерт – сливовый торт размером с колесо вагона, и Хоуп поставила его рядом с Хьюго, потому что он сидел к ней ближе всех и, кроме того, ей хотелось втянуть его в происходящее. За тортом последовал большой кувшин сливок.
Хоуп протянула Хьюго нож:
– Разрежь, пожалуйста.
Но Хьюго помотал головой, и Алекс, взяв нож, разрезал торт на двенадцать неравных треугольников.
Флоренс приняла свой кусок с большим энтузиазмом, хотя до того почти ничего не ела. Торт у нее тоже как-то не пошел, и в конце концов Мэл придвинул его поближе к своей тарелке.
Принесли кофе, и Флоренс оживилась:
– Если бы только я могла остаться среди твоих замечательных друзей, вместо того чтобы лететь в Венгрию! – Она произнесла «Венгрия» точно так, как обычно произносят «Пхеньян».
– Ну и не улетай туда, – сказал Мэл, не переставая жевать торт. – Зачем тебе гуляш с картошкой у мадьяров в тьмутаракани?
Слово «мадьяры» он произнес как «мод-жары».
– Что такое «мод жар»? – задал логичный вопрос Алекс, но остальным это было неинтересно.
– За моей спиной, я слышу, мчится крылатая мгновений колесница [3], – со вздохом продекламировала Флоренс. – Но пока мы не встретимся опять, каждый из вас будет жить в моем сердце. – Она прижала руки к груди и скорбно склонила голову, а потом (сцена сыграна) натянула одну из изысканных перчаток, затем другую, взяла со столика у двери шляпу, обняла Кита, Хоуп и Мэла, послала воздушный поцелуй остальным и в самый последний момент остановилась и обвела нас глазами, ища Хьюго.
– Хьюго! – крикнул Мэл, и все замолчали в ожидании его появления.
Но он не появился.
К тому времени как он снова оказался в гостиной, его мать уже уехала.
8
Мэтти влюбилась быстрее, чем кто-либо из всех, кого я знаю. У нее в голове будто имелся список, который она увидела в интернете, из статьи под названием «Как узнать своего единственного», и она очень быстро ставила галочки напротив каждого пункта. В этой статье еще было множество фотографий блестящих парочек, обнимающихся, собирающих яблоки или дерущихся подушками.
В данный момент она разговаривала с Алексом, тот пытался не слушать ее, а я рисовала пейзаж в башне.
– Как ты думаешь, что он из себя представляет? Я говорю о Ките. Каков он на самом деле? Кит. Кит Годден. Это лучшее в мире имя, правда?
Алекс скосил на нее глаза:
– Я не знаю. По мне, так оно напоминает о каком-то животном. Может быть, о хорьке. – Он выпятил верхнюю губу и зажал ее зубами. – К-к-кит. К-к-кит. К-к-кит. Определенно, это хорек. Но я не имею ничего против. Мне нравятся хорьки.
– Никакой он не хорек, – крикнула Мэтти вслед уходящему Алексу. Она ждала ответа, но не получила его. Было необязательно находиться в комнате, чтобы увидеть, как она плюхнулась на софу и стала представлять себе лето с Китом Годденом – вот она плавает с Китом Годденом, катается на лодке с Китом Годденом, читает книги на софе, и ее ноги касаются ног Кита Годдена. После этого следует затемнение, а потом они вновь появляются на сцене уже как мистер и миссис Кит Годден и с прекрасными детьми – Коко, Майлзом и младенцем Вулфом.
Пройдет минут двадцать, прежде чем ей надоест фантазировать, и тогда она отправится на поиски публики. Мэтти – дерево, которому требуется лес.
Как я и думала, прошло пятнадцать минут, и она стала искать себе компанию.
– Где все? – крикнула она. – Мама? – Ее было хорошо слышно в башне. Ее, наверное, было слышно и за восемь миль от дома. – Алекс? Кто-нибудь?
Я выглянула из окна как раз вовремя – увидела, что Алекс высунул голову из-под крыльца.
– Ну что тебе еще надо?
– Как ты думаешь, он влюбится в меня?
Алекс критически оглядел ее и снова выпятил губы.
– Это ты о К-к-ките?
Мэтти казалась преисполненной надежды.
– Нет.
– Да, влюбится, я в этом уверена.
– О’кей. – Алекс снова залез под
